— Если вы не записаны, тогда вам следует позвонить через… полгода. Сейчас все…
На полуслове дверь с шумом открывается и из кабинета выходит крупный мужчина в черном костюме с аккуратной стрижкой.
— Я же сказал не выпускать его из вида. Он накуролесит, и мы все потеряем, — рычит он в трубку и отключает телефон.
— Дмитрий Эдуардович, — сразу бросаюсь к нему. Костя сказал, что он лучший по вытягиванию преступников из тюрьмы. Даже если они виновны. Главное заплатить ему. А у меня пока есть деньги.
— Вы по записи…
— Нет, она просто ошиблась дверью, — шипит мне в ухо «Знайка» и цепляет локоть. — Уже уходит.
— И ничего я не ошиблась. — вырываю руку, подхожу как можно ближе к адвокату. — Вас рекомендовали, как лучшего, а положение безвыходное…
Открываю сумку трясущимися руками и достаю пачку банкнот, чувствую на себе два презрительных взгляда. Слезы безвольно текут по щекам.
— Мой парень. Его могут посадить, а вы лучший. У меня есть деньги… Немного, но их должно хватить…
Мой лепет вызывает ухмылку на его лице. Неужели я выгляжу так смешно?
Просто я боюсь. Боюсь проиграть по всем статьям. Боюсь, что выход останется только один.
— Забавная. Жаль, времени на тебя нет. Женя. Проконсультируй девушку, — снисходительно кивает адвокат и отодвигает от своего лица смятую пачку денег. — Побереги деньги. Судя по твоему виду они тебе понадобятся.
Почему. Почему ко мне все относятся как к какой-то замарашке. Неужели я так выгляжу? Неужели в их глазах я совсем ребенок?
Утираю слезы, смотря на закрытую дверь и поворачиваюсь к «Жене»
— По какой статье его обвиняют? — спрашивает, не глядя этот сухарь.
— За убийство. Двойное, — вздрагиваю я, слыша сама себя. Такой голос. Жалобный. Когда я успела превратиться в мямлю?
— Всегда говорил, что связь с красивой девкой к беде. Садись. Рассказывай, — говорит он, встает и наливает мне стакан с водой.
Обхватываю прохладное стекла двумя ладошками и делаю обильный глоток. Закашливаюсь, проливая часть жидкости и стряхиваю капли. Поднимаю взгляд и вижу, как пристально смотрит на меня парень. Потом хмыкает и проходит за свое место.
— Ну…?
Пересказывая все второй раз, я стала относится ко всему как-то проще. Как будто со стороны смотрела на нашу с Максом глупость и наивность. Взгляд Жени тоже тускнел с каждым произнесенным словом, а его ответ меня не удивил.
— Вам не нужно было сбегать, тогда был бы шанс.
— Ясно, — поджимаю я губы и встаю. Ясно. Не поможет ничего. И остается только один способ.
— Что ты будешь делать? — кидает он мне фразу в спину, как выстрел. А я только горько усмехаюсь, поворачивая голову через плечо и последний раз окидываю светлое помещение с темными шкафами и огромным столом.
— Все что угодно. Мне остается только это.
Глава 65. Игорь Андронов
Бабочки.
Прекрасные, изящные создания.
Как жаль, что живут они всего один день. Мгновения счастья, полета, радости любви. Ровно через сутки они умирают. Жизнь гаснет в их крылышках. Пара трепыханий и… все.
Маленький Игорь, в будущем мэр Андронов любил ловить их. Закрывать в банке и смотреть, как затухает жизнь. Раньше у него была целая коллекция. Потом он сжёг их вместе со воспитательницей приюта, в котором рос. Она очень любила закрывать его в карцере.
Смотрел в свои восемнадцать лет через окно, как она заживо сгорает и понимал, что это гораздо приятнее. Смотреть на мучения человека. Ведь они столь же хрупки как бабочки.
Игорь не изменился.
С возрастом он находил все более изощренные способы делать людям больно и одновременно следил за своим бизнесом, который украл у старенькой любовницы.
Он привык быть подонком и другой жизни не знает.
Он просто не представляет, что есть доброта, любовь, сострадание. Для него это не более, чем набор букв и звуков.
Он не знал, как быть хорошим, даже слово нормально ни как к нему не подходит.
