Эта концепция размывания способов ведения войны составляла подтекст Национальной Стратегии Обороны 2006 г., предложенной администрацией Буша. Она также является центральной ддя министра Гейтса и ложным изображением двойного выбора. Кроме того, она находит свое отражение в недавно изданных совместных концепциях в дополнение к морской стратегии и концепции корпуса морской пехоты. Эти документы отражают понимание того, что устаревшие предположения о государствах (традиционных) и негосударственных акторах (нетрадиционных и слабых) больше не являются основой для реалистичного планирования обороны. Будущие угрозы могут в большей степени быть охарактеризованы как гибридное сочетание традиционных и нерегулярных тактик, децентрализованное планирование и исполнение, участие негосударственных акторов, с использованием одновременно простых и сложных технологий в инновационных направлениях.
Гибридные угрозы включают в себя ряд различных режимов ведения войны, включая стандартное вооружение, нерегулярные тактики и формирования, террористические акты (в том числе насилие и принуждение) и криминальный беспорядок. Гибридные войны также могут быть мультиузловыми — проводимые и государствами, и различными негосударственными акторами. Эти мультимодальные/мультиузловые действия могут проводиться отдельными подразделениями или тем же самым подразделением, только, как правило, оперативно и тактически направленным и скоординированным в рамках основных боевых действий для достижения синергетического эффекта в физическом и психологическом измерениях конфликта. Результаты могут быть получены на всех уровнях войны.
Гибридные угрозы сочетают угрозу государственного конфликта с фанатичным и затяжным характером нерегулярной войны. В таких конфликтах будущие противники (государства; группы, спонсируемые государством или самофинансируемые субъекты) используют доступ к современному военному потенциалу, включая зашифрованные командные системы, переносные ракеты класса «земля-воздух» и другие современные смертоносные системы; а также содействуют организации затяжных партизанских действий, в которых применяются засады, самодельные взрывные устройства и убийства. Здесь возможно сочетание высокотехнологических возможностей государств, таких как противоспутниковые средства защиты от терроризма и финансовые кибервойны, как это было предложено парой китайских служащих, которые являются авторами концепции «Неограниченной войны».
Таким образом, вместо того, чтобы видеть будущее как набор стандартных угроз, нужно понимать, что впереди нас могут ожидать более сложные перспективы. Традиционные или стандартные вооружения будут оставаться важной частью войны, и Соединенные Штаты должны сохранить свои конкурентные преимущества в этой области. Однако становится все более вероятным, что мы столкнемся с противниками, которые сочетают различные методы и способы ведения войны. Мы пока не сталкиваемся с расширяющимся количеством различных проблем, но они приближаются.
Гибридные угрозы не ограничиваются негосударственными субъектами. Государства могут заменить их стандартные подразделения на нерегулярные формирования и выработать новую тактику наподобие борьбы с фидайинами в Ираке в 2003 г. Данные из открытых источников показывают, что ряд сил на Среднем Востоке изменяют свою тактику ведения боевых действий, результатом чего является использование этого более сложного и более рассеянного вида конфликта. Может обнаружиться все более неуместной характеристика государства как традиционной силы, а негосударственных субъектов в качестве нерегулярной силы. Будущие проблемы будут представлены более сложным набором альтернативных структур и стратегий, как это было в борьбе между Израилем и «Хизбаллой» летом 2006 г. Хизбатла наглядно продемонстрировала способность негосударственных структур определять уязвимые места в западном стиле ведения боевых действий и разработать в соответствии с этим определенные контрмеры. Ральф Петерс описал сочетание военных элементов и народного ополчения «Хизбаллы» как «гибрид партизанских и регулярных войск — тип противника, с которым вооруженным силам США, возможно, придется сталкиваться все чаще и чаще». Это дает возможность взглянуть под новым углом на косовский конфликт и последнее вмешательство России в осетинский конфликт, который явно имел гибридный характер.
