— Всë нормалтно.
— Нет. Не очень. Мы вынуждены Вас похитить.
Сзади подъезжает на машине Рома.
— В каком смысле? — растерянно оглядываюсь назад.
Марат открывает заднюю дверь. Яшин вежливо подхватывает моë предплечье и давя ладонью на спину, вынуждает сделать шаг к машине.
Растерянно смотрю ему в глаза.
— Ну, пожалуйста… — сводит жалобно брови, пародируя кота из Шрека. — Прокатитесь с нами.
— Да… я занята, мне некогда.
— А мы подвезем!
Сзади нетерпеливо сигналит вставшая в очередь на выезд машина.
Тарханов разворачивается, начинает быковать на водителя.
— Ты не видишь, люди говорят?.. Подождешь минуту!
Водитель бьёт по клаксону ещё требовательнее и более вызывающе.
— Нахер пошёл! — беззвучно и с вызовом двигаются губы Тарханова, делает шаг к машине
— Марат, стоп!
Ещё не хватало. Какие все нервные!
Яшин, чуть ощутимо подталкивает меня внутрь.
— Ну, ладно… — подозрительно оглядываю их.
Присаживаюсь.
Яшин садится на заднее со мной, двигая гитару в сторону.
— На дураков не обижаются… — строит мне глазки Иван. — Родители не несут ответственности за косяки детей, да?
— Это дети не несут, — поправляю я его.
— Вот, кругом дискриминация! У меня бывают помутнения, я ляпаю хрень. Я ж это…
— Гопота! — подсказывает Роман.
— Точно! — убедительно кивает Иван. — Бес не при чем, честно! Он как мог перевоспитывал.
Улыбаясь, отворачиваюсь в окно.
— И куда вы меня везёте?
— Никуда. Катаем… А хотите, шоколад с фундуком? — протягивает назад плитку Марат.
Сглатываю слюну.
Шоколада очень хочется. Это от стресса. Эндорфинов не хватает.
Вздохнув, забираю у него из рук. В автокафе покупают кофе и горячие блинчики с плавленным сыром и ветчиной в конвертах. Они пахнут на весь салон укропом и чесночным соусом так, что от голода кружится голова.
Я вспоминаю, что с утра так и не поела.
Яшин болтает без умолку всякую отвлеченную ерунду, убеждая меня в шутку в своей ущербности. И неизвестно как в моих руках тоже оказывается еда. В себя прихожу откусывая уже кусок горячего тянущегося сыра.
— Ну, хватит, Иван. Я не сержусь на тебя.
— На меня можете сердиться!.. — не договаривает он, что на Бессо — нельзя.
Но это считывается, конечно.
Влажные салфетки, стаканы с кофе… Потом в машине появляется попкорн! Солёный… Никогда его не брала. А сейчас челюсти сводит, как хочется.
Съедаю одну штучку. Ммм!..
— Прекратите немедленно меня скармливать! — смеюсь я. — Мне домой нужно. Не сержусь я!
— Ну а как ещё Вам настроение поднимать? Если будем спаивать, Ахметов нас покарает! — всовывает стакан с попкорном мне в руки Иван. — А хотите я вам спою?
Не дожидаясь ответа, Иван расчехляет гитару.
— Что Вы любите? Нет, не говорите… Я сейчас сам!.. — внимательно вглядывается мне в глаза, перебирая струны.
Открыто с любопытством смотрю — попадет или нет?
Перебирает несколько разных мелодий.
Закрывает глаза, погружаясь в выбранную…
— «Не переживай… Я расстаю нa рaccвете… Подержи меня в секрете от всех…» — под наитием проникновенно поёт он, не открывая глаз.
Меня врубает в текст. Лицо застывает…
— «Грустные люди… Мы друг без друга… Долго не можем…».
Нервно вдыхаю поглубже! Остановись…
— «Жизнь под ударoм, я под ударoм…» Не то?! — растерянно замолкает он, испуганно взглянув на меня. — Окей! Другая!
— Стой… — зажимаю струны на грифе. — Всë хорошо. Ты молодец. Но больше не надо, ладно?
Попал опять куда-то в самое сердце этот снайпер. Но обидеть не хотел, да.
Понимаю, что мы приехали обратно к школе.
— Ну вот… — грустит он. — Снова расстроил.
— Нет, — сжимаю его руку. — Спасибо за рандеву, ребята.
— Аиша Артуровна… — три пары глаз сверлят меня. — Вы же не уйдёте? Ну… Из… Спарты.
Отрицательно качаю головой.
Выхожу из машины.
— Грустные люди… — заело теперь.
И даже не слова. А эмоция. В груди больно трепещет.
Ноги сами приводят в зал, откуда вылетела.
Пусто. На матах навзничь Бессо. Мокрый, грудь вздымается. На руках перчатки.
Молча ложусь на маты рядом с ним, упираясь головой ему между в плечом и шеей.
Рвёт зубами липучки на перчатках. Стягивает. Отшвыривает.
— Мы со всем справимся, — хрипит он.
— Обязательно…
Глава 47 — Мои
Сидя в кресле, в тренерской, я читаю бумаги, которые принесла тогда Аиша.
Третий раз.
Убираю их в стол. Запираю на ключ.
Ставлю перед собой белую бархатную коробочку с кольцом. Нажимаю на кнопку. Камешек, утопленный в металл мерцает под лучами, бьющими из окна.
Сегодня солнечно. Сегодня возвращается Аиша.
Не трогал её эти пару дней, пусть отдыхает в своём пансионате.
Вращаю пальцем коробочку.
Рано?
Не хотелось бы всë портить. И так шатко. Но мне время на раздумья не нужно. Я хочу это обозначить. Дальше пусть решает сама.
— Бессо Давидович! — стукнув, заваливают ко мне толпой парни с бумагами в руках.
Захлопнув коробку, убираю в, карман от их цепких взглядов.
— Что там? — протягиваю руку.
Приложение к контракту. Школа повышает свой процент со спортивных премий.
— И — что? Нам это подписывать.
— Это оповещение, Ром. Подписи не требуется. Вас просто поставили в известность.
— А если мы не поедем на чемпионат? В знак протеста!
— Нет. Назло мамке отмораживать уши не будем. Лучше взять награды и половину суммы, чем не взять ничего.
Выхожу с ними в коридор, идём в зал.
— Бессо, ну дай нам быкануть! — наперебой убеждают меня пацаны. — Не прокатит, дадим заднюю и поедем. А вдруг он первый заднюю даст?
— Хм. Ну, может быть и стоит.
Впереди