Все что его волнует, удовлетворение собственных желаний. Самых грязных и порочных, какие только может придумать человек.
Игорь Андронов не слишком задумывался о своих наклонностях, он просто им следовал.
Как вот сейчас следует острой иглой по женской коже. Гладкой, нежной, мягкой.
Давление. Укол. Мычание от боли в кожаный круглый кляп. Его плоть в штанах деревенеет.
Ему нравится смотреть на женские слезы, ему нравится размазывать их по покрасневшему от пощечин лицу и дрочить женскими слезами.
Ему нравится смотреть, как вытекает кровь из ранки на груди.
Он подцепляет каплю крови пальцем и пробует на вкус.
Так он живет много лет.
Мучает. Уничтожает. Губит чужие жизни, но не забывает, что годы берут свое. А значит ему нужно кому-то передать свое дело.
Именно поэтому он нашел суррогатную мать, запер ее в этом вот подвале и трахал до тех пор, пока она не понесла. А потом сам же принял роды.
Игорь был первым, кто принял на руки своего сына. И был тем, кто отнес его в дом малютки.
Жизнь сына должна была в точности повторять его. Не любви, ни жалости. Ничего хорошего. Только мрак, страх, грязь. Чтобы, когда он пришел к отцу, его сердце давно обуглилось и сгорело в пламени жестокого мира.
Андронов обожал смотреть, как дерется Максим. Четкие удары в челюсть и корпус. Жесткий, сильный, злой. Именно такие он был, пока не трахнул девочку Андронова.
Ту, кого он растил специально для себя.
Она копия суки, которая предала его, сбежав из плена игрищ БДСМ к простаку.
Он нашел их. Подставил с ипотекой. Ее обрек на самую древнюю из профессий, а отца Светланы на смерть.
Втоптал в грязь, а потом увидел их дочурку и понял, что заберет ее. Понял, что она станет заменой суки. Что она станет его послушной собачкой.
Андронов взращивал цветочек. Невинность которого сорвал его собственный сын.
Ирония судьбы?
Но Андронов никогда не был фаталистом и сам строил свою и чужие судьбы. Он сжал кулаки, зубы. Возненавидел обоих. И решил использовать это неприятный факт для собственной цели.
Максим вырос мямлей. Сам ни разу не вскрыл ни одной телки. Иногда Андронову казалось, что его сын именно Громов, но внешность и тест ДНК говорят сами за себя.
И он придумал небольшую схему, позволившую слепить из сына того, кого нужно.
Легкий психотропный препарат его другу. Грязные трусы Светы. И вот уже Громов не просто помешан на ней, он готов сожрать ее, наплевал на обещания лучшему другу.
Ох, сколько же удовольствия получает Андронов пересматривая налет на Свету. Он буквально кончиками пальцев чувствует ее обиду и страх.
Он хотел, чтобы ее изнасиловали, чтобы она пришла к нему разбитая и униженная. Готовая на все.
Но самый кайф он получил, когда Света со всей дури всадила карандаш в мужскую плоть.
Он просматривал это снова и снова. Дрочил и смотрел этот момент на перемотке.
«От моей девочки лучше держать острые предметы подальше», — решил он тогда про себя.
Сейчас же ничего не мешает ему взять острое лезвие и приставить к груди Марины. Жены — предательницы, тратившей его деньги на любовников. Она такая беззащитная. Смотрит умоляющим взглядом, но Андронову наплевать.
Жалость ему не ведома, именно поэтому она срезает веревки с рук. Пальцами хватает черные волосы и толкает вниз, к уже прилично твердому члену.
Кляп он отстегивает, но тут же заменяет.
Медленными толчками насаживает на себя шлюховатый рот, мечтая о том, как сегодня придет Света.
В безвыходном положении она придет именно к Андронову. Сама отдаться во власть его извращенных фантазий.
И он тоже возьмет ее за горло, сожмет и начнет грубо насиловать горло.
— На меня смотри, тварь, — говорит он Марине, уже понимая, что она задыхается. Горло от рвотного спазма сжимается сильнее. Андронов на грани, но терпит. Наслаждается тем, как синеет лицо, как прикрываются глаза, в которых тускнеет жизнь. Точно так же как в глазах Снежаны, которая отвлекла охранников больницы своими телом, чтобы Громов сбежал.