доктор Шульц.
— Может быть, мне сложно сказать, чем они обычно делятся с остальными, но на некоторые темы, не касающиеся их лично, они разговаривают весьма охотно, — ответил я.
— А о чем вы разговариваете, доктор Джереми, если это не секрет? — полюбопытствовал доктор.
— Да обо всем, о спорте, музыке, увлечениях, я стараюсь не касаться личностных тем, — немного соврал я.
— А-а, понятно. А ничего о нашей больнице они не рассказывали? — продолжил с расспросами доктор.
— Да нет, а что о ней рассказывать, — пожал плечами я.
— Ну ясно, извините, что лезу с расспросами, просто любопытно, все-таки не с каждым они готовы идти на такой контакт, по крайней мере со мной они не захотели бы столько общаться, — с некоторой завистью произнес доктор.
— А вы пробовали? — спросил я.
— Конечно, как без этого, я как доктор всегда общаюсь с больными, — хмыкнул он.
— В том то и дело, доктор Генрих, что вы всегда общаетесь с ними как доктор с больными, но никогда не разговариваете с ними, как человек с людьми, — ответил я. О чем немного даже пожалел, ведь мои слова могли обидеть доктора, который и так тратил свое время на меня, а я еще позволял себе проявление такой бестактности.
— Возможно, вы правы коллега, профессиональная привычка, ее никто не отменял, даже в обыденной жизни забываешь, что ты уже не на работе и продолжаешь смотреть на людей своим профессиональным взглядом, вычленяя у них какие-нибудь известные симптомы, — с пониманием произнес доктор.
— Я и сам корю себя за это, только недавно понял, что все это время жил только доктор Смит, а человека по имени Джереми в мире даже не существовало, — поддержал я доктора.
Глава 9
Мистер Роб Джефферсон
После чая я отправился в соседнюю комнату, дожидаться прихода последнего собеседника по имени Роб Джефферсон, которого с минуты на минуту приведет ко мне на разговор доктор Генрих Шульц. Он сегодня выполняет свои обязанности в гордом одиночестве и одновременно берет на себя работу профессора Говарда Блэка, который на несколько дней покинул город для участия в каком-то научном съезде. Итак, Роб парень необычный, рассказывающий странные истории про неуловимого персонажа, но создающий впечатление парня довольно-таки эрудированного, абсолютно не глупого. Но ведь эти истории про «Сказочника» или «Волшебника» заинтересовали меня, пробудили во мне чувство безмерного любопытства, и я в них поверил.
— Здравствуйте, мистер Смит, — раздался за спиной знакомый голос.
— Привет, Роб, — произнес я, разворачиваясь к появившемуся в комнате пациенту. Роб, прошел к столику и сел в кресло, а доктор Шульц же напротив, вышел из комнаты, закрыв за собой дверь.
— Итак, Роб, как твои дела? Что интересного произошло за те дни, пока мы с тобой не виделись? — начал развивать диалог я.
— Сложно сказать мистер Джереми, я старался не нагружать себя ненужной информацией, чтобы не захламлять голову. Поэтому большую часть времени сидел, собирая фигурки из бумаги. Знаете, это успокаивает и отвлекает от ненужных мыслей, — произнеся это Роб и уставился в потолок.
— А что за фигурки, ты увлекаешься оригами, верно? — спросил я.
— Точно, — кивнул Роб.
— А почему ты не загружаешь себя другой информацией, почему считаешь ее не нужной? Просто мне кажется, что любая информация где-нибудь и когда-нибудь может пригодиться.
— Джереми, посмотрите сами, что полезного может присутствовать в этих глупых передачах, которые нам разрешают смотреть по телевизору? Или в этих бульварных романах, которые у нас предлагаются к чтению? Это же просто омерзительно. Оно мало того, что не имеет ничего общего с искусством, так еще и напрочь отупляет мозги, тем, кто с этим соприкоснётся, — возмутился Роб.
— Ну с тобой сложно не согласиться, по телевизору сейчас и правда показывают всякую ерунду, — согласился я.
— Вот видите! Так откуда мне тогда брать полезные сведения, если основными источниками окружающей меня информации являются зловонные болота, пить из которых мне никак не хочется. Неужели я буду слушать эту ерунду о том, как муж и жена выясняют свои отношения на виду у всей общественности, это же просто отвратительно, даже унизительно, быть участником массового копания в чьем-то грязном белье. Или эти юмористические передачи, которые нам здесь показывают, они не то, что непригодны для просмотра людям, с такими нарушениями, как у меня, так они еще и пагубно влияют на людей здоровых, превращая их в умственно неполноценных.
— Ну, Роб, кому-то же нравится юмор и шутки, это помогает расслабиться, переключиться после серьезного трудового дня.
— Доктор Джереми, расслабиться можно и еще более абсурдными способами, например, плеванием в прохожих с какой-нибудь высотки, но это же не значит, что это хорошее и полезное занятие, это поведение, которое отупляет, как это делают и те передачи. Они заставляют человека деградировать, делая его глупым и покорным.
— Спрос рождает предложение, разве нет?
— Если идиоты будут требовать от вас какой-нибудь полнейшей тупости, то вы будете ее поставлять? Ведь это спрос, который так важен в рыночной экономике, разве нет? Они будут просить вас, чтобы вы били их по лицу, даже будут готовы платить вам за это. Будете ли вы это делать? — спросил Роб.
— Нет, конечно, Роб, это же абсурд, людей с такими желаниями необходимо лечить, — ответил я.
— Вот, видите, мистер Смит, вы не будете потакать им, наживаться на их невежестве и вероятной болезни, а другие почему-то наживаются, считая, что деньги важнее любой морально-нравственной стороны. Вот в чем проблема, они слишком любят деньги и власть, что ради них готовы идти по головам, используя слабости тех, кто слишком глуп или безнадежно болен, чтобы иметь разумность отказаться от ненужного товара. Вот ваша извращенная рыночная модель, построенная на невежестве и жадности!
— Да, во многом ты прав, люди действительно не очень ценят мнение других, их волнует исключительно финансовая сторона.
— Ладно, если бы они не ценили чужое мнение, это еще пол беды, но они в наглую паразитируют на людских недостатках, используя их несовершенство себе во благо, вот что действительно ужасно. А потом эти же господа начинают мне вещать о том, как правильно жить и к чему стремиться. Те, чья собственная жизнь полностью извращена, начинают учить других какому-то высокому смыслу. Разве это не абсурд, мистер Джереми, скажите мне? — запросил моей поддержки Роб.
— Да, ты полностью прав, это бизнес, который управляет людьми, играя на их слабостях, делая человека ведомым и зависимым, — поддержал я.
— Вот, понимаете. Теперь спросите себя, о какой осознанной жизни может идти речь в этом обществе, если оно выстроено таким ненормальным