Я польщённо улыбнулся. Доброе слово… в общем, доброе и всё тут.
- Пойду твой план согласовывать со Смушко, пока он в губком не умчался, - сказал Гибер, отставляя в сторону недопитый чай. – А вы сухарики грызите пока, но так, чтобы зубы не поломать.
Глава 29
Глава 29
Гибер ушёл, в кабинете остались только мы с Мишкой.
- Слушай, - отчаянно зевая, сказал я, - ты как хочешь, но я подремлю хоть часик.
- Дрыхни, - великодушно разрешил напарник. – Понадобишься – разбужу.
- Вот и славно.
В каких только позах мне не приходилось спать: и сидя, и стоя. Разве что дрыхнуть на ходу не научился, но если и дальше пойдёт в таком духе, придётся осваивать и эту науку.
Я опустил голову на руки и задремал, слыша сквозь сон, как в кабинет то и дело заглядывают люди, о чём-то говорят, что-то спрашивают, но раз Мишка меня не будил, значит, ничего срочного не было.
Наконец, я почувствовал, как на спину легла чья-то рука.
- Подъём, Жора. Гибер сказал, что через пять минут собираемся у Смушко.
Я с сожалением оторвал голову от затёкших рук. Башка была словно набита ватой и категорически отказывалась соображать.
- Сколько сейчас времени?
- Семь утра.
- Ладно. Я лицо вымою, а то совсем котелок не варит.
Холодная вода помогла скинуть оцепенение с организма. Кофейку бы для закрепления эффекта… Мечты, мечты, где ваша сладость?
Вместо него меня ждала кружка горячего чая, правда, на сей раз уже не морковного, а вместо сухарей – тёплая и ароматная плюшка.
Я вопросительно уставился на Мишку.
- Тут поблизости нэпманская пекарня есть, - пояснил напарник.
- Сколько я тебе должен?
- Нисколько. Просто в следующий раз ты угощаешь.
Я кивнул.
Булка оказалось что надо: тем более с голодухи. Умял её моментально, даже крошек не оставил.
- Вкусно, но мало, - улыбнулся я.
Мишка развёл руками.
- На большее денег не хватило. Сам знаешь, как у нас дела с получкой.
- А как у нас дела с получкой? – заинтересовался я.
- То есть ты и этого не помнишь? – вздохнул друг.
- Если бы помнил – не спрашивал.
- Хреново дела обстоят. Мало того, что платят копейки, так ещё и задерживают. Уже два месяца денег не давали, хорошо хоть продпаёк не зажилили, а то бы совсем ноги с голодухи протянули.
Он встал.
- Ладно, хватит лясы точить. Пошли к Смушко.
Кроме нас в кабинете начальника губрозыска сидели Гибер, Полундра и неизвестный мне седовласый мужчина в строгом костюме, который делал его похожим на дипломата. Как выяснилось почти сразу, я ошибся, но не намного. Перед нами был представитель нового зарождающегося класса советских банкиров.
- Знакомьтесь, товарищи, - сказал Смушко. – Это товарищ Тарасов, он заведует местным отделением Госбанка. Товарищ Тарасов любезно согласился взять на хранение изъятый опиум, пока мы не организуем доставку этого груза в Москву.
По поджатым губам советского банкира хорошо читалось, какого рода была эта любезность, и через какое колено его ломали. Лишний геморрой был ему откровенно не по душе.
- А это наши лучшие сотрудники, агенты губрозыска товарищ Баштанов и товарищ Быстров. Прошу любить и жаловать, - представил нас Смушко. – Именно они осмотрят помещения, которые предоставит Госбанк, и проверят, как охраняется объект.
- Когда выезжать на место? – спросил я.
- Прямо сейчас. Товарищ Тарасов приехал к нам на авто. Он с огромным удовольствием отвезёт вас и всё покажет. Можете отправляться, товарищи, я вас больше не держу. Мне ещё надо будет телеграфировать в Москву и договориться о прибытии бронированного вагона.
Игра началась. Ставки сделаны, ставок больше нет.
Я думал, что нас привезут на какие-нибудь склады, но нет. Мы подъехали к шикарному строению, которое в отличие от унылых обшарпанных соседей, было приведено в божеский вид.
