— Нееет.
Хозяин остановился у нашего столика и отвесил мне низкий поклон.
— Добрый вечер, мэм. Добро пожаловать к нам в заведение.
— Пр…при…вет, — ответила я. Комната медленно вращалась.
Он широко улыбнулся:
— Я рад, что вам нравится пение Ника.
— Да. — Мне хотелось только, чтобы он ушел и не мешал мне любоваться самим Ником.
— Возможно, вам хотелось бы сменить ром на что-нибудь? — предложил он.
— У нас есть замечательная минеральная вода.
— Ром сойдет, шипучая вода — почти такая же гадость, как морковный сок.
Хозяин предпринял еще одну попытку:
— Возможно, немно…
— Спасибо, — перебила я его. — Я в порядке. Все… все хорошо.
Он вздохнул.
— Ну ладно. — Он еще раз поклонился и отошел.
Кой черт они действуют мне на нервы? Я расстегнула кобуру и положила дезинтегратор на стол. Разумеется, я не собиралась использовать его. Но он мог отпугнуть нежелательных зрителей.
Ник уставился на оружие, потом на меня.
— Чт-то, не видели таких красавцев? — спросила я.
Он мотнул головой.
— Так близко — никогда. — Вид у него при этом был такой, будто он предпочел бы и вовсе его не видеть.
— Н-не бойтесь, он н-не стрш…страшный. — Я подняла дезинтегратор и приставила дуло к виску. — Мы… мы купались в этом озере.
Лицо Ника сделалась белее мела.
— Соз… предохранитель…
— Что? — Моя рука устала держать дезинтегратор на весу. Ствол покачнулся, царапнув мне висок.
Откуда-то возник хозяин, торопливо говорящий:
— Почему бы вам не отдать мне вот это?
Я уставилась на него — с какой это стати он просит мое оружие? Он потянулся за дезинтегратором, я отшатнулась, и ему удалось только отвести ствол от моей головы.
И щелкнуть предохранителем.
Долгое мгновение я сидела, тупо глядя на оружие в собственной руке.
Рычажок предохранителя только что стоял на боевом взводе. На боевом. Я тыкала полностью заряженный дезинтегратор себе в висок, сняв его с предохранителя.
Я судорожно глотнула и убрала дезинтегратор в кобуру. Потом встала, глядя на хозяина.
— У вас не найдется места прилечь?
Он вздохнул:
— Разумеется. Идите за мной.
Он отвел меня в маленькую гостиную в задней части здания. Похоже, это была часть его собственного жилища, отделенного от зала узким проходом.
Опускаясь на диван, я услышала приглушенное пение Ника. Хозяин принес мне кружку какого-то горячего питья, но я не могла заставить себя выпить хоть глоток.
Я не стала ложиться, но просидела там, должно быть, больше часа, пока голова слегка не прояснилась. В конце концов я подняла голову и огляделась по сторонам. Хозяин сидел в кресле напротив меня.
— Как вы себя чувствуете? — спросил он.
— Пьяной. — До меня постепенно доходило, что я могла сделать. Одно движение пальца — и от моей биосинтетической головы не осталось бы даже пара. Я уперла локти в колени и опустила лоб на руки. Черные кожаные перчатки, прятавшие повязку на руке, приятно холодили лоб.
Хозяин подошел и сел рядом со мной на диван.
— Я могу позвонить и попросить кого-нибудь заехать за вами.
— Нет. — Я встала и несколько секунд постояла, борясь с некоторым возмущением в желудке. Когда оно улеглось, я направилась к двери — не той, что вела в ресторан, но выходившей на улицу.
Хозяин шел за мной.
— До утра в город не пойдет ни одного флайбуса. Почему бы вам не переночевать здесь?
Я покачала головой:
— Спасибо за помощь. Вы очень добры. Но теперь мне лучше… — Что лучше? — лучше прогуляться.
— Вы уверены?
— Да. — Я мотнула головой в сторону ресторана. — Попрощайтесь за меня с Ником.
— Обязательно. — Он отворил дверь и выпустил меня в поле.
Здесь, в сельской местности, звезд на небе видно было больше, чем в Эосе, хотя даже мой тренированный глаз с трудом различал их рядом с ярко освещенными кольцами. Судя по тени Форшира на кольцах, было где-то около полуночи. Тень планеты скользила вверх по светящейся арке, пока не разрезала ее пополам в верхней точке. Две половинки арки сходились над головой двумя торчащими в небо косами. В воздухе пахло туман-травой, со всех сторон доносились стрекотание и шорохи сельской ночи.
Я шла домой по обочине шоссе, все еще слишком пьяная, чтобы ощущать усталость. Я не хотела думать. Я не хотела знать, что заставило меня приставить заряженный дезинтегратор себе к виску. Поэтому я позволила себе идти, не думая ни о чем.
