лучше. И потому главарь не спешил на встречу с богачом. Вместо этого он взял отполированное серебряное блюдо и стал смотреться в него, стараясь придать своему лицо грозное выражение, но как он ни старался, все выходило не то. Всему виной были уши, тонкие и прозрачные, – они придавали атаману какой-то по-детски наивный и глуповатый вид, а близко посаженные круглые, словно удивленные, глаза вкупе с орлиным носом довершали общую весьма непредставительную картину, в которой не было ровным счетом ничего устрашающего. Со стороны могло показаться, будто Мустафа специально сводит глаза, чтобы окинуть взглядом свой огромный нос, и от понимания его истинных размеров глаза главаря становятся круглыми, а уши возмущенно оттопыриваются. Таким себя видел Мустафа, и полагал, что и остальные воспринимают его только так и никак иначе. Потому-то Мустафа и был столь раздражителен и резок по натуре и всегда старался выглядеть грознее, чем есть на самом деле.
В слегка погнутом зеркале блюда кривилась, словно издеваясь и ехидно посмеиваясь над Мустафой, гнусная рожа. Мустафа сплюнул и в сердцах запустил блюдом в стену. Протяжный грохот разнесся под сводом его каменного жилища, заметался в коридоре и затих, затерявшись в закоулках и многочисленных переходах пещеры. Мустафа поднялся с подушек, подобрал и заткнул саблю за пояс – сабля, по его разумению, придавала ему важности – и, расправив плечи, главарь направился туда, где его ожидал гость.
Зариф уже порядком извелся от ожидания, а близкое присутствие головорезов, следящих за каждым его шагом, никоим образом не добавляло ему бодрости духа и уверенности в себе. Он не понимал причины задержки Мустафы, и оттого все новые и новые переживания накатывали на него. К тому же дело, с которым он прибыл в разбойничью пещеру, было вовсе не из приятных, и оттого Зариф нервничал еще больше. И когда Мустафа наконец показался из дальнего прохода, вступив в широкую, с высоким потолком залу, Зарифа подбросило будто пружиной, и он кинулся со всех ног навстречу главарю.
– О Мустафа! Рад вас видеть!
– Взаимно, – сухо отозвался тот, поведя орлиным носом. – Но отойдем в сторонку.
– Да-да, так будет лучше, – согласился Зариф, бросив боязливый взгляд на кучку разбойников, стоявших поблизости.
Мустафа проследовал к самому выходу из пещеры, слева от которого лежал большой валун, опустился на него и упер ладони в колени. Зариф присел на краешек другого валуна, поменьше, лежавшего рядом с первым.
– Я слушаю тебя, Зариф, – кивнул Мустафа.
– Мне хотелось бы поговорить с вами насчет… – начал Зариф, поведя плечами, но Мустафа не дал ему договорить.
– Да-да, я уже в курсе.
– Как? – поразился Зариф. – Вы уже знаете, с чем я пришел?
– Разве в этом есть какая-то тайна? Но, видишь ли, здесь дело в следующем. – Мустафа поскреб переносицу кончиком пальца. – Непреодолимые обстоятельства…
– Вы отказываетесь? – еще больше удивился Зариф.
– Но что вы от меня хотите, почтеннейший? – развел руками Мустафа. – Обстоятельства сложились так, что наша предыдущая договоренность… м-м, как бы сказать… в общем, я потерял очень хорошего вора.
– Да, да, я уже знаю, – поерзал на камне Зариф. – Ваш вор, дорогой Мустафа, вместо того, чтобы красть, заделался паршивым строителем и возводит дом оборванцу по имени Икрам.
– Что ты болтаешь? – взревел оскорбленный Мустафа, хватаясь за саблю. – Саид, лучший мой вор, строит дом какому-то вшивому нищему?!
– Давайте не будем горячиться, уважаемый, – остановил его Зариф, вдруг почувствовав себя более уверенно. Он сразу смекнул, что неосведомленность и растерянность главаря банды выходит ему на руку. – Если вы не верите мне, то можете послать в дом Икрама своего человека, и там вы застанете Саида с лопатой или молотком в руках.
– Но как такое возможно? – ошалело уставился на Зарифа Мустафа. – Чтобы Саид так поступил… Нет, я отказываюсь верить!
– Я бы тоже рад был поверить в обратное, – криво усмехнулся Зариф, – но ведь тогда бумага была бы уже у меня. Что, к сожалению, не так. Однако я прекрасно понимаю ваше возмущение, и даже готов простить те деньги, что я уже передал вам ранее.
– Правда? – окончательно запорол все дело Мустафа.
– Истинно так! Ведь дело, которое привело меня к вам сегодня, гораздо серьезнее.
– Слушаю тебя, Зариф! – Мустафа принял серьезный и грозный, как он полагал, вид, выпрямив спину и возложив левую ладонь на эфес сабли.
– Ваш Саид попал под влияние гнусного нечестивца Насреддина, которого нелегкая занесла в наше селение!
– Ты сказал, Насреддина? – порывисто вскочил с валуна Мустафа.
– Вы не ослышались, почтенный Мустафа. Именно Насреддина. И именно у него должен был выкрасть бумагу ваш Саид.
– Так почему же ты не сказал мне об этом заранее?
От возмущения уши у Мустафы стали алыми, словно вобрали в себя пламя факелов, освещавших пещеру.
– Разве я мог подумать, что вашего знаменитого вора может остановить какой-то там ходжа?
– Да, ты прав! Ну, только попадись мне в руки бестолковый мальчишка.
– Насреддин, – произнес Зариф. – Вы хотели сказать Насреддин.
– При чем здесь он?
– От него все беды. У меня он украл важный документ, у вас увел лучшего вора. Нашего муллу выставил из селения. А что будет дальше, ведает лишь один всевышний.
– Что же ты предлагаешь?
– Мне кажется, – лицо Зарифа потемнело, будто на него набежала тень, – он слишком зажился на этом свете!
– Ты прав, – немного поразмыслив, сказал Мустафа. – Но кто поможет ему закончить свой жизненный путь на земле?
– Не совсем понимаю вас, Мустафа. Разве у вас нет ни одного отчаянного головореза?
– Как не быть? Но убийство – очень дорогая работа, – покачал он головой.
– Э, разве можно в такой момент думать о деньгах, когда речь идет о нашем с вами благополучии? Возможно, самой жизни! И вот тогда уж точно для нас с вами наступят те обстоятельства, о которых, почтеннейший Мустафа, вы изволили говорить в самом начале. – Зариф немного помолчал и добавил: – К тому же, как я уже говорил, я готов простить вам долг за невыполненную работу.
– Хм-м, – Мустафа в сомнении потрепал бороду. – Хорошо! Обожди здесь.
«Да!» – едва не выкрикнул счастливый Зариф.
Такой удачной и прибыльной сделки у него давно уже не было. Еще бы! Все его предыдущие расходы окупились с лихвой, а заодно и Насреддину пришел конец. Вернее, придет. Ведь хладнокровный убийца – это не малолетний слюнтяй Саид. С ним-то уж наверняка ходже не совладать. А деньги, которые Зарифу удалось вытянуть из Хасана и муллы, оказавшегося еще жаднее, чем полагал Зариф – об этом он будет молчать. Ни мулле, ни мирабу совершенно необязательно знать о стоимости сделки. Да и вряд ли