Когда Куликов появился на пороге его кабинета, рассказывая об успешном окончании строительства жилого комплекса, Ростислав его практически не слушал. Он просто пристально смотрел в лицо своего бывшего одноклассника и силился понять. Как? Зачем? И главное, почему так поступил человек, которому он безгранично доверял.
Открыто обнародовать ход всего дела перед ним не стал. Многолетний опыт работы в бизнесе заставлял затаиться, понаблюдать за ним, понять, виновен ли он, или просто совершил ошибку, но уже сейчас точно знал, что было необходимо перекрыть все грани этого сомнительного сотрудничества, которые Куликов успел организовать.
Поспешное и безоговорочное расторжение всех сомнительных контрактов ввело Куликова в глубокий ступор, когда новость обрушилась на него, как снег на голову в июле. Он смотрел на Полонского, не отрывая взгляда, пока тот, словно скользкой удавкой душил на корню все его радужные планы и надежды дальнейшей лёгкой наживы и возможности неплохо заработать на сомнительном деле.
– Слава, я не понимаю, чем обусловлено это твоё решение? Ведь до этого тебя всё устраивало.
Полонский поднял на него глаза и долго всматривался в его лицо, пытаясь найти в этом взгляде мнимого друга хоть каплю раскаяния, сомнения, страха, но Даниил был хладнокровен и выказывал сейчас перед ним полное недоумение и своё абсолютное непонимание сложившейся ситуации на предприятии.
– Я принял такое решение. Все контрагенты, с которыми у нас заключены контракты, подверглись тотальной проверке. И я выявил тех, с кем больше не желаю работать. Меня не устраивают их, так называемые выгодные предложения.
– Но ведь работа организована чётко, материалы поставляют вовремя, срывов поставок нет, цены конечно несколько высоки, но ты сам знаешь, сейчас они везде растут. Я тебя не понимаю.
– Даниил, тебе не нужно ничего понимать. Ты ведь не первый год работаешь со мной и знаешь, что если я принимаю решения, то они принимаются один раз и навсегда. Я повторяю, все контракты должны быть немедленно расторгнуты. И так как заключал их ты, то и расторгнешь их тоже ты, собственноручно.
Куликов недоумённо смотрел на Полонского, но Ростислав был непреклонен.
– Это твоя основная задача на ближайшие несколько дней. Поэтому будь добр, оставь все остальные дела и займись этим как можно скорее. Все договора должны быть расторгнуты и всё подкреплено соответствующими документами, – он бросил перед ним листок бумаги. – Вот список. Отчитаешься через два дня.
– А как же уже готовые поставки строительных материалов, которые отгрузили на складах?
– Вернём всё назад, и если потребуется, заплатим неустойку.
– Неустойку? Ты с ума сошёл? Хочешь потерять такие деньги?
Полонский облокотился на стол и приблизился к лицу Куликова.
– Пусть я лучше потеряю свои деньги, зато не потеряю свою репутацию.
– Ты это о чём?
– Это я о том, что в погоне за наживой и собственной выгодой, нельзя терять своё человеческое лицо.
– Ты хочешь сказать, что заключая эти контракты, я искал собственной выгоды?
– Я пока ничего не хочу сказать. И надеюсь, что я ошибаюсь в своих предположениях и оплошность, допущенная тобой, была всего лишь обычной халатностью при заключении договоров с этими сомнительными организациями. Постарайся меня в этом убедить, пока служба безопасности предприятия ведёт своё собственное расследование в отношении этих предприятий. И мне очень хотелось бы чтобы их результаты и твои оправдательные аргументы совпали. В противном случае, нам с тобой придётся распрощаться в ближайшее время. Я тебя больше не задерживаю. Можешь идти.
Куликов собрал документы со стола и, поднявшись на ноги, медленно направился на выход из кабинета.
