– Прекрасно! Я снова осталась врагом народа. Продолжай разрушать свою жизнь, раз у тебя их несколько. Только запомни, я её никогда не приму в нашу семью, потому что не верю в её искренние чувства к тебе. Ей всё равно лишь бы за кого ухватиться с её ущербностью, а ты прекрасная партия. Богат, наивен и глуп.
– Мама, прекрати говорить ерунду! Я больше не намерен это выслушивать. Я уезжаю.
– Уезжаешь? Бежишь от правды? – она схватила его за руку. – А ты хотя бы на минуту задумался, что она сможет хорошего дать тебе в жизни? Ведь она даже родить тебе не сможет. А тебе нужен ребёнок, продолжатель нашей фамилии и всего того, что ты нажил в своей жизни. Она ущербна, пойми это. Мне Ольга всё рассказала о том, как её сбили на дороге. С её травмами она не сможет произвести на свет здорового ребёнка, не сможет никогда.
Маша, стоявшая за дверью и так и не решившаяся прервать громкий разговор родителей и сына, резко опустила руку, которую держала на ручке. Она пять минут назад уже намеревалась зайти в кухню. Максим попросил пить и она, оставив его на террасе, отправилась за водой. Невольно слушая обвинительные доводы матери Ростислава в свой адрес, она забыла, зачем пришла сюда. Ей было тяжело дышать, сердце бешено билось в груди, а слова, изобличающие её физическое несовершенство, стучали в голове громкими ударами набата.
Маша быстро вышла на улицу, взяла сумочку в руку и стремительно направилась к воротам. Остановилась лишь, когда за юбку её потянули маленькие детские ручонки. Она оглянулась и, пытаясь усиленно сдержать заполняющие глаза слёзы, присела перед мальчиком.
– Мария Владимировна, куда вы? – малыш сморщил носик, собираясь заплакать.
– Мне нужно срочно уехать домой, малыш, – она погладила его по голове.
– А как же водичка? Я пить хочу.
– Беги на кухню, дядя даст тебе воды.
– А вы разве не останетесь с нами ночевать здесь?
– Нет, малыш, мне нужно домой. Пока, – она поцеловала его в щёку и, поднявшись на ноги, прихрамывая, вышла за калитку.
Максимка, прислонившись лицом к забору, смотрел, как она медленно передвигаясь, удалялась всё дальше от ворот дома. Развернувшись, он бегом направился к коттеджу, вытирая кулачками слёзы. Остановился у дверей кухни, где по-прежнему раздавались громкие голоса взрослых и немного подумав, толкнул двери и вошёл в комнату. Пристально всмотревшись в лица присутствующих, попросил воды.
Бабушка подскочила на ноги и налив ему в кружку воду, усадила его к себе на колени, нежно поглаживая пальцами его белокурые волосы.
Ростислав подошёл к окну и выглянул на террасу.
– Максим, а где Мария Владимировна?
Мальчик отдал стакан бабушке и снова сморщил носик, начиная плакать.
– Она уехала.
– Как уехала? Куда? – Ростислав присел рядом с племянником на корточки.
– Сказала ей нужно срочно домой.
– Какой дом? Мы ведь собирались остаться здесь все вместе.
– Я попросил пить, и она пошла на кухню. Но воду мне так и не принесла, а когда снова вернулась ко мне, то быстро собралась и ушла за ворота.
– Господи… – Ростислав схватил телефон в руку и принялся набирать номер телефона Маши.
Бесплодные попытки дозвониться, не принесли желаемого результата. Он положил телефон в карман брюк и взглянул на мальчика.
– Максим, собирайся, мы едем домой.
– Что ты ещё придумал? – Ирина Александровна подскочила на ноги, пытаясь забрать у него внука, которого Полонский уже взял на руки. – Уехала и пусть едет, скатертью дорога.
– Мама, как ты не понимаешь, она ведь всё слышала.
– И что теперь? Она и сама знает всю эту правду. Так что ничего страшного не произошло.
– Мама, я никогда не думал, что мне придётся сказать тебе это. Но это жестокость с твоей стороны, другого слова я не нахожу, – Полонский развернулся и прижав к себе Максима, направился на выход из комнаты, громко хлопнув дверью.
– Ну и чего ты добилась? – тихо обратился к ней муж, тяжело опускаясь на стул возле неё.
– В чём ты меня обвиняешь? В заботе о счастье нашего единственного сына?
