Главное проверяю руки, потому что они мне нужны. Пытаюсь вспомнить дотронулась ли я до его кожи, когда налетела на него там на улице? Или трогала только воротник? Когда он гладил мои волосы - он был в перчатках, но я то нет! Когда он целовал меня он уже знал?
Но яд некромантский… я могу попробовать его обезвредить.
Возвращаюсь в комнату. Рафаэль лежит на полу и хрипит, ловит мой взгляд, когда я нависаю над ним. Его белые волосы растрепались, падают ему в глаза. Пользуясь минутной передышкой, он произносит сиплым голосом:
— Об одном жалею…
— О чем? — спрашиваю я, вытирая слезы о рукав собственной водолазки, кожа лица болит и жжется. На Рафаэля невыносимо смотреть. Черные разводы ушли по шее под рубашку. Я аккуратно убираю волосы, упавшие ему на лицо.
— Что поступил с тобой как мерзавец, едва увидев.
Кладу руки ему на шею - кожа горячая, липкая от пота.
— Я попробую обратить действие магии вспять, — не знаю, зачем объясняю, но не хочу, чтобы он думал, что я хочу его просто добить. — Я попытаюсь тебе помочь.
— Ты… — начинает Рафаэль, но боль прерывает, его голова запрокидывается назад, желваки напрягаются, он зажмуривается, пытаясь вытерпеть это. Но таки умудряется процедить сквозь зубы: — …слабее.
Понимаю о чем он - я слабее матери. Но кто я такая, черт возьми, чтобы не попробовать спасти его?
Он мне нужен. Я не лгала, когда сказала ему это. За то, как он со мной поступал я и правда его не прощу. И я хочу, чтобы это прощение он заслуживал у меня долгие и долгие годы. Годы жизни.
Глава 13.4
Руки дрожат, но ничего не могу поделать. Смотрю только Рафаэлю в глаза, почему-то я думала, что увижу, наконец, его человеческие глаза, но демон изо всех сил цепляется за человека перед страхом смерти.
Я боюсь ему навредить. Я уже достаточно натворила.
Пропускаю через руки некромантскую магию. Не тлен, не разложение, а саму силу, энергию Синего Древа. Рафаэль вздрагивает, стискивает зубы, черные разводы на его шее вспыхивают синим, он бессознательно хватает меня за запястье. И так больно сжимает, что мне самой хочется взвыть.
— Нет-нет-нет, потерпи, пожалуйста, — не знаю даже кому говорю ему или себе.
Цепляюсь за похожую магию в его теле, она будто пускает корни в живой плоти, медленно её уничтожая, захватывает каждый нерв - поэтому ему так больно. Есть что-то ещё. Я догадываюсь что - хаос, но он ускользает.
Чувствую, как перенапрягаются жилы на шее, как долбит пульс у Рафаэля, как сходит с ума его тело. Я пытаюсь взять тлен из его крови на себя, но он так тесно переплетен с хаосом образуя что-то иное, чему моя магия противится. Я хватаю, но оно будто срывает с рук, не могу…
Я пробую ещё раз и ещё. Так же как с мерзкими душами демонов хаоса. Но там я чувствовала прогресс, чувствовала, как душа слабеет, а у меня всё лучше получается. А тут ничего. Просто ничего, будто я вообще бездействую! Меня накрывает черное отчаяние.
Рафаэль начинает брыкаться. Сбрасывает с себя мои руки, пытаясь отползти. Я наклоняюсь и упираюсь лбом в его лоб и опять хватаюсь за его шею, он пытается избавиться от моих рук, но чувствую, что сил у него всё меньше. Чужеродная магия в нем вспыхивает в попытке выгнать меня, Рафаэль сдавленно вскрикивает не сдержавшись, поворачивается набок, сложившись пополам и отпинывается от меня. Я его только мучаю... Легче не делаю, не помогаю.
Я сажусь, убрав от него руки. Безысходность. Я безнадежна. Рафаэль ерзает на полу, я не могу его так оставить. Как только он упирается в пол ладоньюв слабой попытке подняться - я перехватываю его руку и помогаю добраться до дивана. Он ужасно тяжелый, тяжеленный, перехватываю его поперек груди, еле-еле его удержав. Каким-то чудом удается его уложить.
