Ты в россыпи цветов горишь, внезапно тих, Мгновенно мчишься вдаль мятелыо разъяренной, И снова всходишь ввысь размерною колонной, Полдневный обелиск, псалом сердец людских.
Ты полон прихотей лесного аромата, Весенних щебетов и сговора зарниц. Мной пересозданный, ты весь из крыльев птиц.
Н рифма, завязь грез, в тебе рукой не смята. От Фета к Пушкину сверкни путем возврата И брызни в даль времен дорогой огневиц.
П. Б. ШЕЛЛИ
ОЗИМАНДИЯ
Я встретил путника; он шел из стран далеких И мне сказал: вдали, где вечность сторожит Пустыни тишиду, среди песков глубоких Обломок статуи распавшейся лежит. Из полустертых черт сквозит надменный пламень Желанье заставлять весь мир себе служить; Ваятель опытный вложил в бездушный камень Те страсти, что могли столетья пережить. И сохранил слова обломок изваянья: "Я - Озимандия, я - мощный царь царей! Взгляните на мои великие деянья, Владыки всех времен, всех стран и всех морей!" Кругом нет ничего... Глубокое молчанье... Пустыня мертвая... И небеса над ней...
На равнину повергнет ее, точно взятую в плен, Я в тени ее пышных грудей задремал бы, мечтая, Как у склона горы деревушка ютится глухая.
ШАРЛЬ БОДЛЕР
КРАСОТА
Стройна я, смертные, как греза изваянья, И грудь, что каждого убила в час его, Поэту знать дает любовь - и с ней терзанье, Безгласно-вечное, как вечно вещество.
В лазури я царю как сфинкс непостижимый; Как лебедь бледная, как снег я холодна; Недвижна Красота, черты здесь нерушимы; Не плачу, не смеюсь, - мне смена не нужна.
Поэты пред моим победно-гордым ликом Все дни свои сожгут в алкании великом, Дух изучающий пребудет век смущен;
Есть у меня для них, послушных, обаянье, Два чистых зеркала, где мир преображен: Глаза, мои глаза - бездонное сиянке.
ГИГАНТША
В оны дни, как природа в капризности дум, вдохновенно Каждый день зачинала чудовищность мощных пород, Полюбил бы я жить возле юной гигантши бессменно, Как у ног королевы ласкательно-вкрадчивый кот.
Я любил бы глядеть, как с душой ее плоть расцветает И свободно растет в ужасающих играх ее; Заглянув, угадать, что за мрачное пламя блистает В этих влажных глазах, где, как дымка, встает забытье. Пробегать на досуге всю пышность ее очертаний. Проползать по уклону ее исполинских келен, А порой в летний зной, в час, как солнце дурманом дыханий
ПРОПАСТЬ
Паскаль носил в душе водоворот без дна.
- Все пропасть алчная: слова, мечты, желанья. Мне тайну ужаса открыла тишина, И холодею я от черного сознанья.
Вверху, внизу, везде - бездонность, гдубина, Пространство страшное с отравою молчанья. Во тьме моих ночей встает уродство сна Многообразного - кошмар без окончанья.
Мне чудится, что ночь - зияющий провал, И кто в нее вступил - тот схвачен темнотою. Сквозь каждое окно - бездонность предо мною.
Мой дух с восторгом бы в ничтожестве пропал, Чтоб тьмой бесчувствия закрыть свои терзанья. - А! Никогда не быть вне Чисел, вне Сознанья!
БАЛЬМОНТ КОНСТАНТИН ДМИТРИЕВИЧ (1867-1942). Поэт, переводчик, один из ранних представителей русского символизма. Сборники "Под северным небом", "В безбрежности", "Горящие здания", "Будем как солнце" "Только любовь" принесли ему недолгую, но яркую поэтическую известность.
Дон-Жуан. В сонетах с привлечением одноименной поэмы Байрона передана испанская легенда о Дон-Жуане.
Сонеты "Скажите вы", "Тамар", "Пантера", "Блеск боли" навеяны пребыванием поэта в Грузии и его работой над переводом поэмы Ш. Руставели "Витязь в тигровой шкуре".
Звездные знаки. Веселая наука - так называли поэзию в школе трубадуров (XIV в.) в Тулузе.
Умей творить. Толканчик - диалектное название подорожника и хвоща. Маэстро итальянских колдований - Микеланджело.
На отмели времен. Гламисский и кавдорский тан - Макбет, герой одноименной трагедии Шекспира. Тан - старинный шотландской титул. Эвоиский лебедь - Шекспир, родившийся в Стратфорде. находящемся на берегу реки Эвоп.
Микель Анджел о. В сонете упоминаются великие творения скульптора ("Он возлюбил Молчание и Ночь...")
Марло. Трагедия Марло о Фаусте была переведена Бальмонтом.
Кальдерой. Драма Кальдерона "Жизнь есть сон" переведена Бальмонтом. Сэхисминдо - герой названной драмы.