Читать интересную книгу Сонеты - Константин Бальмонт

Не скукой слов, давно известных всем, А звучной полногласностью сонета, Не найденной пока еще никем!

ХВАЛА СОНЕТУ

Сонет

Люблю тебя, законченность сонета, С надменною твоею красотой, Как правильную четкость силуэта Красавицы изысканно-простой, Чей стан воздушный с грудью молодой Хранит сиянье матового света В волне волос недвижно-золотой, Чьей пышностью она полуодета.

Да, истинный сонет таков, как ты, Пластическая радость красоты, По иногда он мстит своим напевом.

И не однажды в сердце поражал Сонет, несущий смерть, горящий гневом, Холодный, острый, меткий, как кинжал,

РАЗЛУКА

Сонет

Разлука ты, разлука, Чужая сторона, Никто меня не любит, Как мать сыра земля.

Песня бродяги

Есть люди, присужденные к скитаньям. Где б ни был я, - я всем чужой, всегда. Я предан переменчивым мечтаньям, Подвижным, как текучая вода.

Передо мной мелькают -города, Деревни, села с их глухим страданьем. Но никогда, о сердце, никогда С своим я не встречался ожиданьем.

Разлука! След чужого корабля! Порыв волны - к другой волне, несхожей. Да, я бродяга, топчущий поля.

Уставши повторять одно и то же, Я падаю на землю. Плачу. Боже! Никто меня не любит, как земля!.

1899

ЯСЕНЬ. 1916

ВОПЛЬ К ВЕТРУ

Суровый ветр страны моей родной, Гудящий ветр средь сосен многозвенных, Поющий ветр меж пропастей бездонных, Летящий ветр безбрежности степной.

Хранитель верб свирельною весной, Внушитель снов в тоске ночей бессонных, Сказитель дум и песен похоронных, Шуршащий ветр, услышь меня, я твой.

Возьми меня, развей, как снег мятельный, Мой дух, считая зимы, поседел, Мои дух пропел весь полдень свой свирельный.

Мой дух устал от слов и снов и дел. Всевластный ветр пустыни беспредельной, Возьми меня в последний свой предел.

СКАЖИТЕ ВЫ

Скажите вы, которые горели, Сгорали и сгорели, полюбив, Вы, видевшие солнце с колыбели, Вы, в чьих сердцах горячий пламень жив,Вы, чей язык и странен и красив, Вы, знающие строки Руставели, Скажите, как мне быть? Я весь - порыв, Я весь - обрыв, и я - нежней свирели. Мне тоже в сердце вдруг вошло копье, И знаю я: любовь постигнуть трудно. Вот, вдруг пришла. Пусть все возьмет мое. Пусть сделаю, что будет безрассудно. Но пусть безумье будет обоюдно. Хочу. Горю. Молюсь. Люблю ее.

1914

ТАМАР

Я встретился с тобой на радостной дороге, Ведущей к счастию. Нo был уж поздний час. И были пламенны и богомольно-строги Изгибы губ твоих и зовы черных глаз.

Л полюбил тебя. Чуть встретя. В первый час. О, в первый миг. Ты встала на пороге. Мае бросила цветы. И в этом был рассказ, Что ты ждала того, чего желают боги.

Ты показала мне скрывавшийся пожар. Ты приоткрыла мне таинственную дверцу. Ты искру бросила от сердца прямо к сердцу.

И я несу тебе горение - как дар. Ты, солнцем вспыхнувши, зажглась единоверцу. Я полюбил тебя, красивая Тамар.

1914

САМОРАЗВЕНЧАННЫЙ

Он был один, когда читал страницы Плутарха о героях и богах. В Египте, на отлогих берегах, Он вольным был, как вольны в лёте птицы.

Многоязычны были вереницы Его врагов. Он дал им ведать страх. И, дрогнув, страны видели размах Того, кто к солнцу устремил зеницы.

Ни женщина, ни друг, ни мысль, ни страсть Не отвлекли к своим, к иным уклонам Ту волю, что себе была законом, Осуществляя солнечную власть. Но, пав, он пал - как только можно пасть, Тот человек, что был Наполеоном.

ПОД СЕВЕРНЫМ НЕБОМ

До самого конца вы будете мне милы, Родного Севера непышные цветы. Подснежник стынущий. Дыханье чистоты. Печальный юноша. Дрожанье скрытой силы.