Снимаю с него пыльный пиджак, это оказывается сложно, когда по его телу проходит судорога, руки не разогнуть. Кладу ему под голову подушку, понимая какая это бессмыслица. Абсолютная… Какая-то подушка… не сделает она ему легче. Глотаю тихо слезы оттого какая я жалкая.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Рыжие глаза Рафаэля открыты, но они не смотрят ни на что. Он стонет сквозь сжатые зубы. Опять начинает ворочаться, обхватывает себя, врезаясь пальцами в собственные бока от боли. Он не говорит больше ни слова, не может. Всё, что он хотел сказать - он сказал.
Я пячусь назад, выхожу из комнаты и закрываю за собой дверь. Не чтобы я не слышала его, а чтобы он не слышал меня. В лаборатории темно и прохладно. Скатываюсь по стене в углу и сворачиваюсь в комок. И тихо вою, спрятав лицо в ладони.
— Ничего не получается… Ничего. Не получается. Ничего…
Слезы разъедают воспаленную кожу, а я чувствуя это думаю, что мне ещё мало. Что мало мне боли, что надо больше. Я заслужила!
Я неспособна даже найти чертового мужа. Неспособна на простое действие, ни на что! Неспособна оценить силу души, которую схватила. Неспособна остановиться. Неспособна просто взять и убить с холодным сердцем, обмануть и не влюбиться… Спасти тоже неспособна…
Надо было им и меня отравить тоже. Потому что жить с такими воспоминаниями я не хочу. Но Геррия бы не позволила… не пошла бы против собственной некромантки.
Я резко поднимаю голову. Синее Древо, да любое Древо не убьет собственного мага. Разве что он сам не рассчитает силы. Тлен не убивает некромантов - он на них не действует.
Но только в Рафаэле нет крови фон Стредос. Эльдора замкнула Геррию на нас. По позвоночнику идет жуткий морозный холод, сосредоточившись в одной точке. Этот холод - это страх. Геррия пойдет за собственной костью. Кладу ладонь на поясницу и мне становится страшно. Я стану уязвимой.
Готова ли я к этому? Готова ли я на это пойти?
Мечусь туда-сюда по лаборатории, два раза обхожу мертвого цербера. Мертвого, потому что я собираюсь отдать всё Рафаэлю. Всё. И этот цербер не проснется.
Врываюсь в комнату, небольшое окно еле освещает её. Рафаэль будто затих, но когда подхожу ближе, понимаю, что он просто молча терпит. Я сажусь рядом с ним на колени, он поднимает на меня уплывающий едва фокусирующийся взгляд. Демон никуда не делся, трогаю Рафаэля за плечо - горячий, хотя бы от холода его не колотит.
— Ты меня слышишь? — шепотом спрашиваю.
Он моргает, но не отвечает.
— Прости за этот вопрос… прости, что опять тебя тревожу. Мне надо знать.
Сама думаю, чертова баба… знать тебе надо… раньше надо было думать, Фаола. Раньше надо было спрашивать.
Рафаэль прячет лицо в подушке, и я вижу, как он опять напрягается всем телом. Тут ничего не сделать, я только жду, пока он перетерпит разрывающую его боль. Не знаю зачем, не знаю, но зачем-то начинаю гладить его по голове. Он опять поворачивается, глядя на меня, пытаясь отдышаться. Ждет моего вопроса.
— Ты видел во мне Кристину? — мне стыдно за это, стыдно, что спрашиваю.
Рафаэль морщится, отрывисто мотает головой.
— Значит, Эльдору? — понимаю, что этот вопрос ещё сложнее. Но мне надо знать. Враг я или друг для него.
Он опять мотает головой, толкает меня слабой, с черной сеткой ядовитых разводов, рукой и переворачивается на правый бок, спиной ко мне.
— И как это понимать? — без выражения, устало проговариваю я и пихаю его в плечо, руку не убираю, мышцы под ладонью дрожат. Не от холода, от предельного напряжения. А чего я ждала, задавая эти дурацкие вопросы? Что он подробно изложит мне свою точку зрения?
Он сам на меня накинулся, сам меня поцеловал. Сам хотел это закончить… Имею ли я право решать за него? Имеет ли смысл жертвовать ради того, кто жить не хочет?
— Хоть раз ты видел во мне… меня? — шепчу просто в пустоту, зная, что не может он мне ответить.
Между нами огромная толстая стена в сто лет. Стена, отделяющая мой простой мир наивной девочки-некромантки, любящей создавать живое из мертвого и… И… кого? Сильного боевого мага, прошедшего войну, предательство, обман, ложь, смерть любимой, свою собственную смерть. Кто я во всем этом? Кто я во всей этой страшной тяжести прошлого? Никто.