Полонский смотрел ему вслед. Впервые за долгие десять лет управления «Ризалитом» чувствовал себя глупым мальчишкой, который доверился своему, так называемому другу. Поверил бедственному положению человека и дал шанс устроить свою жизнь и получить достойную работу и заработок. Человеку, который три года назад просил его о работе, как о милостыне и жаловался на то, что ему практически не на что содержать свою семью. Сейчас сидел перед ним невозмутимо и делал удивлённое лицо, пытаясь убедить его в том, что он ко всему этому сомнительному делу не имеет никакого отношения.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Вечером Ростислав засиделся в офисе допоздна. Тотальная проверка, которую он устроил на предприятии, заставила его погрузиться в работу с головой. Не было времени на перерывы и обед. Поэтому, когда он взглянул на часы, стрелка, которых перевалила за девять вечера, резко подскочил на месте, схватил пиджак со стула и практически бегом направился к своей машине. Он не заехал за Машей, как обещал на работу, и потому оказавшись недалеко от её дома, позвонил и попросил её выйти на улицу.
Остановив автомобиль на парковке, заметил её хрупкую фигурку, одиноко стоявшую у подъезда. Поспешно покинув машину, стремительно преодолел разделяющее их расстояние и, заметив её улыбку, крепко обнял её и прижал к себе.
– Прости, пожалуйста, что не приехал сегодня за тобой на работу, – он нежно коснулся губами её волос.
– Ничего страшного. К тому же, я сегодня отвозила Максимку домой. Ольга Андреевна снова не успевала его забрать из садика. Так что я сама вернулась домой совсем недавно. Дмитрий Сергеевич оставил меня у них в квартире на ужин.
– Некогда тебе жить своей жизнью, – Ростислав погладил её по щеке пальцами, пристально всматриваясь в её глаза. – Ещё и я такой непутёвый кавалер.
– Ну что ты. Я ведь знаю, насколько ответственная у тебя работа. Поэтому не думай ни о чём. Я всегда найду, чем занять себя, пока жду тебя.
Ростислав склонил голову и уткнулся лицом в её плечо.
– У тебя неприятности на работе? – Маша погладила его рукой по волосам.
– Неприятностей нет. Но досадный инцидент имеет место быть.
– Расскажешь?
– А тебе это интересно?
– Мне интересно всё, если это волнует и беспокоит тебя.
– Ты видишь, что я обеспокоен?
Она молча кивнула.
Ростислав приблизился к её лицу и провёл пальцами по её щеке.
– Я тебе всё обязательно расскажу, только в выходной. Сегодня уже не то время, да и поздно для длинных рассказов. Я у тебя спросить хотел. Ты поедешь со мной и Максимкой в субботу к моим родителям в гости?
– К твоим родителям?
– Он просится к бабушке и дедушке, и я давно обещал ему. Просто так уже исторически сложилось, что я провожу с ним каждую субботу, и в этот раз мне хочется выполнить его просьбу. Но я очень хочу, чтобы и ты поехала вместе с нами. Тебе там понравится, уверяю тебя.
Маша улыбнулась.
– Ты думаешь, моё появление там вместе с вами, будет уместно?
– Что значит уместно или нет? Я просто хочу, чтобы ты была рядом, где бы я ни был. И раз в будние дни работа отнимает всё наше личное время, то хотя бы в выходной, мне хочется, чтобы мы были вместе. Ты согласна? – Ростислав нежно провёл тыльной стороной ладони по её щеке и, склонившись, коснулся её губ своими.
– Чего на улице стоите? Шли бы в дом, – кашлянув для приличия, спросил Владимир Егорович, неожиданно появившийся рядом с ними.
Маша и Ростислав обернулись и, заметив в дверном проёме подъезда Урбенина, смущённо улыбнулись.
– Я уже уезжаю. Добрый вечер, Владимир Егорович! – обратился Полонский к Урбенину, протягивая ему свою руку.
– Добрый, если не шутишь! – Урбенин крепко пожал ладонь Ростислава.
– А вы подышать вышли?
– Подышать. И вас заодно загнать. Взрослые люди, а как подростки стоите у подъезда.
Маша улыбнулась и поцеловала отца в щёку.
– Папочка, мы уже собирались расходиться.
– Вот, вот расходиться. Приехали, уехали, встретились, разбежались. Разве это жизнь?
– Пока большего себе позволить не можем. Рабочая неделя отнимает всё время. А вот выходной планируем провести вместе, – Ростислав улыбнулся. – Я поеду. Завтра рано утром мне нужно быть на работе, – он поцеловал Машу в щёку и, попрощавшись с Урбениным, направился к своей машине.