Моя правая рука тем временем легла на боковой карман пиджака. Револьвер я отдал этому «Мишке», но в кармане осталась реквизированная у рыжего бандита финка, которой он хотел продырявить ногу. Прятать нож за голенище сапога, по примеру большинства людей из этого времени, я не стал, а беззаботно опустил ножик в карман. Потом спросонья забыл вытащить.
Сейчас же это был мой последний шанс. Мой бывший друг прямым текстом объявил, что собирается лишить нас жизни. А это не входило в мои планы.
- Я не собираюсь исповедоваться перед тобой… Жора. Какая разница, как меня зовут – тебе всё равно ничего не скажет моё настоящее имя. А документы Баштанова я снял с лично мною же убитого красноармейца.
- Подожди, а как же твои родители: ты говорил, что у тебя здесь живут отец и мать, в баню звал…
- А ты хоть раз бывал у меня, Жора? – хмыкнул он. – Нет там никого и не было. Это всё фикция – надеюсь, ты знаешь, что означает это слово?
- Знаю, - подтвердил я. - На кого ты работаешь? На Кравченко, Симкина или Левашова?
- Только на себя, Жора! Только на себя! Любой, кто способен вцепиться в бок вашим советам и вырвать из него кусок мяса – мой союзник. И неважно, что им движет. Знаешь, ты был единственным человеком, который мне нравился.. И мне будет очень неприятно тебя убивать, но ты сам не оставил мне выбора. А потом я сообщу людям Левашова, что в банке засада. Так что твой план, Жора, обречён. Собственно, таким он был с самого начала.
- Тогда у меня для тебя плохие новости, - с демонстративным спокойствием и даже с наглостью произнёс я. – Мы тебя сразу вычислили. Ты допустил слишком много проколов… Миша. За спину посмотри, урод! – приказным тоном сказал я.
Моя железобетонная уверенность сыграла с бандитом злую шутку. Он и впрямь поверил моим словам, слегка повёл головой в сторону, чтобы оглянуться.
В моём распоряжении были доли секунды, я не имел права потратить их впустую. Раз – и финка перекочевала из кармана в правую ладонь. Два – и я отправил ножик в полёт.
Грянул выстрел, левую руку в районе чуть выше локтя обожгло: всё-таки реакция у «Михаила» была отменной, он успел нажать на спусковой крючок револьвера, прежде чем умер – финка вошла ему в горло, туда, куда я метился.
Он выпустил оружие, медленно опустился на колени, а потом упал лицом вниз.
- Вот и всё, - сказал я.
Меня трясло, рука словно горела.
- Тебя ранили! – воскликнул Чалый.
- Ничего, - устало улыбнулся я. – Извини, мне как-то не очень, чтобы очень, сейчас. Вызывай наших… ну и медиков в придачу. Пусть посмотрят.
- Жора… Ты… У меня нет слов! – покачал головой Чалый. – Я снова у тебя в долгу.
- Сочтёмся, дружище, сочтёмся, - сказал я.
Медики прибыли первыми. Женщина фельдшер сначала бросилась к «Михаилу», но я остановил её:
- Бесполезно, он мёртв.
- А с вами что?
- Надеюсь, ничего серьёзного – пуля чиркнула по руке.
Она принялась осматривать рану. И пусть внешне женщина не была привлекательной, а ещё от неё исходил густой запах лекарств и махорки, мне всё равно было очень приятно её внимание.
- Чиркнула, говорите, - сказала она
Я кивнул.
- Мне так показалось.
- Именно, что показалось. Пуля навылет прошла. Кажется, ничего серьёзного не задели, но рану необходимо обработать и наложить повязку. В госпиталь поедете?
Я отрицательно замотал головой.
- Я уже там был… совсем недавно. Если можно оказать помощь на месте, сделайте милость, пожалуйста.
Она улыбнулась.
- Впервые вижу такого вежливого и воспитанного сотрудника уголовного розыска.
Мне хотелось что-то сказать в ответ, однако в голову лезла откровенная чепуха: глупые и ненужные комплименты, плоские шутки или откровенно неуместные фразы. Так что я решил смолчать, чтобы больше походить на умного.
Она закончила обрабатывать рану, и появились встревоженные Смушко и Гибер. Позади них брёл Чалый. По лицам начальства я понял, что их уже ввели в курс дела.
- Как он? – спросил Смушко у фельдшера.