Уроки, извлеченные из этих конфликтов, оказывают влияние на другие государства и негосударственные субъекты. С государственной поддержкой или без нее, возможности организованных групп возрастают, в то время как стимулы для государств использовать нетрадиционные формы войны на подъеме. Все это требует, чтобы мы изменили наше мышление по отношению к относительной частоте и типам угроз будущих конфликтов. Тактики партизанских и затяжных форм конфликтов часто жестко критиковались и рассматривались как тактики слабых, которые используются негосударственными субъектами, не имеющих средств, чтобы сделать что-нибудь еще. Будущие гибридные противники могут использовать комбинации методов и глубоко асимметричные средства не из-за слабости соперника, но из-за их доказанной эффективности; они развивают тактикусильных и ловких.
Гибридность как ключевой моментТеория гибридных угроз является важной в данный момент по ряду причин. Она служит в качестве концепции, которая:
• описывает развивающийся характер конфликта лучше, чем «подавляющие восстания»;
• решает проблемы текущего «традиционного» мышления и бинарных интеллектуалов, формирующих дискуссии;
• подчеркивает истинную детализацию и широту спектра человеческих конфликтов;
• повышает осведомленность о потенциальных рисках и альтернативных издержках различных вариантов при наличии постоянной угрозы/ прений о позиционировании сил.
Гибридную угрозу можно рассматривать как совершенный ключевой пункт по развитию возможностей ряда военных операций, и он должен внести свою лепту в наши усилия в предстоящем Четырехлетием Обзоре Оборонной Стратегии, а также информировать инвесторов о портфелях ценных бумаг и оценке рисков. Более вероятный сценарий подготовки к победе в смешанном конфликте и действиях в сложных городских условиях — очень рискованный. Такой сценарий порождает большинство операционных рисков при выполнении начальных и промежуточных заданий. Операции по поддержанию стабильности можно проводить чаще, и редкие обычные войны влекут за собой серьезные последствия и вырабатывают привычку к опасности. Тем не менее, гибридные угрозы, особенно со стороны таких государств, как Китай, Россия, Иран и Северная Корея, представляют наибольший операционный риск, который отражен на рисунке, в связи с более высокой интенсивностью конфликта и большей частотой возникновения. Этот пункт изображен в качестве «отправной точки» в кривой изменения спектра конфликтов, миссии и задачи которых сходятся во времени и не выполняются в линейном порядке.
Анализ рисковШкола «подавляющих восстания» уделяет больше внимания сегодняшним войнам и возможным сценариям будущего. Эта школа заметно улучшит уровень подготовки операций по поддержанию стабильности и борьбе с повстанцами, уровень выполнения задач путем улучшения отдельных культурных и языковых навыков, тактической подготовки мелких подразделений, и учебно-консультативных программ. В то же время, этот акцент приведет к тому, что Соединенные Штаты будут менее подготовленными в редких, но требующих выполнения многих задач, обычных конфликтах, а также при гибридных угрозах, которые серьезно изматывали бы вооруженные силы, не готовые к жестокости войны. Но эта школа позволит со кратить расходы на оборону в целом, в связи с сокращением потребности в тяжелых и дорогих сухопутных войсках и сопутствующей авиационной поддержке для нескольких межгосударственных войн.
Лагерь традиционалистов сохраняет сегодня конкурентные преимущества в крупномасштабных конфликтах и избегает вовлеченности в длительные затяжные операции по поддержанию стабильности. Традиционалисты сосредоточены на обычных обще войсковых задачах в наиболее опасных сценариях ве дения войн и используют традиционные силовые маневры. Эта позиция увековечит синусоиду американской военной незаинтересованности в малых войнах, «малом изменении солдат», согласно Киплингу. То, на что надеется школа — глобальное лидерство Америки, дестабилизирующие последствия вывода американских войск и сопутствующее сокращение доступа и Америку, а также влияние от этого сокращения. Как отметил министр обороны Гейтс, «Соединенные Шта ты не могут позволить себе роскошь отказа от участия в конфликтах, потому что эти сценарии не соответствуют предпочтительным для Америки понятиям о войне». Высказанная позиция гарантирует, что существование военных останется важной данью прошлому, которая обанкротит налогоплательщиков и увековечит анахронизм военных организаций.