элегантно сервированные и украшенные икра трёх сортов, устрицы, гребешки, кальмары, а также равномерно рассеянные по столу блюда с россыпями из креветок, ломтиков разнообразных пород копчёной рыбы и прочим наводили на мысль, что всё это не случайно. За гомоном общего разговора молодых людей и звяканьем посуды быстро пустели тарелки с различными салатами из рыб и осьминогов, мидий и крабов и бог знает чего ещё, так что к тому времени, когда над столом поднялась фигура Толика, вокруг уже бегали официанты, переменяя блюда. На правах родственника парень Светы произнёс второй тост, и, надо сказать, язык у него оказался подвешен лучше, чем у первого оратора, хоть он в тот вечер был обречён не пить ни капли спиртного. Начав с не шибко качественного поздравительного стихотворения, вызывав смешки и неловкость у публики, Толик закончил свою речь несколькими душевными фразами о любви и судьбе, растопив ими сердца если не всех присутствующих здесь дам, то наверняка наиболее младших и старших из них.
Несмотря на то, что прозвучал только второй тост, Аркадий с удовольствием опрокинул в себя пятый бокал шампанского, после чего тут же услышал шёпот справа:
– Папа попросил за тобой последить, не подводи меня, брат.
– Вот как! Не доверяете? – он уже был хорошо навеселе и не только от смехотворной для него дозы алкоголя, молодой человек давно не присутствовал на большом и шумном застолье среди такого количества народу. Нельзя сказать, что он был одинок или чувствовал себя одиноким, просто Аркадий не привык к подобному размаху и пребывал в некоторой эйфории, чего, на самом деле, со стороны было не видно, поскольку парень ни с кем живо не общался, ни к кому не лез и не домогался, только сидел, немножко ел, немножко пил и иногда вполне по делу отвечал своей соседке слева на её тёплые, успевшие стать дружескими рекомендации попробовать то-то и то-то, особенно с тем-то и тем-то. Его неловкость растворилась без следа.
Через некоторое время перед каждым из гостей появилось по огромному красному омару с соответствующими щипцами, вилочкой и шильцем, что превратилось для Аркадия в настоящее испытание. Клешни и шейку он относительно аккуратно оторвал руками, но когда пошли в ход щипцы, возникла небольшая заминка. Парень так сильно стиснул ими одну из клешень, что раздробил на мелкие кусочки, а потом принялся двумя пальцами выковыривать из получившегося месива вкусное белое мясо. Однако урок он усвоил быстро и со второй своей ошибки не повторил.
Тосты за этими увлекательными занятиями стали чаще, но и еда плотнее и сытнее, так что никто сильно не напился. За столом вокруг нескольких очагов возникли свои компании и один из них географически располагался прямо перед Аркадием. Поначалу он и не вздумал заинтересоваться девушкой напротив, почувствовав в ней что-то серьёзное и справедливо посчитав, что она не про него, но вдруг, подгребая на тарелку сестры лёгкого салата из овощей и зелени, салатница стояла подле него, парень уловил на себе чужой взгляд. Не осознав, что он означает, молодой человек спокойно передал свою ношу обратно Свете и неожиданно для себя почувствовал крайнюю симпатию и приязнь. Лёгкое опьянение, являвшееся причиной столь быстрого зарождения чувств, пару мгновений мешало ему осознать, с кем они связаны. А Маша, нисколько не стесняясь, продолжила обстреливать Аркадия взглядами, приводя того в трепетное замешательство, от которого он попеременно чувствовал то брезгливость, то удовольствие, она прекрасно понимала его чувства и оказалась совсем не против продолжения. Теперь, чокаясь при каждом тосте, парень старался непременно стукнуться бокалом с этой девушкой, для чего можно было даже не напрягаться, она просто протягивала перед собой руку, и окружающие сами с охотой к ней стремились, и он среди прочих.
По данной причине, а ещё потому, что всё происходило за его спиной, Аркадий не заметил, как на импровизированной сцене с аппаратурой перед танцполом засуетилась пара-тройка человек, и вдруг из колонок раздался голос одного более или менее известного канатного плясуна:
– Добрый вечер, дамы и господа, добрый вечер! Сегодня мы отмечаем прекрасный день, день рождения нашей замечательной именинницы, так что сначала позвольте мне произнести самые искренние поздравления нашей горячо любимой Екатерине. – Аплодисменты. – Любви тебе, Катя, счастья и удачи во всех начинаниях. Пусть годы сменяют друг друга только на календаре, тебе мы желаем всегда оставаться юной и цветущей и душой, и телом. Спасибо! А сейчас диджей Котиков представит нам ряд своих композиций.
Важное знакомство
За то время, пока он говорил, официанты быстренько унесли все блюда, и в итоге на столе появился десерт. Различные торты, как и ранее креветки с прочей снедью, равномерно тянулись вдоль всего стола, чтобы гости в остаток вечера не заскучали. Конкретно рядом с Аркадием по левую руку стоял белый бисквитный со взбитыми сливками, а по правую – ему очень понравившийся орехово-карамельный янтарного цвета. Однако практически никто за десерт сразу не принялся, все пошли танцевать. Сильно плясать после такого обильного возлияния не физиологично, что и учли организаторы мероприятия: в нарушение канонов первая из композиций была медленной. Света с Толиком давно качались в танце, когда Аркадий наконец решился подойти к Машеньке. Та молчаливо приняла его приглашение (несколько просьб других молодых людей она успела отвергнуть), прошла, держась с ним за руку, к центру зала, и, обнявшись, они начали плавно двигаться в такт музыки.
– А как тебя зовут? – до Аркадия вдруг дошло, что он не знает её имени.
– Забавно! Зови меня Мари. А ты Аркадий, я знаю.
– Мари? Обычно прозвища в наше время выбирают на англо-американский манер, а ты решила на французский.
– Я как-то об этом не задумывалась. Просто у меня с именем Мэри ассоциируется дородная британская тётка из глубинки. Нет, Мари определённо лучше. А можно тебя звать Арчи?
Аркадий замялся и немного сбился с такта, его уже много-много раз пытались так звать, и ему это очень не нравилось.
– Если хочешь, зови.
– Тебе это не нравится?
– Ну, не то чтобы…
– Вижу, не нравится. Ар-ка-дий, – широко открывая рот, неторопливо произнесла она, – очень длинно, но тоже ничего. Ар-ка-дий, – повторила Маша с большой непосредственностью, которая ей очень шла. – Сокращённо-то как?
– Кое-кто в школе звал меня «каша», но это глупое прозвище. Хочешь, зови Арчи, я не против.
– Ой, я всегда была в восторге от этих пацанячих кличек! Каша, наверное, от Аркаша. Надо же такое придумать!
Но вдруг музыка неожиданно ускорилась, Аркадий слегка растерялся, остановился, а потом, выпустив партнёршу, неестественно задрыгал руками и ногами, совершенно не