— Черт их знает, — пожал плечами Миша. — Десяток, два, а может, больше.
— Ого, — покачал головой Саб.
— Да ты не боись, они мирные. Просто на голову трехнутые…
* * *
Первый костер они приметили на правом берегу, но Саб, присмотревшись, шепнул Мише, что там всего двое, и подходить, наверное, не стоит. Миша кивнул, и они, обойдя костер на порядочном расстоянии, двинулись дальше — оказалось, что Миша, не смотря на излишнюю шумливость, в лесу ориентируется прекрасно, и ходит по нему даже в темноте вполне уверенно. Что же до Саба, то лес вокруг озера они оббегали вдоль и поперек, и Саб местность отлично выучил.
Второй костер был в разы больше, и народу возле него толпилось тоже больше, человек десять, кабы не пятнадцать. И все они были…
— Миш, а чего это они голые? — изумился Саб.
— А как в озеро-то сигать? Не в одежде же? И потом, Серег, они ж того… говорят, это дело с быком, оно мужскую силу укрепляет. Думаешь, они ради просто так погулять сюда приехали? Как же.
— Первый раз про такое слышу, — покачал головой Саб, и ведь не соврал ни в чем — о таком он действительно слышал впервые. — Идиотизм.
— Он самый. Так, приметил, где они сидят? — спросил Миша шепотом.
— Угу. Ровно напротив того места, где церковь под водой, — ответил Саб. — Что делаем дальше?
— Возвращаемся на поляну, — ответил Миша. — Заметил, на другом берегу тоже костры?
— Да, заметил, восемь штук, — кивнул Саб.
— Глазастый, я только семь насчитал, — вздохнул Миша. — Ничего, народу хватит.
— А не побьют? — с интересом спросил Саб.
— Эти-то? Импотенты? Да какое там, чего ты, — махнул рукой Миша, — кого они побьют, я тебя умоляю! Всё, пойдем, сейчас определяться будем, чего и куда…
* * *
План оказался прост: сперва обойти озеро дальней дорогой, чтобы зайти с тыла, потом согнать с мест дальних, и постепенно выгонять их на ближних. Во время разговора прибежал Лин, и сообщил, что отловили шесть машин с пассажирами, выйти не дали, отругали, задержали. Скорее всего, машин больше не будет, поэтому можно выходить на охоту за голопопыми. Рыжего послали привести на подмогу Пятого и Георгия, но вернулся он в результате с еще одним персонажем — оказывается, подъехал отец Амвросий, местный священник, который внешностью очень походил на знакомого Сабу отца Анатолия. Такой же осанистый, с пшеничной окладистой бородой, явно очень не глупый, и с отменным чувством юмора. Одет отец Амвросий оказался точно так же, как и прочие охотники: потрепанная куртка, сношенные кирзачи, штаны с прорехой на коленке.
— Не прибейте только никого, — просил он. — Можно, если охота, крапивы нарвать.
— Не выросла еще крапива, — ответил кто-то.
— Да? — удивился Амвросий. — А у меня возле сарая очень даже выросла.
— Так у тебя куры в сарае, чего бы ей и не вырасти. Куда мы их дальше, как отловим?
— Сельсовет обещал дать автобус, до утра в автобусе посидят, вещи соберем, раздадим, и пусть идут с миром, — ответил священник. — Как же они достали, сил нет никаких. До-ста-ли! — он раздраженно топнул ногой. — Ежегодно пытаемся вразумить, и хоть бы хны.
— Ты бы крапивы лучше побольше вырастил, — хмыкнул Миша. — Крапивой было бы сподручнее.
— И выращу! — сердито ответил священник. — К следующему году обязательно выращу! Всё, пошли, товарищи, если опоздаем, придется потом самим железяки из воды вытаскивать.
* * *
Дальнейшие два часа превратились, по словам Лина, в совершеннейший паноптикум — если Саб готовился к серьезной операции, то он прогадал, потому что операция в результате напоминала то ли дурдом на выезде, то ли пьесу абсурда, которую невесть зачем разыгрывает в лесу толпа мужчин, большая часть из которых почему-то ещё и голая.
