Читать интересную книгу Прячем лица в дыме (СИ) - Николаева Лина

— Я понимаю, — Рена дотронулась до плеча Раза. — Боль появится вместе с магией — я пережила это, помнишь? Я больше суток металась в агонии и выла, а ты всё держал меня за руку. И как ты не ослеп от того количества света! Но мы ведь справились. И справимся вновь, если ты позволишь. Я тоже не отпущу твою руку, обещаю.

— А ты думала, что я могу разнести тебя на молекулы одним щелчком пальцев? Снести голову с плеч или оторвать конечности? Или обрушить весь город? Тогда ты не пользовалась магией всего месяц. А я — три года, и поезд не в счёт. Её скопилось слишком много. Ты забыла, что только что произошло? Напомнить о скрежете металла, о задавленных людях, о взорвавшихся вагонах? А я ведь принял таблетку, магия была слабее. А что бы без неё?

Рена выдержала его испытывающий взгляд. Строгий пучок растрепался, и волосы казались настоящим золотом — как же давно он не замечал его. Вот он, этот свет, который когда-то светил ему одному. Раз почувствовал дикое желание дотронуться губами до щеки Рены, затем скользнуть по шее и всё ниже — к ключице, груди и той смешной родинке на животе.

— Ладно, — девушка с улыбкой пожала плечами. — Я знаю, что победить можно и магию, и любые таблетки.

Раз тяжело вздохнул:

— Не знаешь. Спасибо за кофе, — Раз потянулся вверх, но Рена ухватила его за руку и с силой дёрнула вниз.

Он плюхнулся, девушка быстро заскочила на него, усевшись на колени. Нортийка потянулась к нему, шепча:

— Только мести хочешь, значит? И больше ничего?

Дыхание коснулось щеки. Левую руку Рена положила ему на плечо, и даже через рубашку он почувствовал горячее прикосновение — он забыл, какими огненными у неё всегда были руки. Когда-то он часто смеялся над этим, а однажды назвал солнцем, и девушка так смущенно улыбнулась.

— Только, — послышался уверенный ответ, но органы будто скрутились в узел.

Рена положила вторую руку ему на внутреннюю часть бедра и губами нежно коснулась того места, где шея переходила в ключицу. Раз всем телом потянулся к ней и обвил руками, крепче прижимая к себе.

— Ну а дальше? — зашептала Рена на ухо. — Долго ещё ты будешь что-то чувствовать? Пять минут? Десять? Я не хочу получать от тебя час внимания в день. И ты сам — хочешь жить лишь по часу?

В голове стремительно пронеслось: «Один, два, три, четыре…» Что шло дальше, он забыл. Весь прекрасный мир чисел рассыпался и уступал хаосу этих проклятых чувств и воспоминаний.

— Я хочу снова стать человеком, но перед этим будет слишком много боли и жертв, так нельзя, — Раз уткнулся лицом в волосы Рены, окончательно выбившиеся из пучка и укутывающие плечи девушки мягкой золотой волной.

Он отчаянно взывал к числам, но они прыгали с места на места, как шаловливые дети, и всё чаще сбивались, повторялись и выпадали из ряда. Между цифрами забрались буквы, которые сложились в самую глупую и отчаянную мысль: «Она вытащит со дна». Починит сломанные детали, сделает нормальным человеком.

— А если я скажу, что всё ещё тебя… — начала Рена.

Первой в ряду стояла единица. Она налилась красным цветом и взорвалась, разлетаясь тысячей искр. Этот взрыв отдался резью в глазах, шумом в ушах и дрожью в теле. К горлу подступила тошнота.

Раз оттолкнул Рену, выхватывая из кармана футляр, достал трясущимися руками таблетку и с усилием проглотил её, застрявшую в горле комом. Выдохнув, он прижался макушкой к холодной стене, пальцами провёл по ряду камней до пола — ладонь миновала восемь горизонтальных линий.

Раз встал и протянул девушке руку.

— Извини. Эту привычку мне не победить. Ни боли, ни магии в моей жизни больше не будет, я выбрал.

«Ни чувств, ни воспоминаний», — добавил он.

Раз пошёл к выходу из зала. Вслед донёсся звонкий голосок Рены:

— Ты просто прячешься от себя!

«Это уже было», — холодно подумал он. Обернувшись на пороге, Раз кивнул:

— Ага, — и сразу вышел.

