составило, — продолжал Браун. — Англичане по-прежнему пользуются простыми шифрами, часто на основе известных стихов или прозаических отрывков. Криптографам достаточно расшифровать несколько слов, а с остальным справится любой специалист по английской литературе. Я и не представлял, что от литературоведения может быть толк! — И он рассмеялся собственной шутке.
— Что было в записке? — нетерпеливо спросил Петер.
Браун открыл папку, лежащую перед ним на столе.
— Она от группы, которая называет себя «Ночной дозор». — Хотя разговор шел по-немецки, Браун употребил датское слово «Natvaegterne». — Вам такое название о чем-нибудь говорит?
Петер почувствовал, что его застали врасплох.
— Проверю по картотекам, разумеется, но сразу могу сказать: прежде мы с такой группой не сталкивались. — Он нахмурился, сосредоточенно размышляя. — В реальной жизни ночные дозорные — это, как правило, солдаты или полицейские, верно?
— Не думаю, что служащие датской полиции… — вскинулся Юэль.
— Я же не сказал, что это датчане, — не дослушав, перебил Петер. — Не исключено, что шпионы — предатели-немцы. — Он пожал плечами. — А может, члены группы только воображают себя военными… — Он перевел взгляд на Брауна. — А в чем суть сообщения, генерал?
— Это данные о расположении наших военных сил в Дании. — Через стол он подтолкнул к ним пачку листков. — Размещение зенитных батарей в Копенгагене и окрестностях. Перемещение немецких военных судов в порту за последний месяц. Местоположение воинских частей в Орхусе, Оденсе и Морлунде.
— Информация точная?
Браун помедлил с ответом.
— Не вполне. Близкая к истинному положению дел, но не точная.
Петер кивнул.
— Значит, шпионы не немцы: у тех есть доступ к служебным данным и сведения были бы выверены, — скорее датчане. Ведут наблюдение со стороны и квалифицированно обобщают результаты.
— Весьма разумное рассуждение, — одобрил Браун. — Но сумеете ли вы отыскать этих людей?
— Безусловно.
Внимание Брауна полностью переключилось на Петера, будто Юэль тут не присутствовал или он был не старший офицер, а так, мелкая сошка.
— Как вы думаете, это те же люди, что выпускают подпольную газету?
Петеру было приятно, что Браун признал его компетентность. Надеясь, что тот оценит иронию положения, в котором они с Юэлем оказались, Петер покачал головой.
— Кто издает газету, нам известно. За ними организован присмотр. Будь они вовлечены в наблюдения за диспозицией немецких соединений, мы бы заметили. На мой взгляд, мы столкнулись с организацией, нам не известной.
— Но тогда как же вы их поймаете?
— Есть группа потенциальных возмутителей спокойствия, которой мы должным образом не занимались. Это евреи.
Юэль тихо ахнул.
— Ну так займитесь ими! — велел Браун.
— В нашей стране не всегда легко выявить, кто еврей.
— Значит, проверьте синагогу!
— Хорошая мысль, — кивнул Петер. — Там могут быть списки общины. И станет понятно, откуда плясать.
Юэль грозно глянул на Петера, но промолчал.
— Вышестоящие органы в Берлине приятно поражены лояльностью и эффективностью, проявленными датской полицией при перехвате шифровки в Англию. Тем не менее они выразили настоятельную готовность прислать сюда группу следователей гестапо. Я разубедил их, пообещав, что с присущим вам рвением вы сами раскроете шпионскую сеть и предъявите предателям обвинение.
Это была длинная речь для человека с одним легким, и Браун остановился перевести дыхание. Он помолчал, переводя взгляд с Петера на Юэля и обратно, а отдышавшись, закончил:
— Ради вас самих и ради благополучия всей Дании вы должны добиться успеха!
Юэль и Петер поднялись со своих мест, и Юэль коротко ответил:
— Мы сделаем все возможное.
Они вышли. Едва оказавшись на улице, Юэль обратил на Петера свои синие сверкающие гневом глаза.
— Вам прекрасно известно, черт побери, что синагога тут ни при чем!
— Ничего подобного мне не известно.
— Да вы просто выслуживаетесь перед нацистами, холуй!
— А почему мы не должны им содействовать? Теперь они представляют закон.
— Думаете, они посодействуют вашей карьере!
— А хоть бы и так, — задетый, парировал Петер. — Копенгагенская элита предубеждена против выходцев из провинции. Не исключено, немцы смотрят на это шире.
Юэль не поверил своим ушам.
— Вы в самом деле так видите ситуацию?
— По крайней мере они не слепы к способностям мальчиков, которые не окончили Янсборгскую школу.
— Значит, вы думаете, что не получили должность из-за своего происхождения? Идиот! Вас прокатили, потому что вы экстремист! Меры не знаете. Дай вам волю, уничтожите преступность, арестовав всех, кто подозрительно выглядит! — Он презрительно хмыкнул. — Пока это зависит от меня, повышения вам не видать. А теперь убирайтесь, чтобы я вас не видел!
Петер кипел от раздражения.
«Что Юэль о себе возомнил? Знаменитый предок в родословной не делает его лучше других! Юэль такой же полицейский, как я, и не имеет права вести себя так, словно представляет высшую форму жизни. И все равно я его поборол. Получил разрешение обыскать синагогу. Да, Юэль всю жизнь будет меня за это ненавидеть. Ну и что? Власть сейчас не у Юэля, а у Брауна. Уж лучше быть любимчиком Брауна и врагом Юэля, чем наоборот».
В управлении Петер быстро созвал свою команду, выбрав тех же сыщиков, которые ездили на аэродром в Каструп: Конрада, Дреслера и Эллегарда.
Тильде он сказал:
— Если ты не против, я взял бы и тебя.
— С чего это я буду против? — огрызнулась она.
— Ну, после нашего разговора за обедом…
— Я профессионал.