- Предлагала ложиться в госпиталь – отказывается.
- Что, так серьёзно?
- Нормально всё! – заверил я. – Подумаешь, дыркой больше – дыркой меньше. Пуля навылет прошла. Сейчас, подлатают и всех делов.
- Я не тебя, Быстров, спрашиваю, а доктора.
- Я бы, конечно, предпочла, чтобы раненый находился в госпитале под присмотром – мало ли, вдруг рана начнёт гноиться… Но ничего экстраординарного не случилось, тут я согласна с пациентом, - сказала женщина.
- Товарищ Смушко, я вам нужен, - твёрдо сказал я. – И вы сами знаете почему.
Начальник губрозыска снял фуражку и вытер вспотевшую голову ладонью.
- Нужен, дери тебя за ногу! Только каждый день чтобы на приём к врачу бегал – пусть рану смотрят и перевязывают.
- Есть! – радостно откликнулся я.
Фельдшер ушла. Убедившись, что лишних ушей больше нет, Смушко атаковал меня вопросами:
- Как ты понял, что Баштанов – не тот, за кого себя выдаёт?
- Когда он застрелил того типа, что был связным у Симкина, я подумал – ну мало ли что… всякое бывает. Обстоятельства такие. Что целиться можно в одно место, а попасть в совершенно другое. Потом мне не понравилось его поведение в лавке, когда туда ворвался Симкин. Он мог в него выстрелить, но почему-то промедлил. Если бы не Гром… в общем, плохо всё было бы. Ладно, подумал я – растерялся парень, с кем не бывает. А когда Михаил вместо того, чтобы скрутить Батыра, его убил – стало ясно, что это уже целая система. Потом я вспомнил, как вы ловите Левашова и всё не можете его поймать – значит, среди нас есть тот, кто помогает бандитам. А пока что каждый поступок Михаила был всё равно, что палкой в колёсах. Доказательств у меня не было, я решил взять его на испуг…
- Рискованно, - заметил Гибер.
- Рискованно, но уж больно момент был удачный. В общем, его прорвало. Вместо того, чтобы запираться, он открылся и решил играть в открытую. Видимо давно его истинная сущность рвалась наружу, я лишь помог сбросить маску.
- Проглядели мы его, нечего сказать, - сказал Смушко. – А ведь казался своим в доску: комсомолец, комсорг, отличный оперативник, на хорошем счету… И надо же, что вскрылось!
- Контра – она и есть контра, - вставил Чалый.
- Плохо то, что теперь Кравченко может использовать против нас и этот момент, - сказал я. – Я ведь почему от больнички отказался – не возьмём Левашова и его банду, нас так с дерьмом смешают, что вовек не отмоемся.
- Верно мыслишь, Быстров. Знать бы ещё – успела эта гнида рассказать людям Левашова о засаде? – спросил Гибер.
- Не успел. Он сам мне об этом сказал. Так что надо смерть Баштанова оформить как героическую гибель в схватке с преступником, чтобы никого не встревожить. Пусть о том, кем он был на самом деле не знает никто, кроме нас. Ну, а если Батыр на самом деле сотрудник ГПУ – так это уже керосинчик в костёр, на котором комиссия будет поджаривать Кравченко, - предложил я.
- Слушай, Быстров, чем больше я тебя слушаю, тем сильнее ловлю себя на мысли, что ты тоже не тот, за кого себя выдаёшь! – в упор посмотрел на меня начальник губрозыска. – Может пора тебе расколоться и поведать всю правду товарищам?
Глава 32
Глава 32
Я слегка растерялся. Неужели меня и впрямь вычислили? Ну, а что – памяти настоящего Быстрова у меня нет, вдобавок – мне как ни крути полтинник, разница в три десятка лет, не говоря уже о факте, что я – человек другой эпохи, а это накладывает свой отпечаток.
Наверняка это заметно: по поведению, разговору… Как бы я ни старался вписаться в образ, наверняка без проколов не обошлось, а в гууброзыске люди умеют подмечать перемены.
Может, ну его – эту «легенду», открыться Смушко и Гиберу, выложить всё, как есть: что я – человек из будущего, что нас разделяют сто лет, что там, я тоже был ментом… Потом рассказать, что это самое будущее, которое они строят, окажется далеко не таким уж и светлым, а страна, которая только появляется на карте, распадётся на десятки лоскутков, и некоторые лоскутки будут с огромным наслаждением воевать с соседями.