является чем-то ненужным и неважным. Чем-то, что выполнило свою задачу — закрыло Врата. Чем-то, что не служит слепо своим хозяевам, не имея права на выбор, на путь, на мысли.
Нет.
Это все не так.
И как бы ни было иллюзорно то, что он видел, как бы ни было болезненно то знание, что открылось ему по ту сторону Врат, он имел право.
Он являлся неотъемлемой частью той бесконечной симфонии, что звенела вокруг него и благодаря которой он создал Ронг’Жа. Он словно был вселенной, переживающей саму себя, небесным танцем материи и духа, ритма и гармонии, жизни и созидания. Вселенная была не только вокруг него — она была внутри него, текла по его венам, пела в его душе, жила в его дыхании.
Его сознание растворилось в пейзаже, мягкий вздох влился в гармоничный ритм существования. Мир дышал вместе с ним, в нем, через него. Он был вселенной, вселенная была им, и в этом потустороннем слиянии он нашел свой вечный дом. Он был, есть и всегда будет един с сущностью всего, что есть, было и когда-либо будет и…
— Ты чего?
Он открыл глаза.
Перед ним на столе стояла миска с грибной похлебкой, приправленная сметаной и травой, собранной с…
Нет.
Это уже было.
Это было…
Было в тот день, когда он осознал Терну. Энергию не Реки Мира, но самого мира — бесстрастную, но принадлежащую всем тем, кто этот мир населял и изменял.
— Остынет же.
Он поднял на неё взгляд.
— Елена?
* * *
— Ты чего?
Хаджар, едва не задыхаясь, открыл глаза и увидел лицо Бадура, склонившегося над ним.
— Что… случилось?
— Это я у тебя хотел спросить, генерал? — нахмурился северянин, помогая встать Хаджару. — Секунду назад мы с тобой разговаривали, а затем ты свалился в снег, начал что-то бубнить, а затем очнулся.
— А, — протянул Хаджар. — Бывает… со мной такое иногда бывает.
— Да? — недоверчиво спросил Бадур. — А как часто бывает, Хаджар, чтобы человек за мгновение беспамятства осознал всю Терну и соединил в себе все её начала? Потому что именно это с тобой и произошло! Праотцы и первые снега! Да я даже в сказках о таком не читал!
Хаджар посмотрел на ладонь и сжал-разжал кулак.
Ему казалось, что он что-то забыл… или наоборот — вспомнил…
— Так, ладно, с твоими причудами чужеземца мы потом разберемся, — отмахнулся Бадур. — лучше пойдем соберем все необходимое для похода. Путь не близкий.
— Да, — заторможено ответил Хаджар. — пойдем.
Глава 1805
Пока Бадур собирал со склада (небольшого здания куда они пришли буквально через несколько минут) вещи, Хаджар даже не думал спрашивать — можно ли так поступать или нет. Ведь деревня чужая.
Если северянин так поступал, значит это все было согласно их устоям и традициям.
Складывая в походные мешки какие-то шкуры (выбирая самые прохудившиеся из них), добавляя к ним снегоступы (те, в которых уже покосилась сетка) и многочисленные свечи из животного воска, северянин не переставал бубнить себе под нос:
— Нет, я, конечно, знаю про тех, кто в момент озарения осознавал один путь терны, но, чтобы сразу два… — он внимательно, с рачительностью бывалого кладовщика, осматривал все необходимые материалы, вещи и какие-то особые приспособления, выбирая не самые худшие, но и не из лучших. — С другой стороны ты, конечно, знал уже три пути, тем более — самые трудные из них, но… Как себя ощущаешь, кстати?
Хаджар, стоя в проеме, сжимал и разжимал кулак.
— Не уверен, — честно ответил генерал. — Кажется… так же, как и всегда.
Бадур ненадолго отвлекся от своих дел и посмотрел на Хаджара.
— Если бы я не сражался с тобой бок о бок и не успел понять, в чем твой стержень, Хаджар, — серьезным тоном произнес северянин. — подумал бы, что ты лукавишь. Между осознанием трех путей Терны и всей Терны — лежит огромная пропасть. В Твердыне даже до изучения силы Души не допускают тех, кто не понимает Терну целиком.
Хаджар только развел руками. Он действительно не ощущал что-то необычайно или каких-то качественных изменений в своей Терне.
Не было такого разительного перехода, как на пути мастерства меча. От различных стадий Королевства, к примеру. Не говоря уже про переход от Оружия в Сердце к Королевству.
— Хотя, — внезапно задумался Бадур. — возможно это как-то связано с тем, что тебя освободили от Скверны… но тогда, получается, что…
Северянин замолчал и смерил Хаджара задумчивым взглядом. Он отставил мешок в сторону, после чего подошел к генералу и начал его разглядывать, как купец — лошадь на базаре.
— Нет, это совсем уж сказки какие-то, — покачал головой северянин.
— Ты о чем?
Бадур ответил не сразу, словно сомневался в том, стоит ли вообще обсуждать эту тему. Будто боялся показаться дураком или юнцом, верящим в сказки.
— Скверна и Терна — это две во многом схожие силы, — проворчал северянин. — Во всяком случае, так нас учат ведуны в Твердыне. Обе они являются энергий всего мира. Но скверна она… мне сложно вспомнить нужные слова, Хаджар.
— Я постараюсь понять, — подбодрил генерал.
Бадур благодарно кивнул.
— Скверна, она изначально существовала вовне, — Бадур говорил медленно, с расстановкой, тщательно подбирая слова. — Не спрашивай, где именно вовне. На это я не отвечу. Но скверна окружает этот мир, а терна рождена изнутри и в этом вся разница.
Хаджару с трудом удалось сохранить серьезное выражение лица, чтобы не ухмыльнуться. Сложно вспомнить, сколько раз он слышал нечто подобное о “внутренней и внешней энергиях”, о “техниках и мастерстве”, о “алхимии и тренировках”, “о мистериях и магии”.
Да даже последние открытия, которые он сделал для себя о Правилах, Законах и силе Души.
Везде присутствовала некая дихотомия, словно каждый раз адепту предлагалось два пути, и он был в праве выбрать свой. Вот только в конечном счете, оба эти пути приводили в одну и ту же точку.
Вопрос оставался лишь в том — какую.
— Ладно, — Бадур закинул один мешок с необходимым себе на плечо, а второй — протянул Хаджару. — Если нам повезет, то ты проверишь свое владение Терной в Твердыне, а если нет — то в пути.
Хаджар принял мешок и вместе они вернулись обратно к дому, где