их уже ждал Равар. С просторными, крепко сбитыми санями, куда большего размера, чем мог надеяться Хаджар.
На таких можно было увести минимум шесть человек со скарбом, рассчитанным на десять дней пути. Что, в целом, логично, учитывая, что сани, скорее всего, служили в северных землях основным способом передвижения.
— Собаки? — спросил Бадур.
Вместо ответа Равар лишь угрюмо покачал головой.
— Понятно, — выдохнул северянин.
Переглянувшись, Хаджар и Бадур не теряя времени вернулись в дом, где их уже ждали Шакх, Альбадурт, Дубрава и Лэтэя.
Альбадурт, все с тем же отсутствующим взгялдом, тяжело опирался на предплечье Шакха. Хаджар взял его под другой локоть, обеспечивая другу необходимую поддержку. Втроем они медленно, нога в ногу, двинулись к саням, где вместе с Шакхом положили Албадурта спиной к борту и положили на колени ручной арбалет. На мгновение в глазах Удуна появился отблеск сознания, но также быстро затух.
Дубрава уместилась рядом и шепнула, что присмотрит за гномом.
Лэтэя же оказалась в худшем состоянии. Если сравнивать с Албадуртом, конечно. А так, с если приглядеться, то манипуляции ведьмы не прошли напрасно и дыхание воительницы выровнялось, щеки порозовели, а глаза под веками больше не танцевали безумный пляс.
Вместе с бледным Артеусом, не отходящим от жены, они уложили её на носилки. Втроем (хотя волшебник только мешался, так как лишившись своей магии, по силе ничем не отличался от простого смертного) они донесли носилки до саней, где бережно опустили воительницу рядом с Дубравой. Ведьма тут же укрыла Лэтэю шкурами и принялась снова что-то смешивать в баночках.
Хаджар уже собирался вернуться к вопросу с упряжкой, как его рук коснулась холодая ладонь.
— Мне снился сон, — прохрипела Падающая Звезда, разом привлекая внимание мужа и ведьмы. — В нем мы сидели в саду. И над нами не сияли звезды. Мы болтали и веселились. А еще там была…
— Ну хватит, — Дубрава провела ладонью над глазами Лэтэи и веки девушки снова сомкнулись. — Отдыхай. Путь будет трудный. Тебе еще понадобиться твои силы.
Хаджар некоторое время не двигался. Ему казалось, что то, что ему сказала Лэтэя, отозвалось в памяти ощущением то ли дежавю, то ли ложным воспоминанием или…
— Мы с Бадуром пойдем впереди, — Равар нацепил на грудь кожаные ремни, соединенные с санями обмотанной веревкой цепями. — Вы с меднокожим будете сзади. Идем по четыре часа. Привал не дольше двадцати минут. Ночь спим пять часов.
Никто не собирался спорить с Раваром, так что, когда каждый занял свое место в упряжке, их отряд двинулся в путь.
На скрывающуюся позади деревню не обернулся ни один из них.
* * *
В диком сердце зимнего пейзажа сани прокладывали молчаливый путь через просторы бесконечных снегов. Могучие фигуры Хаджара, Бадура, Шакха и Равара, закутанные в меха, тащили тяжелые сани по волнистому рельефу, а их дыхание замирало мерцающими облачками в морозном воздухе. Силуэты четырех воинов на фоне белого простора создавали иллюзию волшебных созданий, бредущих через неземное царство, где земля и небо сливались в едином порыве белоснежного сияния.
Вот уже четвертый день они двигались сквозь пустоши и за все это время обмолвились лишь парой слов.
Их путешествие по краю, облаченному в безжизненный лед, буквально пропиталось тишиной настолько глубокой, что мягкий хруст их снегоступов, отдавался в ушах, далеким боем барабанов.
Насколько хватало глаз, мир был погружен в бестрастные зимние объятья. Такого Хаджар не видел даже в Черных Горах Балиума.
Замерзший и, казалось, безжизненный край. Однако даже этом пейзаже была какая-то сырая, ничем не нарушаемая красота, дарующая некий покой.
Мысли постепенно уходили из головы, оставляя лишь простую механическую необходимость переставлять ноги. Лицо, покрытое инеем и обледеневшие ресницы со снежными наростами на лице уже не беспокоили так сильно, как в первый день.
А монотонность окружающей действительно лишь настраивала на какой-то сюрреалистичный, медитативный лад, заставляя генерала с удивлением осознать, что последний раз он чувствовал себя так… нет, даже не в Городе.
Странно…
Ему казалось, что он уже испытывал нечто подобное. Бытность смертного, наделенного силой, которая может уничтожить адепта ступени Небесного Императора.
Но и эти мысли исчезали под порывами вьюги и пурги, когда снежинки оборачивались голодными до крови ледяными иглами.
Изредка им попадались одинокие деревья, ветви которых дремали под толстым слоем снега и льда и больше походили на возвышающиеся над белой гладью столпы, чем на порождения природы.
Для Равар и Бадура они служили некими ориентирами, являвшимися заодно причиной для редкого привала и пары брошенных слов о том, как лучше скорректировать путь.
И снова они шли сквозь вьюгу.
Ослепительно белое однообразие снежного пейзажа изредка нарушалось солнцем, отбрасывающим длинные, ползучие тени, рисуя замысловатые узоры на замерзшей земле. И пусть погода выглядела однообразной, но это лишь на первый взгляд. Стоило только измениться темпу шага метели, пурги и вьюги, как мир преображался. Сила ветра преображала замерзшую землю из простора алмазного блеска в неземное сияние под мягким светом убывающего осеннего солнца.
Но следом за мгновениями красоты, Северные Земли вновь напоминали о себе.
Каждый шаг давался с трудом: ледяной ветер хлестал их по лицу, а пересеченная местность грозила провалиться под уставшими ногами. На каждом привале они опускались на сани, укутывались шкурами и прижимались один к другому, обхватывая друг друга руками в поиске тепла, находясь словно в коконе. Изнеможение нависло над ними призрачной дымкой, постоянно напоминающей о себе, но, несмотря на все это, были моменты и радости таких привалов — общий смех, простой разговор в несколько предложений, теплый чай из фляги — все это давало им силы продолжать.
Припасы они старались лишний раз не тратить, разве что иногда приходилось прибегать к самому неожиданному — запасу воды.
Хаджар сперва не понимал, почему нельзя просто растопить снег, но когда вдоволь наелся снежинок во время метели, разгадал загадку.
Снег здесь был, если не соленый, то с какой-то примесью, от которой постоянно крутило живот. Местные были к этому привыкшие, а вот для остальных — особо сильные снегопады стали настоящим испытанием.
Так что поиск воды сам по себе был задачей. Используя специальные железные колья, они вбивали их в твердую ледяную корку замерзших прудов и озер. И даже воинам, владеющим Терной, это задача давалась с трудом. В итоге долгожданный треск сдавшегося под их инструментами льда становилась усладой для их ушей. Вид драгоценной жидкости, запертой под инеем, дарил короткую передышку в этом странном и непростом пути.
Шаг за шагом, рывок за