Читать интересную книгу Тотальное преследование - Николай Басов

Том не мог вот так легко и точно определить свой транс, но что-то похожее у него тоже случалось, и достаточно часто. И это его почти не пугало, он к этому привык.

Притом Извеков был уверен: если бы его засунули в машинку для лодирования, он бы не страдал этими состояниями с такой почти механической, необоримой силой. О том, что когда-то он лодировался, и о том, как это было здорово, Том теперь думал почти все время. Это было даже хуже, чем страдать какими-то сексуальными расстройствами, или фобиями, или аддитивными состояниями, выражаясь по-медицински… А впрочем, именно аддитивным состоянием эти его мысли и являлись.

Работать теперь Извекову было совсем просто. Он даже не думал, как или что следует сделать, – он просто делал это, ни в чем не сомневаясь. Он просто знал, чего нужно добиться, и это происходило как бы без его участия, без какого-либо расчета с его стороны. Теперь все выходило само собой.

В последнее время Том почему-то стал щадить рыб. Они крутились возле его бота, привлеченные светом, и когда-то Том их отгонял, чтобы они вместе с рудой или породой не попали в водозаборники. Но теперь он научился их не всасывать, даже если рыб вокруг становилось очень много. Это не были какие-то особенные глубоководные, светящиеся животные немыслимых расцветок и форм. К рыбам Том привык. Иногда они даже начинали казаться ему почти смышлеными, как собаки. Впрочем, он уже стал понемногу забывать, какими бывают собаки. Они же не кошки, которые почти всегда и везде одинаковы, а вот собаки… Да, можно сказать, он по собакам слегка скучал. Вернее, скучал бы, если бы ему так болезненно не хотелось пройти хоть какую-нибудь заливку.

«Пожалуй, я сам себя так растравил, – думал Извеков. – Не следует так-то…» Пожалуй, наилучшим решением было бы забыть о том, какой кайф он когда-то получал от загрузки. Но так же твердо, как то, что это следует забыть, он знал, что не забудет, пока жив, и всегда будет этого хотеть. И чем больше времени пройдет без заливки, хотя бы какой-нибудь, мелкой и неинтересной по содержанию, тем в большую зависимость от этого он будет впадать.

Может, и не стоило ему вот так влипать в эти подводные работы? От них было только хуже, потому что он оказывался тут в одиночестве, покое и тишине, в этом, почти автоматически возникающем состоянии… рабочего ступора. Кажется, у него даже перебои с сердцем при этом случались. Но врачи, обследовав Тома, сказали, что ничего страшного ему не грозит – у всех, кто так долго сидит на глубине, что-то происходит со здоровьем. А с Томом как раз все в порядке. Было бы странно, если бы у него никаких приступов не случалось, как у всех нормальных людей на поверхности.

«Утешили, черт бы их всех драл!» – думал Том и продолжал работать. Утешением могло служить только то, что Нго стала его пореже беспокоить, реже приходила к нему в каюту, реже требовала к себе… Извеков даже попробовал улыбнуться при этой мысли. Если сержант приходила, то была довольно покладистой, спокойной, мягкой и теплой. Если же вызывала, то вела себя как дикая волчица – жестко, грубо, иногда даже с руганью. Чего Том от нее вообще-то слышать не хотел. Не любил он, когда женщины во время близости ругались, словно пьяный матрос в борделе, когда ему кажется, что он чего-то недополучил. В психологии это называется «секс с вымещением». Хотя о том, что такое бывает и у женщин, Извеков раньше не знал, вернее, в него такую информацию не вложили… А-а, опять о том же!

– Монк, не увлекайся, ты уже к третьей норме подбираешься, возвращайся!

Голос по радио. Значит, нужно возвращаться. Прежде-то, бывало, его смешили эти высокие голоса, возникающие из-за гелиевой атмосферы. Теперь Том научился их читать так же верно, как на земле, и никогда не ошибался. Сейчас его «пас» Сангар. Чертов полуиндус, или кто он там?.. Опять будет ворчать, что Том слишком плотно упаковывает корзины, или еще к чему-нибудь придерется.

Все дело в том, что Извеков стал слишком хорошо работать. А если кто-то работает слишком хорошо, другим становится неуютно, неладно, потому что им в любой момент могут сказать, мол, как же так, если этот может, почему у других не получается? Выходило, опять он виноват…

Лодка подошла к подводному городу и воткнулась в уловители сразу, без самого малого удара или скрипа, хотя Том не пользовался автопилотом. Выбираясь из пилотской кабины, он подумал, что пока это еще можно делать, пока еще не иссяк прежний набор добывающих, которые всегда так поступали. Это лишь недавно стали требовать, чтобы во внешних маневрах, а особенно при стыковке с приемными устройствами, всегда включали автопилоты. Раньше-то все и без автопилотов приходили на базу. Зато теперь говорили, что кто-то в управлении компании высчитал: автоматикой можно даже на перевозках экономить до трех процентов топлива… Да только ерунда все это! Том знал, что он умеет водить свой бот так, как никакая автоматика не сумеет, ведь машины ошибаются и с течениями, и с уклонением от других таких же ботов, и даже управляющие сигналы определяют с задержками… которых никогда не бывает у него. К тому же умные головы наверху не всегда правильно учитывали перепады в плотности воды, иногда таким вот автоматизированным ботам случалось даже по дуге ходить, чтобы не попадать в эти ловушки… Вот и оказывалось, что хороший пилот идет и быстрее и экономичнее.

