я не остаюсь один надолго. Санни подходит ко мне, а Скарлетт висит у него на руке, ища поддержки.
— Вот твоя чудо-женщина.
Он передает ее мне, прежде чем оставить нас наедине. Мое сердце замирает, когда я замечаю ее полные слез глаза. К лицу и лбу прилипли окровавленные пряди волос. Все, что я хочу сделать, это отнести ее домой в горячий душ. Но, как будто что-то может смыть то, через что ей пришлось пройти. Она укутана в толстое серое одеяло, сжимая кулаки на груди.
— Мне не следовало оставлять тебя той ночью. Мне очень жаль, — говорю я, и слеза катится по ее лицу. Я протягиваю руку, чтобы смахнуть ее.
— Ты пришел за мной, — ворчит она в ответ. — Это много для меня значит.
Я подавляю любые самоуничижительные комментарии, ей не нужно брать на себя всю тяжесть моего сожаления. Но, тем не менее, я испытываю некоторое утешение, зная, что они с Пенелопой были друг у друга. Как бы я ни хотел знать всю степень того, через что им пришлось пройти, я не могу заставлять кого-либо из них поделиться подробностями, чтобы успокоить мое собственное горе. Это не изменит прошлого, и не поспособствует их исцелению.
Я прижимаю ее к себе, стараясь не касаться раненого бедра.
— Так нормально?
— Да, — она открывает рот и опускает глаза. — Могу ли я остаться с тобой? Не думаю, что я готова идти домой.
От уязвимости в ее тоне у меня сжимается сердце. Несмотря на ее внешне спокойный вид, ясно, что она еще не чувствует себя в безопасности. Могут пройти годы, прежде чем она снова будет в порядке, если такое вообще возможно. Эта мысль заставляет меня захотеть воскресить мразей, которых она убила, просто чтобы убить их снова. Я молюсь про себя, чтобы тот, кто отвечает за ад, приговорил их к вечности тех же пыток, которыми они калечили своих жертв.
— Иди, догони свою сестру. Увидимся дома, — говорит она и встает на носочки, чтобы поцеловать меня.
Я наблюдаю, как Харпер забирается на заднее сиденье внедорожника Санни вслед за Скарлетт, прежде чем пойти к сестре. Пенелопа ждет, скрестив руки на груди, чтобы успокоиться.
— Пойдем.
Я сажусь в машину, как только Пенелопа оказывается внутри. В голове столько мыслей, столько сожалений о потерянных годах и в тоже время, счастье наполняет мое сердце, от того, что я наконец нашел свою сестру.
Тишина поначалу неприятна, но никто из нас не хочет ни о чем говорить. Наша боль осязаема, и нам необходимо сказать друг другу столь много, но никто из нас не знает, с чего начать. Я пытался узнать хоть какую-то информацию о ней пять лет.
Пять гребаных лет моей жизни.
И вот она, живая, сидит рядом со мной, а я все еще не могу в это поверить.
— Она действительно невероятна, Джордан, — наконец со смехом говорит Пенелопа. Со смехом, который я никогда не думал, что услышу снова. — Боролась на каждом этапе пути. Она смелее, чем когда-либо была я.
Я чувствую горечь в ее словах, ей жаль, что она не старалась лучше, чтобы сбежать, но решаю оставить этот разговор на потом. Сейчас я просто рад, что моя сестра жива, возможно, не полностью здорова, но мы это исправим. Главное, что я ее нашел, пусть и при таких обстоятельствах.
Я смотрю на нее, и хотя мне кажется неправильным улыбаться, я все равно пытаюсь.
— Она такая.
Эпилог
3 года спустя
Скарлетт
В приемном покое больницы полно медсестер, которые суетятся с документами и отвечают на телефонные звонки. Джордан и я записываем свои имена на книге посещений.
— Ты стал дядей, — дразняще говорю я. — Дядя Джо.
— А ты стала тетей, — отвечает Джордан, смотря на мои губы.
Я встречаю его на полпути, и поцелуй более цивильный, чем мы привыкли. В конце концов, это общественное место. Не то чтобы Джордана это волновало, он возьмет меня где угодно, если представится возможность. Пенелопа переехала в поместье после того, как провела некоторое время в больнице, занимаясь своим физическим и психическим здоровьем. Год спустя она встретила своего теперь уже мужа, — Калеба. Они проводили время, путешествуя по миру в качестве журналистов исследователей.
Теперь мы направляемся навестить новоиспеченных родителей.
Джордан пару раз стучит в дверь, прежде чем мы проскальзываем в родильное отделение. Пенелопа сияет, зачерпывая дольки мандарина из чашки и отправляя их в рот.
— Скарлетт! Джордан! — визжит она, чуть не опрокидывая чашку с фруктами, прежде чем поставить ее на место. — Проходите и посмотрите на нее!
— Привет, ребята, — подает голос Калеб, сидящий в кресле в углу и держа в руках сверток. — Вы вовремя. Она только что проснулась.
Джордан подталкивает меня вперед, положив руку мне на поясницу.
— Дамы вперед.
— Ты же не боишься брать ребенка на руки? — спрашиваю я, бросая на него взгляд через плечо.
Он не отвечает, а просто отворачивается в противоположную от меня сторону.
Наконец-то я нашла то, чего он боится.
Я пожимаю плечами, раскрывая руки, чтобы принять малышку.
— Мне достанется больше объятий.
У нее красивая оливковая кожа, как у отца, и пронзительные медовые глаза, как у матери. Я предлагаю палец, который она тут же принимает, обхватив крошечной ручонкой. Я сажусь на край кровати Пенелопы, и слезы затуманивают мое зрение.
— Она идеальна, Пен.
— Спасибо, — она наклоняется вперед, кладя руку мне на колено. — Как вы?
— Эмоционально? Хорошо. Медленно, но мы двигаемся в нужном направлении каждый день.
— Джордан хорошо обращается с тобой, верно?
— Как всегда, чудесно, — подтверждаю я, заглядывая под шапочку ребенка. — Так много волос!
— Это от папы, — заявляет Пенелопа, проводя пальцами по голове дочери. — Планируется ли свадьба?
Я знаю, что у нее хорошие намерения, но мы с Джорданом пока отложили обсуждение брака и детей. Мы оба довольны тем, что есть. Мы с Харпер неустанно работаем над открытием второго магазина «Flora & Palette», ведь наш первый магазин достиг неплохого успеха. В данный момент Джордан и Санни проводят большую часть своего времени вдали от нас. Они работают с оперативной группой по борьбе с торговлей людьми, созданной федералами. Компьютеры в «Preston» содержали огромное количество информации, которая позволила обнаружить и арестовать нескольких лидеров и членов группировки. В этом так же был замешан начальник полиции и его сразу же разоблачили и предъявили обвинение.
Пенелопа с надеждой ждет моего ответа, и мне не хочется ее разочаровывать, но правда всегда лучшая политика.
— Прямо сейчас… — отвечаю я и смотрю на