— Кажется, вы все о нем слышали или хотя бы сталкивались с его сочинениями, — пояснил он остальным. — Чего вы не знаете, так это того, что Чарльз Диккенс выбрал его своим учеником с благословения Немо. Но не срослось, и ему дали отставку.
— Это было до или после Мэгвича? — уточнил Чарльз.
— Какая разница? — сказал Джек.
— Действительно.
— Он инсценировал собственную смерть и исчез, — продолжал Берт. — Никто не ожидал, что он снова всплывет.
— Что ж, достаточно честная оценка, — произнес Бертон. — На своих книгах я сколотил состояние и решил сотворить себе новое будущее на Архипелаге Грез. Мне удалось пробыть здесь совсем недолго, когда я угодил в страшный шторм. Когда он наконец закончился, я очутился здесь, мой корабль был разрушен. Кроатонцы выходили меня, и в благодарность я разрешил им сделать меня своим вожаком.
На языке у друзей вертелись тысячи вопросов, но Эвин, как обычно, вернула всех к делам насущным.
— Я рада, что вы спасли «Дракона», но что с командой? На борту было больше двадцати фавнов. Кто-нибудь из них ранен?
— Не с этого, конечно, надо было начинать, — сказал Бертон, — но они оказали гораздо большее сопротивление, нежели вы.
— И за это вы их убили? — воскликнула Эвин. — Какая пустая трата жизни.
— О, они пошли в дело, — успокоил Бертон. — По правде говоря, они были пальчики оближешь.
Джон, Джек, Чарльз и Берт лишились дара речи — но не Эвин.
— Варвары! — вскричала девушка. — Да вы не лучше Вендиго!
— Разумеется, — отвечал Бертон. — Мы, люди Запада, всегда были большими варварами, нежели наши восточные собратья. Да и как иначе, если мы находимся на самом западном из всех существующих островов?
* * *
Возле каменного круга располагалось строение, которое на вид походило на главный общинный дом кроатонцев. Друзьям позволили сесть на циновки, устилавшие пол в центре дома, и оттуда они смогли рассмотреть странное помещение.
У стен стояли ряды тяжелых резных стульев, как в британском Парламенте, и вся комната была залита ярким светом факелов, которые, если верить Джону, были скандинавскими. Циновки, на которых они расположились, были персидскими и гобелены, что весели на стенах и спадали на стулья, тоже.
Бертон занял место на возвышении в дальнем конце помещения, другие, на вид важные представители кроатонцев вошли в комнату и расселись по стульям.
Бертон помпезно и цветисто представлял каждого входящего члена индейского совета. Друзей немного сбивали с толку странно одетые люди, говорившие на необычных языках, которых представляли именами вроде Мюртвэйт, Келсо, Джиггз и Барнаби. Попадались и более привычные для индейцев имена, зачастую присоединенные к европейским. Это была необычное, но довольно гармоничное смешение сультур.
— Прямо пособие по культурной демократии, — прошептал Джек. — Хотелось бы мне подробнее изучить, как они до такого дошли.
— Наверное, свою роль сыграло то, что они оказались заперты в Подмире, — зашептал в ответ Чарльз.
— Не обязательно, — заметил Джек. — Может, они просто съели всех, кто с ними спорил.
Большинство индейских старейшин расселись, скрестив ноги, на широких стульях у стен, но двое (которых Бертон представил как своих адъютантов) сели на возвышение рядом с ним — хотя и заметно ниже и позади. Первый, по имени Мюртвэйт, носил широкие усы и очки с толстыми стеклами. Он скрупулезно записывал все сказанное и сделанное.
— Генеральный секретарь, — шепнул Чарльз.
— Именно, — кивнул Берт.
Второй был темнокожим, чистокровным индейцем, которого Бертон поименовал Волосатым Билли. Он был гол до пояса, если не считать нескольких ниток бус и искусно сработанных ожерелий на шее. Этот явно заинтересовался Эвин. Та, в свою очередь, взглядом могла морозить лед, но и виду не подала, что заметила его странное внимание.
— Но он же лысый, — пискнула Лора Липучка, — почему ты зовешь его «Волосатый Билли»?
Бертон улыбнулся и наклонился над девочкой:
— Однажды, когда он был гораздо моложе, он пересек большую воду и попал на запретный остров, где все дети сами выбирали себе имена. И хотя позже его спасли с этого острова, он настоял, чтобы мы звали его новым именем, и почему бы нет? Но мы забрали у него кое-что другое.
Он сделал знак индейцу, который в ответ выдал улыбку широко открытым ртом, являя полное отсутствие у него языка. Язык отрезали.
Лора Липучка вздрогнула и шарахнулась от Бертона, а тот ухмыльнулся и поднялся во весь рост.
— Дисциплина, — сказал он, ни к кому не обращаясь. — Тяжелый урок, но необходимый. Уроки, что усвоены через боль, редко потом забываются. — Последние слова он произнес, показывая на шрамы на своих щеках. Затем, очнувшись от воспоминаний, он повернулся к Берту: — Полагаю, это твои ученики, Хранитель?
— Они — Хранители, — ответил Берт. — Те самые, которые победили Зимнего Короля.
При упоминании их старого врага глаза Бертона сверкнули, и он с новым интересом взглянул на трех друзей.
— Я слыхал о вас, — протянул он. — Три грамотея, изменившие судьбу мира. Полагаю, рано или поздно пророчество должно было сбыться, иначе зачем они вообще нужны, эти пророчества?
— Пророчество? — удивился Джон.
— Не сейчас, — поспешно вмешался Берт. — Что угодно от нас, сэр Ричард?
— Перед кем тут чиниться? — рассмеялся Бертон. — Как ни крути, здесь эти категории не в ходу. Иерархия строится, во-первых, на возрасте, во-вторых, на силе и способностях. И я первый среди равных по обоим пунктам. Можете звать меня «Старейшина» или просто «Бертон», если хотите.
— Когда мы встретились, э, Бертон, — сказал Чарльз, — вы представились как член «Имперского картологического общества». Это британская организация? Боюсь, я прежде не слыхал о ней.
— Именно что британская. И учрежденная самой Викторией.
После моего поучительного, но короткого курса подготовки Хранителя у Диккенса я самостоятельно продолжил изучать историю «Географики» и Архипелага и сделал поразительное открытие: за всю историю было множество учеников, которых, подобно мне, готовили на роль Хранителя, но затем бросали.
— И за дело, — буркнул Берт.
— Мнение «избранного», — скривился Бертон.
— Ну и почему вас не приняли? — спросил Чарльз.
— Потому что я не согласился с одним из основных правил по обращению с «Воображаемой Географикой»: что она, как и все прочее, что касается Архипелага Грез, должна храниться в тайне от мира. Мы с Немо до хрипоты спорили об этом, и в конце концов он предоставил Диккенсу решать, и меня вышвырнули.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});