Читать интересную книгу Семейный кодекс Санта Барбары - Марина Серова

– Из полиции, значит. Давай пойдем, покажу, где Малышка его нашла.

Мы дошли до городского парка и вскоре оказались на том самом месте, о котором говорил дед. Примятые кусты, несколько поломанных веток, трава вокруг утоптана.

– Вот здесь он, сердечный, и лежал, – важно кивнул старик.

– Спасибо вам, Поликарп Никодимович.

– Да не за что, труд-то невелик. Ты вот что, дочка. Ты найди, кто такое сотворил. Разве можно так с людьми-то. – Дед махнул рукой и притянул к себе за поводок болонку. – Пошли мы, и так загулялись.

Он ушел, а я стала более внимательно изучать место преступления. Но ничего более-менее интересного не нашла. Правильно, прошла ведь целая неделя. Все давно подмели, подчистили, убрали и вывезли.

– А здесь, между прочим, одного старикана замочили, – сказал кто-то у меня за спиной.

Я обернулась и увидела бомжа. Скорее всего, он стал им не так давно, потому что еще не успел совсем опуститься. Средних лет, довольно упитанный, одежда давно не стиранная, но не рваная. Стрижка, кстати, вполне приличная, чувствуется рука профессионального парикмахера. Правда, мужик давно не брился, зарос до безобразия.

– Доброго здоровья! Витек, – отрекомендовался он.

– Татьяна, – кивнула я.

– А я здесь недавно, – подтвердил он мое предположение. – Супружница меня выгнала. Говорит, завязывай с бутылкой, иди работай. Ха! Я и пошел, еще лучше себе бабу нашел, Брунгильдой звать.

– Как-как?!

– Брун-гиль-да! – по слогам произнес Витек. – Ее так Профессор назвал. Уж больно боевая.

Если боевая, тогда действительно очень подходит имя героини древнегерманского эпоса. Но что-то мы отвлеклись.

– Слушай, Витек, ты что-то говорил об убийстве. А когда это было?

– Уже несколько дней прошло.

– Ты сам, что ли, видел?

– Чего?

– Как чего? Говоришь, убийство произошло?

– Ну?

– Так я и спрашиваю: сам видел, как убивают?

– Неа, нам Профессор рассказывал. Он видал.

– Профессор – это кто?

– Он у нас за главного. Старшой, значит. Он такой умный, все знает! Он, это, раньше детишек в школе учил. Вот.

– Подожди. Что он рассказывал вам об убийстве?

– Ха, так я тебе и выложил задарма! Гони бабло.

– Да ты врешь, наверное. Сейчас все и сочинил. Профессора какого-то приплел.

– Я вру? Это я-то вру? – возмутился Витек.

– Чего орешь-то? Всегда такой правдивый?

– Да я. Щас… Моя Брунгильда…

– Ладно, давай без твоей Брунгильды обойдемся. Вот. – Я вытащила из сумочки портмоне и выразительно посмотрела на бомжа. – Давай, начинай.

– Один мужик, он, значит, помоложе был, огрел старика палкой по башке, а потом давай его ногами бить.

– А за что он его так? Ваш Профессор ничего об этом не сказал?

– А что-то они там не поделили. Бабки этот старик молодому передавал, целую пачку, вот и… Может, мало бабок было.

Я отдала ему сотенную купюру.

– Слушай, а могу я с вашим Профессором поговорить?

– Неа, не можешь.

– Почему?

– А помер он.

– Когда?

– А на другой день. Васька на помойку ходил и увидал его… Ой, сейчас будет! – Он испуганно посмотрел на что-то за моей спиной.

– Эт ты че? – Передо мной откуда ни возьмись нарисовалась тщедушная особа женского пола, одетая в живописное тряпье. – Мужика моего отбить удумала? – Голос у нее был хотя и пропитый, но прямо-таки громовой.

– Брунгильда, она, это, убитым стариком интересуется. Я ей и рассказал.

– Я те отобью, я тя сама отобью! – не слушая своего дружка, орала баба. – Убью! А это у тебя че? – Воительница узрела сторублевку, которую Витек не успел спрятать. – Это она те заплатила? За че?

– Брунгильда, – снова обратился мой осведомитель к бомжихе, – я же тебе о чем говорю… Она, это, насчет убитого спрашивала. Пошли, пошли. – Он схватил упирающуюся Брунгильду в охапку и потащил в сторону.

Пока он ее тащил, бомжиха извивалась и изрыгала отборную ругань.

Я увидела невдалеке лавочку, села и стала размышлять. Хотя размышлять – это громко сказано. К дедукции я обычно приступаю, когда соберу необходимые факты. Пока же их в общем и не было. Хотя бойфренд колоритной Брунгильды поделился заслуживающими внимание деталями. Некий Профессор, предводитель местных бомжей, стал свидетелем убийства Сосновского и поплатился за это жизнью. Во всяком случае, его нашли мертвым на помойке через день или два после убийства. Сомнительно, что он умер своей смертью. Вероятно, преступник заметил нежелательного свидетеля и устранил его. Конечно, характер смерти Профессора не установлен. Но кто будет заниматься следствием по делу бомжа?

