и при этом не двигается, как оборотень притронулся одним пальцем к какому-то мелкому камню и одним нажатием утопил его в стене.
— Что это? — рванула вперёд, чтобы разглядеть, но вовремя замерла у трясущейся поверхности.
С низкого потолка посыпалась мелкая крошка прямо на голову, удивительно тихо оседая на пол.
— Ай! — прикрывая макушку сложенными ладонями, отскочила назад.
Первый камень всё-таки неприятно царапнул кожу головы.
Иден же спокойно выжидал, когда «стенотрясение» и камнепад закончатся и можно будет широко шагнуть внутрь тайного лаза.
Ничего себе!
Не увидев на пальцах крови, я всё равно пригладила волосы и побежала вслед за удаляющимся оборотнем, который будто и не думал ждать меня! Ничего, я сама разберусь, куда мне надо. А пока, потеряв туфли непонятно где, бежала вдоль скучных стен. Ну и катакомбы же скрывались под первым этажом Академии! И почему студенты не шептались об этом на уроках? Самое же дело обсуждать тайны подвалов пока пробегаешь бесчисленный круг вокруг здания.
Ноги давно стёрлись в кровь ещё от неудобной обуви. Каждый шаг хотелось сделать невесомее, отпружинивать от поверхности, едва касаясь её.
— Пусть кровь смоет их грехи, — отчётливый шёпот пробегает по стене, и я замерла внимая ему.
Голос звучит искаженно и хрипло.
— Да снизойдёт он до всех нас.
Будто бы заговорила старуха безжизненным, слабым тоном.
— Покорны…
Два или три разных тембра звучали одинаково хрипло и болезненно. Мне показалось, что говорили две женщины и мужчина, но различить наверняка было невозможно. Поэтому я продолжила путь и ворвалась в тесное помещение, едва ли превосходящее в ширину коридор.
— Куда ты, дура? — осталось позади шипение того, кого я точно бы уже узнала из тысячи.
Перед глазами нарисовалась овальная комната, едва освящаемая парой свечей. На тёмных стенах играли причудливые жуткие тени от висевших повсюду металлических цепей с крупными звеньями.
Неприятный могильный холодок лизнул мои голые ноги и чуть выше. И я одёрнуло платье, которое так удачно задралось во время бега. Я ещё думала, почему вдруг так легко двигаться.
Я замерла, прижавшись к камню, стоило одной из двух фигур в плащах дёрнуться, но остаться на месте.
Двое. Как и тогда во дворе. И снова плащи.
Шею закололо будто крошечными играми, и я почесала чувствительное место ногтями, раздирая тон
кую кожу до крови. Догадка осела в горле.
Пара, которая показалась мне подозрительной точно стояла сейчас на расстоянии двух прыжков от меня и зачитывала странное и от этого не менее жуткое колдовское заклинание!
В руке одной из фигур блеснуло стёклышко, как от флакона с ароматными маслами Вивьен. И тягуче медленно непонятная густая жижа капнула точно на середину страницы раскрытой книги, которую держала вторая фигура.
Преподаватель! Он держал эту книгу! Ту, о которой говорилось в записке! О, Луна… что происходит?!
— Ещё, мы должны найти ещё, — вылив всё содержимое флакона, заворожено проговорила фигура ниже ростом и повернулась ко мне.
Из-под капюшона чёрного плаща на меня сверкнули алые глаза оборотня.
Я не сдвинулась с места. Напрягая ноги, я была готова тот час же вылететь обратно в коридор и сверкая пятками лететь назад, но пульсирующая голова отчётливо диктовала выждать ещё немного. Ведь я не могла убежать так быстро. Иначе, какой был смысл сюда врываться?
Они знают, что я пришла. Знают, кто я такая. А что я? Убегу, так и не выяснив, что за безумие здесь творится в полнолуние? Чего эти двое здесь собрались учинить? Вдруг это они похитили непризнанных, чтобы… что?
И под чей-то рык, я бросилась прямо к парочке, срывая с них эти гадкие капюшоны. Пусть раскроются! Пусть ответят, что здесь делают! Мне уже бояться нечего!
— Что?
Изумление широкой волной подкралось к телу и окутало целиком. Заледеневшие пальцы скользнули по плащу юной девушки. Её красные глаза округлились, а маленький рот приоткрылся в немом крике. Студентка отшатнулась от меня, роняя пустой флакон на пол.
С незнакомки, которая оказалось совсем юной девчонкой, я переключилась на её спутника с книгой. Мужчина, чьё лицо мне не удалось раскрыть, захлопнул фолиант размазывая жидкость по страницам. Мне осталось довольствоваться лишь маленькой частью странички, сверкнувшей перед глазами на долю мгновения. Какой-то ровный завиток, напитавшийся алой жидкостью и кружок внутри, оставшийся пустым.
— Ты кто? — отошедшая от шока девушка слабо зашептала.
Я не знала, что делать. Адреналина хватило, чтобы сорвать с неё плащ на половину и оголить стройную девичью фигуру. Даже, скорее, тощую и болезненную из-за сильно выступающих косточек ключиц и плеч, натянувших тонкую синеватую кожу.
Она закинула капюшон обратно на голову, скрывая напуганное выражение и собранные светлые волосы.
Я оказалась полуголой меж двух чёрных плащей. Благо навязать драку они не пытались. Видимо, не до конца пришли в себя от моего неожиданного поведения. И это сыграет мне на руку!
— Вы чем тут занимаетесь? — замерла ровно медленно ними, поглядывая то на одного, то на другого. — Что это?
На затянувшееся молчание я отреагировала новым выпадом, теперь уже в сторону мужчины. Насильно заставить его раскрыть книгу не удалось, мужчина, почувствовав моё стремление раскрыть их сомнительный ритуал, молниеносно спрятал книгу в плащ и отступил от меня.
— Уйди! — прошипел он странным голосом.
От тембра повеяло холодом и безжизненностью и не побоюсь этого слова, смертью. Неприятный холод опутал голые конечности.
— Убирайся! — недовольный мужчина не ушёл сам, не бросился в след за вылетевшей из комнаты спутницы, а остался сверлить невидимым взглядом.
Тень от капюшона сливалась с общим мраком в комнате и не способствовала близкому, доверительному общению между нами.
Но я и так понимала, кто передо мной. А преподаватель уж точно вспомнил нашу недавнюю встречу.
— Глупая девка!
Поэтому грубое оскорбление стало для меня неожиданностью. Чтобы преподаватель так обращался к студентке? Что же за такое событие я прервала, что он не мог сдержать речь?
— Готовься быть следующей, — мерзкая усмешка была последним, что мужчина оставил после себя перед тем, как обернуться птицей и со скоростью стрелы вылететь прочь.
Книгу он точно прижал к пернатому пузу! Внутри чёрного плаща её не оказалось. Лишь нижнее бельё, которое я, нахмурив нос, отбросила подальше.
Удивления и радости от первой в жизни встречи с оборотнем-птицей в теле не ощущалось. Наоборот, неприятная горечь засела в горле. Ещё и этот глупый холод бродил по ногам! Аж зубы свело. Почему же так дуло?
Пятку неестественно обожгло болью. Следом я вытащила из неё мелкий осколок и откинула его к стене. Негодование и разочарование вырвались прямо из груди.
Тут ничего не было. Просто