Нет, он не прятался. Он просто решил окончательного убить того наивного мальчишку.

«Сто тысяч один, сто тысяч два, сто тысяч три…»

15. Ещё одна невозможная история

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Шкатулка, обитая атласом, была полна украшений: серьги разной формы и длины, кольца с драгоценными камнями, цепочки, кулоны. Рена залюбовалась своими сокровищами — это была её маленькая слабость, на которую уходила изрядная доля заработанного. Но девушка носила их так редко, что сейчас даже растерялась — что будет под стать «Камню»?

Она провела рукой по пиджаку, лежащему рядом на кровати. Хорошая плотная ткань идеально чёрного цвета. Добавлять ярких деталей не хотелось — нет, надо создать образом другое настроение.

Рена вытянула из шкатулки пару длинных серег-цепочек с мелкими бриллиантами. Это была награда за одно из первых дел — девушка взяла свою долю не деньгами от украденного, а самим украденным. Может, серьги уже даже бывали в «Камне»?

Она вставила их в уши и кончиками пальцев прошлась по остальных украшениям в шкатулке. Нужно что-то ещё. Браслет, который подчеркнёт тонкое запястье? Нет, рукава его скроют. Кольцо? Тоже нет, Рене нравились простые изящные украшения, а для «Камня» требовалось что-то более заметное. Нужна цепочка — да, это точно та деталь, которая завершит образ.

Нортийка вытащила серебряную нить с чёрным блестящим камушком и застегнула на шее, переоделась, прыснула духами. Комнату наполнил лёгкий пряный аромат, в котором угадывались корица и гвоздика. Девушка немного покрутилась перед большим зеркалом и вышла в коридор.

Она несколько раз стукнула в дверь кабинета Найдера. Парень ответил так быстро, будто уже знал, что к нему кто-то идёт. К голосу оша просилось описание «с тёмным звучанием». Слышалось в нём что-то жёсткое и одновременно драматичное.

Найдер и Раз были в кабинете вместе. Они разглядывали карту Киона со множеством надписей, линий и отметок — по ней они всегда планировали очередное дело. Она использовалась так часто, что уже стала полноправным членом команды, а оша постоянно шутил, от неё толку больше, чем от Феба.

Оба парня уставились на Рену.

— Это что, мой пиджак? — выдавил Раз, садясь на диван.

Девушка с улыбкой провела ладонью по рукаву.

— Да.

Кион был городом контрастов, в котором мешались строгость и разврат, возвышенные речи и грязные желания. Столица наук преклонялась не столько перед умом, сколько перед размахом идеи, перед вызовом, который ей бросали.

В «Камне» действовал тот же принцип. Да, самое дорогое платье, десяток драгоценностей легко превращались во входной билет, но был и другой способ попасть в клуб — удивить. Сыграть не мотив богатых, а смелых, которые бросают вызов привычной морали, всему застаревшему и устоявшемуся. Это была вторая валюта, принимаемая Кионом.

Да и не любила Рена платья. Она засунула руки в карманы прямых брюк со стрелками, в мужском стиле, и лукаво улыбнулась. Это был непривычный образ, но он ей нравился — чувствовалось в нём что-то от той, более свободной Рены, которой она решила стать.

— Мне же не кажется, под этим пиджаком ничего нет? — Найдер, ухмыляясь, приподнял одну бровь.

Натолкнувшись на хмурый взгляд Раза, оша поднял руки и ухмыльнулся ещё шире:

— Знаю, знаю, не для меня цветочек рос.

Невыносимый! Но Рена всё равно рассмеялась, признаваясь себе, что когда уедет, будет скучать и по Найдеру, и по общим сборам в его кабинете, и по их авантюрам.

— На месте Лаэрта я бы познакомился с тобой, молодец, — он смотрел уже не на Рену, а на Раза, как если бы специально хотел поддеть его, но тот оставался верен своему ледяному виду.

Спокойным голосом он спросил:

— Ты уверена, что Лаэрт там будет?

— Он обещал прийти, обещал главе кафедры. У них напряжённые отношения, но вряд ли он не сдержит слово, данное ему.

— И что это, учёные часто меняют библиотеки на клубы? — поинтересовался Найдер, складывая карту.

— Сегодня двести три года со дня основания кафедры химии, они не могли не собраться, — ответил Раз и беззвучно зашевелил губами.