Сперва обошли все костры по широкой дуге, затем преступили к облаве — загонщики, включив фонари, с гиканьем и криками кинусь через кусты на своих жертв, которые, разумеется, повскакивали с мест, и рванули кто куда. Понятное дело, убежать далеко по лесу без одежды — дело нереальное, поэтому первые две группы переловили быстро, вывели на берег, и повели в сторону поселка. Когда впереди мелькнули следующие огни, группе велели сесть (к удивлению Саба все беспрекословно повиновались), и пошли, по выражению Миши, за следующей партией.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Меньше всего повезло тем, кто был пусть и частично, но одет — этих Миша тут же потащил с собой обратно в лес, тушить костры, и собирать баллоны. Горячие? Ну, до утра тогда полежат, остынут. Отфилонить никому не позволю, утром все убирать пойдут, и только потом можно в город.
Левый берег зачистили, и отправились к правому — там еще горели три костра, но народу было явно меньше, потому что берег этот располагался ближе к поселку. Еще немного побегали по кустам — тут уже отвел душеньку отец Амвросий, который подобрал с земли длинную тонкую ветку, и веткой этой приложил пониже спины несколько человек. На правом берегу, само собой, управились быстрее в разы, отвели «пленников» к остальным, и вскоре вернулись в поселок.
— Во, полночь, вовремя мы, — довольно сказал Миша, — и автобус тоже вовремя приехал, не померзнут они. Сколько там улов-то в этот раз?
— Пятьдесят три дурака, — крикнул кто-то в ответ. — Как говорится, добро пожаловать.
— Значит, будет пятьдесят три бочонка, или чего там. Посчитаем завтра. Отец Амвросий, они твои, давай, просвещай, — Миша отряхнул куртку. — А мы пойдем, пожалуй, время позднее.
* * *
— Миш, чего-то у меня не складывается, — задумчиво сказал Саб, когда они шли через участки. — Говоришь, они сюда не первый год наведываются в воду прыгать? И по сей день не сообразили, что мы будем делать? Нелогично получается.
— Так они каждый год новые приезжают, — со смехом объяснял Миша. — Прошлогодних тут нет, да и не расскажут они про это никому, стыдно же. А легенда бродит. Ну и вот…
— Да, дела. Не представляю, как сожжение бумажки в бочке из-под краски и купание могут повлиять на мужскую силу, — задумчиво произнес Саб.
— Никак, — заржал Миша. — Ясное дело, что никак. Хорошо сегодня побегали, — довольным голосом добавил он. — Душевно и безопасно. Вот на Ивана Купала, боюсь, будет посерьезнее всё.
— А это когда? — спросил Саб. Ему как раз и хотелось, чтобы посерьезнее. Беготня за этими убогими была, конечно, хоть каким-то развлечением, но всё равно, как говорится, без перца и без соли. Скучновато.
— В июле, до этого долго ещё, — успокоил Миша. — Эти так, тряпки, а не мужики. А язычники, они… ууу… упертые, и без царя в башке. И вот они как раз не первый год сюда ездят. Их так, как этих, без штанов, не словишь. И добро бы они только костры жгли, да венки по воде пускали, как в книгах про них пишут. Нет, хренушки.
— Интересно. Поживем, увидим, — покивал Саб. — Но что они делают такое?
— Что? — переспросил Михаил. — Увидишь. Не, Сереж, не хочу я вам настроение портить, славные вы ребята. Идите спать лучше, Аринка, наверное, уже вас заждалась.
* * *
Эри, разумеется, спать не ложилась — она заварила свежего чая, выставила на стол вазочку с печеньем и конфеты, и потребовала немедленно ей рассказать, что там было, в лесу. Потому что она слышала, как кто-то кричал, кто-то ржал, кто-то ругался, и кто-то светил фонариками. Ну интересно же, вам жалко, что ли?
Рассказали. Объяснили. Порадовались, что до их участка никто не добежал. И сели с удовольствием пить чай, не смотря на то, что времени уже перевалило за час ночи.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Слушайте, а я тут тоже… в общем, с телескопом что-то не то, как мне показалось, — сказала Эри, когда с чаем было покончено, все чашки сложены в раковину, а печенье с конфетами убраны в шкафчик. — Во-первых, в него ничего не видно. Во-вторых, он перевешивает.
— Это как? — не понял Лин.