Должно быть, я шла так несколько часов. Постепенно шоссе выпрямилось и превратилось в автостраду, а это означало, что я нахожусь всего в пяти километрах от Эоса. Слева в ночи неярко светились огни Солдатской Рощи — большого парка с просторными полянами, тенистыми аллеями и живописными прудами. Очень красивый парк. Однако он создавался не ради красоты. Он служил мемориалом солдатам КИКС, погибшим в боях.
Я остановилась на обочине и посмотрела в ту сторону. Несмотря на то, что в прошлом я не раз попадала на Форширский Приют, я ни разу не побывала здесь. Не хотела я этого делать и сейчас. Но ноги сами несли меня туда, шагая по гравийным дорожкам от поляны к поляне. Я стороной обходила статуи и обелиски, стелы и надгробные плиты. Я позволяла себе видеть только лужайки и цветы.
Но дойдя до Купола, я остановилась.
На самом деле это был не настоящий купол, а круглое сооружение метров десяти в диаметре и высотой с двухэтажный дом. Вместо стен возвышались вертикальные плиты, доходившие почти до основания легкого свода. Плит было двадцать девять; они отделялись друг от друга просветами в вытянутую руку.
Тридцатая плита отсутствовала, оставив входной проем, к которому вели три ступени. Материалом всему сооружению служил белый камень. Вот и все.
Если не считать имен.
Они были высечены внутри. Пока они заполнили только половину плит, но с каждым годом свободного места оставалось все меньше. Что будем мы делать, когда заполнится последняя плита? Сколько еще Куполов придется построить, чтобы увековечить имена всех Имперских Демонов, павших в бою? Ибо Купол служил единственной цели — славить погибшие биосинтетические создания Сколийской Империи.
Я поднялась по ступеням и вошла в Купол. Я не хотела смотреть на плиты.
Но я шла против воли. Я подошла вплотную к плите напротив входа и посмотрела на врезанные в мрамор имена. Даты смерти, вырезанные рядом с каждым именем, были старыми, очень старыми. С тех пор прошло несколько десятилетий. И даже так я помнила слишком многих из них.
Меня пробрала дрожь. Ночь стояла теплая, но меня словно засыпали льдом.
Я медленно шла по кругу, а даты становились все более и более свежими, имена — все более знакомыми. Так много знакомых имен… Так много!
Откуда я могла знать их всех? Я помнила их лица, их голоса, походку, смех.
Каждое имя словно укоряло меня в том, что я все еще жива, а они погибли.
Мне хотелось бежать прочь от этого места, спрятаться, затуманить голову чем угодно — алкоголем или смертью. Но я не могла остановиться: я читала, переходила дальше, читала… И вспоминала. Я неотвратимо приближалась к последней плите. Я не хотела подходить к ней, но и остановиться тоже не могла.
И вот я стояла перед ней. Даты, стоявшие рядом с именами, относились к прошлому году. Его имя было выгравировано на уровне глаз, только имя, такое же как сотни других.
Келриксон Джарлин Валдория Сколия, терциери.
Келрик. Мой младший брат.
Он был третьим наследником Керджа. Единственный человек кроме Джейбриола Куокса, разделивший со мной это чудо слияния умов, доступное ронам.
Я сняла перчатки и прикоснулась к холодному мрамору, ощупывая врезанные в него буквы. Потом, очень медленно, я опустилась на колени, скользя руками по камню, цепляясь пальцами за надписи. В конце концов я съежилась у стены, низко опустив голову. И заплакала. Мои плечи содрогались, а я рыдала, пока у меня хватало слез.
Прошло много времени, пока мои рыдания утихли. В конце концов я повернулась и села спиной к стене. Я прижала колени к груди и опустила голову.
10. ВРЕМЯ ВРАЧЕВАТЬ
Меня разбудила звонкая птичья трель. Я растерянно подняла голову.
Почему все мое тело так затекло? Почему подо мной каменный пол, а напротив — каменная плита? Потом я вспомнила.
Солнце еще не взошло, но было уже достаточно светло; до рассвета оставалось всего несколько минут. Я натянула перчатки, поднялась и на затекших ногах вышла из Купола, просыпаясь вместе с утром. Воздух по-утреннему холодил щеки, а на одежде осела роса. Я чувствовала себя так, словно бежала всю ночь.
Я спустилась через лужайку к шоссе, ведущему в Эос. В этот ранний час на шоссе почти не было аэромобилей, скользящих на воздушной подушке над голубыми плитками. Их пассажиры провожали меня удивленными взглядами, но сегодня мне было все равно. У меня просто не осталось сил реагировать.