– Мне снилось это, еще это и это, – шептал Кэри, покрывая ее горло поцелуями, затем наклонился к ее груди, кончиком языка нежно провел по ложбинке, пока не закончился вырез платья, и дернул его вниз.
Абигайль, наслаждавшаяся его ласками, даже не поняла, чего он хочет еще, все и так прекрасно. Сквозь тонкий шелк платья Кэри втянул в рот ее затвердевший сосок. Конечно, это было не совсем то, чего он хотел. Он мечтал ласкать ее обнаженную грудь, но мечта подождет, ему не хотелось срывать с нее платье.
Не отрываясь от ее губ, он подтолкнул Абигайль к столу и начал поднимать юбки. Наконец-то он сможет прикоснуться к ее коже, чего ему так хотелось. Ладони коснулись чулок. Дорогих шелковых чулок, которые она купила вчера. Но это было совсем не то, чего он хотел, и Кэри медленно двинулся по ним вверх, думая, что сойдет с ума. Вместо теплого женского тела под его рукой оказались панталоны. Очень тонкие, батистовые, но это тоже было не то, чего он хотел.
Уже рыча, подстегиваемый сладострастным ответом Абигайль на поцелуи, Кэри лихорадочно устремился к интимному сокровищу между ее бедрами.
Он не мог больше сдерживать желание… Абигайль вдруг замерла.
– Кэри, что вы делаете? – прошептала она.
– Верьте мне, – сказал Кэри, нащупав наконец чувствительную точку над входом в ее лоно.
Абигайль подумала, что умрет от наслаждения, когда он ласкал ее, сначала медленно, потом все быстрее и быстрее, пока она не достигла апогея. Выражение ее лица доставило ему огромное удовольствие, но этого было недостаточно, чтобы ослабить его мучительную эрекцию.
– Я хочу, чтоб вы сняли платье! – наконец прорычал Кэри, выводя ее из тумана. – Где у вас эти чертовы пуговицы?
– Здесь, сбоку.
Абигайль смутно осознавала, что Кэри уложил ее на грубый дощатый стол, будто собирался приготовить из нее еду. Она украдкой разгладила юбки. Что за удивительное ощущение потрясло все ее тело? Оно испугало, привело ее в замешательство, но для него, казалось, было само собой разумеющимся. Ей хотелось спросить его, хотя он был явно не в том настроении, чтобы отвечать. Кэри выглядел сердитым, и она вдруг почувствовала, что может сейчас заплакать.
– Какого дьявола они у вас под мышкой? – спросил Кэри, расстегивая одной рукой верхнюю пуговицу, а другой – расчищая стол.
Оловянная кружка слетела на пол. Желание требовало немедленного удовлетворения. Кэри хотел видеть ее тело, грудь, мягкий живот, сочный плод у нее между ног. Он хотел полного обладания ее телом и душой. Он не мог ждать.
– Я одеваюсь самостоятельно, – объяснила Абигайль. – Как я могу застегнуть пуговицы, если они сзади?
– Их здесь слишком много, и я не обещаю, что они сохранятся. Лучше сделайте это сами.
– Я не собираюсь раздеваться, – сказала Абигайль, обиженная и смущенная переменой его настроения.
Когда он доводил ее чуть ли не до неистовства, он был добрым, отзывчивым, а теперь выглядел холодным, грубым, почти деловым.
– Хорошо. – Кэри бесцеремонно поднял юбки. Сначала Абигайль подумала, что он снова хочет доставить ей удовольствие, но вместо этого он развязал ее панталоны, открыв себе вход для первого толчка, и принялся расстегивать брюки. Лицо стало жестким, решительным. Абигайль запоздало поняла, что на самом деле он собирается насиловать ее прямо на столе.
– Нет, подождите! – закричала Абигайль, оттолкнув его. – Пожалуйста! Что вы делаете?
Его рука замерла на оружии, которое он намеревался вынуть из расстегнутых брюк.
– Какого дьявола! Разве не за этим вы пришли сюда? – процедил он сквозь зубы.
– Нет! – сказала Абигайль, отползая от него. – Разумеется, нет.
Подавив стон, Кэри отвернулся и с трудом застегнул брюки. Им владело холодное бешенство. Он не терпел, когда из него делали глупца, не терпел женщин, которые, доведя мужчину до исступления, затем отталкивали его.
– Вы назвали меня ангелом, – хрипло сказал он. – Вы прибежали ко мне. Что я должен был подумать?
– Нет, – раздраженно ответила Абигайль. – Все не так.
Кэри повернулся, глаза у него сверкали.
– Именно так, мадам!
– Я не называла вас ангелом, – сказала она, стараясь не смотреть на него. – Я имела в виду собаку. Простите. Вы ошиблись.
– Я ошибся?! И вы рассчитываете, я поверю, что вы имели в виду собаку?
Абигайль спрыгнула со стола.
– Да, рассчитываю, – подтвердила она.
– Значит, когда вы сказали мне «ангел» таким низким, хриплым голосом, вы подразумевали под Ангелом собаку? И вы думаете, я вам поверю?
– Вот именно. Просто я задохнулась, пока бежала сюда. Вы самый невоспитанный и самодовольный человек!
– Надеюсь, что так, – пробормотал Кэри. – Но сейчас не время осуждать друг друга. Вы пришли сюда подругой причине и ждете, что я вам поверю. Может самый невоспитанный и самодовольный человек узнать эту причину, мисс Смит?
– Ангел… ваш терьер… съел Като.
Кэри весьма неодобрительно смотрел на нее.
– И вы хотите уверить меня, что пришли сюда… прибежали сюда… лишь для того, чтобы сообщить мне…
– Что ваш терьер съел гнусную, но дорогую птицу миссис Спурджен.
– А почему вы решили, что меня должна интересовать участь гнусной птицы? Или вас? По-моему, вы ненавидели этого попугая.
– Если миссис Спурджен все узнает, она будет вправе потребовать компенсацию, – ответила Абигайль. – По ее словам, она заплатила за Като пятьдесят фунтов.
– Значит, вы прибежали сюда не для того, чтобы разделить со мной несчастье?
– Конечно, нет. Ваши несчастья мне совершенно безразличны, – заявила она, расправляя смятые юбки. – Если вы несчастливы, то, я уверена, по собственной вине.
Кэри молчал.
– Пятьдесят фунтов, – наконец расстроенно произнес он. – Где я возьму пятьдесят фунтов?
– Като мог быть очень старой птицей, – ответила Абигайль, подавляя улыбку. – Он мог быть уже мертвым, когда Ангел… собака… когда он… Это слишком отвратительно!
Проглотив расстройство, Кэри обрел решимость.
– Ведите меня к ней, – сказал он, потом отчужденно взглянул на Абигайль. – Не хотите мой плащ, мисс Смит? Вы замерзли.
Она покачала головой.
– Нам лучше поторопиться. Скоро миссис Спурджен встанет, захочет чаю. И свою птицу.
К тому времени как они вернулись в дом, Вера Нэш уже обнаружила неприятную картину. Ангел, отошедший ко сну в кабинете, выглядел после своего банкета олицетворением безвредного домашнего пса. Он даже слизал кровь с лап, а Вера собрала с ковра перья.
Хотя не осталось и намека на клюв и когти попугая, Кэри уверил дам, что его собаке не составляет труда проглотить даже самые твердые части птицы, если ему по зубам столы и стулья.