– Это, по-твоему, забота?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– А что это, по-твоему?
– Эгоизм матери, вот что это такое, – мужчина поднялся на ноги и медленно направился на выход.
– Дожилась. Я уже стала эгоисткой по отношению к своему собственному сыну, – женщина резко поднялась на ноги.
– А ты не стала. Ты такой всегда была. Все его женщины всегда были для тебя недостаточно хороши. И новая избранница становилась для тебя абсолютным злом, по сравнению с предыдущей. Ты ведь и Морозову не желала видеть с ним рядом. И приняла её только, когда они развелись. А сейчас ты говоришь, что она соответствовала всем твоим критериям отбора. Кого ты обманываешь, Ира? Ты не о его благополучии печёшься, и тебе не понравится ни одна из женщин, которую он выберет.
– Это неправда. Я хотела, чтобы он обратил внимание на Ирму Извицкую.
– Зачем? Только потому, что её отец владеет собственной фабрикой и магазинами. Прости, Ира, мне не о чем с тобой сегодня говорить больше, – Полонский вышел из комнаты и закрыл за собой дверь.
Ирина Александровна тяжело опустилась на стул и, не моргая, сосредоточила взгляд прямо перед собой в одну точку. Она так долго ждала приезда сына в гости, что безумно обрадовалась, когда он позвонил ей вчера и сообщил, что приедет. Но она даже представить себе не могла, что он приедет не вдвоём с Максимом, как было прежде, а привезёт с собой ещё и эту женщину.
Поначалу она ещё думала, что Урбенина всего лишь сопровождает её внука. Но как только истинная причина её пребывания здесь открылась, Полонская потеряла остатки спокойствия и самообладания. Особенно когда увидела, как Ростислав целовал её на заднем дворе дома и нежно смотрел только на неё во время обеда. Она понимала, что здесь не просто интрижка или сиюминутное желание уложить эту женщину в постель, здесь всё гораздо глубже и серьёзнее, и именно поэтому, она так боялась развития этих отношений.
Полонская повернула голову и, взяв мобильный телефон с подоконника, принялась, звонить своей дочери.
****
Маша покинула автобусную остановку и не спеша направилась к своему дому. Заметив припаркованную машину Ростислава у своего подъезда, резко остановилась и спряталась за деревом. Говорить с ним сейчас не хотела.
Она проплакала всю дорогу, вспоминая слова его матери о своей ущербности и обречённости. Сама всё это знала без лишних напоминаний, и вероятнее всего Ирина Александровна была права. Но ей так хотелось верить, что её физический недостаток не станет основополагающим в её несостоятельности стать счастливой самой и сделать счастливым Полонского.
Подождав ещё несколько минут, и уже не надеясь на его скорый отъезд, Урбенина вышла из своего укрытия, и медленно направилась к дому. Слышала, как хлопнула дверца его машины и попыталась, как можно быстрее добраться до заветной двери подъезда и скрыться за нею. Но уже на пороге она была перехвачена сильными руками Ростислава.
– Маша, где ты была? Я волновался. Я жду тебя уже целый час.
– Я добиралась на автобусе. Долго ждала его на остановке. Где Максимка?
– Отвёз к родителям. Почему ты ушла?
– Мне срочно нужно было домой.
– Зачем? Твоих родителей нет дома, они на даче.
– Ты что ездил к ним туда?
– Да. Я думал ты там. Ты услышала то, что сказала мама? Не молчи, говори! – он прижал её к себе.
– Слышала. Ростислав, ты знаешь, я думаю, она права, и я тебе действительно не подхожу. Тебе нужна достойная женщина, а я… только порчу всем жизнь своим присутствием в ней.
– Кто тебе это сказал? Зачем ты так говоришь?
– Потому что это правда. Я урод, который никому не нужен в этой жизни, а тем более в твоей жизни. Ты красив, умён, богат и тебе нужна женщина, которая станет твоей достойной парой.
– А если я хочу, чтобы этой парой стала ты. Если я хочу, чтобы рядом была только ты.
– Степан, тоже мне так говорил, и я ему поверила. Я больше не хочу страдать, Ростислав. Не хочу. Поверь, это очень больно. Я свыклась с тем, что одна и не хочу менять свою жизнь. Больше не хочу, – Маша освободила свою руку из его ладони и открыла дверь подъезда, намереваясь пройти внутрь, но Ростислав снова притянул её к себе.