Прежде, чем попасть внутрь, нужно было преодолеть высокие кованные решётки.
- На ночь они запираются, - пояснил Тарасов.
Я прикинул: их высота под два метра, особой преграды не представляют – спокойно можно перелезть.
За воротами находился каменный «мешок», в конце которого располагались ступени, ведущие к огромным лакированным дверям с позолоченными ручками.
- Солидно, - присвистнул я.
- Мы же серьёзное государственное учреждение, - с гордостью ответил совбанкир.
Сразу за дверями стоял милиционер. На его поясе висела кобура от револьвера.
- Милиция охраняет с семи утра и до семи вечера.
- А ночью? – спросил я.
- У нас есть сторож с ружьём. В здание проведён телефон, в случае ограбления сторож телефонирует в ближайшее отделение милиции, и те присылают усиленный наряд. Кроме того в ночное время каждые полчаса возле банка проходит патруль.
- И как часто вас грабили?
- Последний раз в девятнадцатом году. Налётчики вломились посреди белого дня, думали взять нахрапом. К несчастью, у них получилось. Хорошо, хоть без трупов обошлось, но покуролесили изрядно: подстрелили постового, ранили нескольких клиентов и кассира, вынесли два миллиона совдензнаками. С той поры в банке одновременно дежурят сразу три милиционера. Один у дверей, двое сидят позади кассиров в особой комнате, чтобы вмешаться в случае необходимости.
- Грабителей нашли?
- Спасибо товарищу Смушко. Взяли налётчиков на второй день.
- Кажется, я припоминаю эту историю, Гибер рассказывал, - поддакнул Миша.
- В общем, только из уважения к товарищу Смушко и в память о том, что он для нас сделал, мы согласились взять конфискованный опиум на хранение, хотя, как вы понимаете, это совсем не наш профиль, - сказал Тарасов.
- Покажите, где намереваетесь его хранить.
Мы миновали конторки, за которыми сидели барышни, которые с интересом посматривали в нашу сторону.
- Работайте, девушки, не отвлекайтесь, - обратился к ним Тарасов.
Он подвёл нас к массивным дверям, спрятанным в глубине коридора, отпер и первым шагнул внутрь.
- Осторожно, товарищи. Тут очень низкий потолок.
Зажглась электрическая лампочка.
- Вот, пожалуйста, - поведал Тарасов. – Я прикинул по площади – тут будет в самый раз. Должно поместиться. Когда собираетесь перевозить опиум?
- Сегодня, - ответил Мишка. – И да, на время хранения товара, мы заменим вашего сторожа нашим человеком. Возможно, увеличим количество людей, оставляемых на ночь. Вы не беспокойтесь – это будут проверенные товарищи, за каждого из которых ручается лично товарищ Смушко.
- Как будет угодно, - кивнул без особого удовольствия Тарасов. – Я распорядился оказывать уголовному розыску всяческое содействие. Если возникнут какие-то трения с нашими сотрудниками – сообщите мне, я быстро улажу.
- Благодарю вас за высокую революционную сознательность, товарищ Тарасов, - искренне сказал Миша.
- Я член партии большевиков с десятого года, - гордо сказал Тарасов. – Это моя обязанность.
После осмотра помещения и выяснения всех деталей, снова вернулись в операционный зал. Я не смог удержать любопытного взора и стал осторожно посматривать на работавших в банке барышень.
Тут уж ничего не попишешь: мой разум попал в молодое тело, а молодости свойственен повышенный интерес к противоположному полу.
Но, какими бы миловидными не были личики этих девочек, ни одна из них не в силах заменить мне слишком рано ушедшую из жизни любимую, вдруг с тоской понял я.
Сколько лет прошло с её раннего ухода, а я не в силах забыть её и то, что нас связывало.
Оказавшись в новом времени и новом теле, я всё равно остался тем самым Георгием Побединым, который остаток жизни проходил в однолюбах. Изменится ли что-то теперь?
Не знаю.
Но пока я не хочу ничего менять.
Товарищу Тарасову было нужно срочно ехать по своим делам, но он всё же подкинул нас до губрозыска, напоследок пожелав удачи.