– Привет, Монк! – Принимающий инструктор поднял свою клешню – металлическую, заменяющую ему правую руку.

Говорили, что он ее как-то сжег во время аварии. Ведь через манипуляторы проходит и питание для сервомоторов, вот эти фазы электротока к нему и пришли… От руки осталась головешка, странно, как он сам не погиб. «Лучше бы погиб», – подумал Извеков, встряхиваясь на краю площадки и расправляя пропотевший насквозь комбинезон. Что-то он слишком много в последнее время возится у датчиков его бота, когда Том возвращается.

– Что-то опять не так? – спросил он.

Теперь-то Том мог спрашивать о чем угодно. Он теперь – ас, долгожитель, мастер-добытчик. Его другим в пример ставят, ему даже злиться можно по разным поводам. Как сейчас, например.

– Да, Монк, опять не все в порядке, – отозвался инструктор. – У тебя расход воздуха должен быть…

– Ты мне в относительных цифрах поясни.

– В общем, ты израсходовал лишь чуть более четырех пятых расчетного потребления кислорода. Как ты это делаешь, почему не дышишь?

– Опять Нго побежишь докладывать?

– А что ей докладывать? Она тебя покрывает… И все же это странно, Монк, очень странно. Я три года эти боты обслуживаю, многое повидал, сам на них ходил, пока не погорел… – Инструктор помолчал, но все же договорил: – Я ни у кого такого не видел.

«Парень он, наверное, и неплохой, – подумал Том, – если может над своей неудачей шутить, вот только мешает очень…»

– Тысячу раз тебе говорено, не виноват я. Задумываюсь, пока работаю, как автомат делаюсь, вот дыхание как-то того… сбивается, что ли?

– Тебя бы врачам грамотным показать, а не нашим неучам. Они разберутся.

«Это он зря! Здешние врачи, особенно в отделе всяких легочных и дыхательных проблем, пожалуй, получше тех, кого называют грамотными врачами наверху», – решил Том.

– Пока врачи тревогу не забили, пока этого не произошло, не мешай мне работать, ладно?

Никак он не может договориться с этим парнем, и следует ожидать, что тот опять побежит к начальству. Даже не к сержанту, а к главному инженеру. Тому, ясное дело, по барабану, как Монк этот дышит. Он только спросит, выполнена ли норма. А узнав, что перевыполнена, вздохнет и глаза закатит, мол, надоели вы мне, инструктор, со своими глупостями, разбирайтесь сами… Беда лишь в том, что этот парень не успокаивается. Все ходит, докладывает, записки какие-то пишет. Надеется, дурак, что ему за это то ли повышение, то ли премию выдадут. Или за наблюдательность… А это уже плохо – не нужна Извекову такая наблюдательность.

Том автоматически, почти не ощущая тела и мыслей, вымылся, переоделся в свежую форму в раздевалке, поужинал и дотопал до своей каюты… Ага, Нго тут слегка убралась. Зря, впрочем. Вещи все равно расставила не так, как ему нравилось. Но переставлять по-своему Том не стал, улегся на койку, дотянулся до какой-то книжки и расслабился, с блаженством предвкушая, что сейчас почитает всласть. Не заливка, конечно, но хоть что-то! Иначе вообще с ума сойти можно от этих «немых» болей, этих желаний, этой жизни…

Неожиданно включилась панелька наверху, по которой объявляли экстренные вызовы или учебные тревоги. Но на этот раз, к сожалению, оказалась не тревога, а сержант.

– Монк, ко мне опять приходил этот парень, обслуживающий боты.

– Он и ко мне приставал.

– Что там у тебя происходит? – Она его. несомненно, рассматривала, но видео со своей стороны линии не включила.

– Не знаю, по-моему, все в порядке. Задумался ненароком.

– Мне кажется, у тебя подводный психоз, – изрекла вдруг Нго. – Это бывает. Я и наверх доложила, что ты трусоват. Перестраховываешься и незаметно для остальных перетаскиваешь дополнительные баллоны с воздухом в свой бот. А так как воздуха у тебя хватает, система еще ни разу не давала сбой. Вот и получается у тебя как бы пониженный расход. Ты бы не портил баллоны, Монк?