Идем дальше. Николай Сосновский передал убийце деньги, а тот стукнул его палкой по голове. Может быть, и не палкой. Может быть, дубинкой. Свидетель ведь не рядом с ними находился, с большого расстояния не определишь, чем ударил. Кстати, подходящей палки на месте преступления я не обнаружила. Сомнительно, что преступник унес ее с собой. Хотя все может быть. Возможно, он не хотел оставлять следы в виде отпечатков пальцев, например. Итак, удар палкой оказался смертельным. Потом убийца стал избивать уже мертвого Николая. В приступе ярости? Возможно. Наконец, преступник был моложе Сосновского.

И все же услышанного от бомжа было недостаточно, чтобы делать выводы. Я ведь еще ничего не знала о личности убитого, с его сестрой Любой мы общались совсем недолго. Теперь предстояло восполнить этот пробел. Я вынула из сумки ее визитку: «Любовь Алексеевна Антоненко, косметический салон «Орхидея», улица Петербургская, дом 196». Я позвонила Любе. Мы договорились, что я подъеду к дому Сосновского, а она там меня встретит.

Покойный жил на улице Достоевского, на третьем этаже десятиэтажки. Я заехала во двор и увидела Любу, стоявшую у белой «Ауди».

– Еще раз здравствуйте, Таня. Я, конечно, понимаю, что еще рано говорить о чем-то конкретном, но… Может быть, что-то уже прояснилось? – Она с надеждой посмотрела на меня.

– Да, вы правы, времени с начала расследования прошло еще очень мало. Поэтому я и решила встретиться с вами, чтобы узнать как можно больше о вашем брате.

– Конечно-конечно, – согласилась она. – Идемте.

Мы поднялись на третий этаж, Люба открыла дверь и прошла по длинному коридору.

– Боже мой! Таня! Идите скорее сюда! – раздался ее крик.

Что там такое? Еще один труп, что ли?

Я вошла в комнату, бывшую, по всей видимости, гостиной. Ну и ну! Створки стеллажей и книжного шкафа открыты, одежда и предметы на полу, из них была сооружена целая гора.

– Таня, Таня, – причитала Люба, – прямо как в кино: крупным планом показывают разодранные матрасы, вспоротые подушки, рваные простыни. Везде перья, пух, клочки ваты. Что же это? За что?

– Люба, успокойтесь. Нет никаких вспоротых матрасов и подушек. И пух с перьями нигде не летает. И вообще, это еще не самое страшное, уж поверьте мне.

Я открыла дверь в спальню. Там тоже все перевернуто вверх дном.

Нужно было поднять наклоненное на бок кресло и усадить в него Любу. Потом я отправилась на кухню. Да, работа самая подходящая для Золушки: пол усеян геркулесовыми хлопьями, гречкой, пшеном, рисом вперемешку с кофейными зернами. Я открыла один из кухонных шкафчиков. К счастью, там оказалась бутылка воды «Чистый источник». Захватив ее, я вернулась в гостиную.

– Вот, выпейте. – Я отдала воду Любе, а сама села рядом на диван.

– Люба, когда вы в последний раз были здесь?

– Сейчас вспомню, – ответила она, судорожно сделав несколько глотков из бутылки.

– Вспомнили?

– Да. В тот день, когда все это произошло, я осталась на ночь здесь. Очень устала за день, просто не было сил ехать домой. Я прилегла на диван в гостиной и не заметила, как задремала. Потом проснулась, встала с постели, зажгла торшер и посмотрела на часы: было четверть первого ночи. И тут я услышала какой-то шум у входной двери. Я не стала зажигать верхний свет, а постаралась идти очень осторожно, чтобы ничего не задеть в темноте. Так я подошла к двери. Сомнений не было: в замочной скважине кто-то ковырялся. Меня охватил такой ужас! – Она зябко передернула плечами.

– И что было дальше?

– Я лихорадочно думала, что же делать. И тут вдруг меня осенило. Я щелкнула выключателем, и в прихожей стало светло. Я знала, что через глазок в двери свет виден снаружи, из тамбура. Потом я подтащила к двери табурет, вон он стоит в прихожей, в дальнем углу, села и нарочно громко стала вести воображаемый телефонный разговор. Что-то вроде: «Алло, привет, ничего, что я так поздно, я тебя не разбудила?» И так далее, сейчас уже и не помню, что я говорила. Я решила таким образом дать понять тем, кто за дверью, что я не сплю. Кажется, я еще что-то сказала воображаемому собеседнику. Мол, что слышу какой-то шум, вроде кто-то ходит. Кажется, я их все-таки спугнула, манипуляции с замком прекратились.

– Скажите, ключи от квартиры вам вернули?

Она недоуменно взглянула на меня.

– Ключи должны были вернуть вместе с другими вещами. В карманах вашего брата был паспорт, бумажник, очечник с очками, носовой платок.