Ни косы быстрые, ни воющие пилы Еще не тронули растущей красоты. Но затуманены росой ее черты. И тот, пред кем вся жизнь, расслышал зов могилы.

Судьба счастливая дала мне первый день. Судьба жестокая второй мой день послала. И в юности моей не мед я знал, а жало.

Под громкий лай собак бежал в лесах олень. И пена падала. А следом расцветала Грустянка синяя, роняя в воду тень.

1916

СОНЕТЫ СОЛНЦА, МЕДА И ЛУНЫ: 1917

ЗВЕЗДНЫЕ ЗНАКИ

Творить из мглы, расцветов и лучей, Включить в оправу стройную сонета Две капельки росы, три брызга света И помысел, что вот еще ничей. Узнать в цветах огонь родных очей, В журчаньи птиц расслышать звук привета, И так .прожить весну и грезить лето, А в стужу целоваться горячей. Не это ли Веселая наука, Которой полный круг, в расцвете лет, Пройти повинен мыслящий поэт? И вновь следить в духовных безднах звука, Не вспыхнул ли еще не бывший след От лёта сказок, духов и комет.

1916

ЧТО СО МНОЙ?

Что сделалось со мной? Я весь пою. Свиваю мысли в тонкий строй сонета. Ласкаю зорким взором то и это. Всю вечность принимаю, как мою.

Из черных глыб я белое кую. И повесть чувства в сталь и свет одета. Во всем я ощущаю только лето. Ветров пьянящих теплую струю.

О, что со мной? Я счастлив непонятно. Ведь боль я знаю так же, как и все. Хожу босой по стеклам. И в росе

Ищу душой того, что невозвратно. Я знаю. Это - солнце ароматно Во мне поет. Я весь в его красе.

УМЕЙ ТВОРИТЬ

Умей творить из самых малых крох. Иначе для чего же ты кудесник? Среди людей ты божества наместник, Так помни, чтоб в словах твоих был бог.

В лугах расцвел кустом чертополох, Он жёсток, но в лиловом он - прелестник. Один толкачик - знойных суток вестник. Судьба в один вместиться может вздох.

Маэстро итальянских колдований Приказывал своим ученикам Провидеть полный пышной славы храм

В обломках камней и в обрывках тканей. Умей хотеть - и силою желаний Господень дух промчится по струнам.

НА ОГНЕННОМ ПИРУ

Когда я думаю, что предки у коня В бесчисленных веках, чьи густы вереницы, Являли странный лик с размерами лисицы, Во .мне дрожит восторг, пронзающий меня.

На огненном пиру творящего Огня Я червь, я хитрый змей, я быстрокрылость птицы, Ум человека я, чья мысль быстрей зарницы, Сознание миров живет во мне, звеня.

Природа отошла от своего апреля, Но наслоеньями записаны слова. Меняется размер, но песня в нем жива.

И божья новая еще нас ждет неделя. Не так уж далеки пред ликом божества Акульи плавники и пальцы Рафаэля.

СНОПЫ

Снопы стоят в полях, как алтари. В них красота высокого значенья. Был древле час, в умах зажглось реченье: "Не только кровь, но и зерно сбери". В колосьях отливают янтари. Богаты их зернистые скопленья. В них теплым духом дышит умиленье. В них золото разлившейся зари. Как долог путь от быстрых зерен сева До мига золотого торжества. Вся выгорела до косы трава. Гроза не раз грозилась жаром гнева. О пахари. Подвижники посева. В вас божья воля колосом жива.

1916

ДАЛЕКОЕ

Когда весь мир как будто за горой, Где все мечта и все недостоверно, Подводный я любил роман Жюль Верна, И Нэмо-капитан был мой герой.

Когда пред фортепьяно, за игрой, Он тосковал, хоть, несколько манерно, Я в океане с ним качался мерно И, помню, слезы хлынули струей.

Потом я страстно полюбил Майн Рида, Но был ручной отвергнут Вальтер Скотт. Прошли года. Быть может, только год?

Мне грезится Египет, Атлантида. Далекое. И мой сиамский кот

"Плыви в Сиам!" - мурлыча, мне поет.

СИЛА БРЕТАНИ

В таинственной, как лунный свет, Бретани, В узорной и упрямой старине, Упорствующей в этом скудном дне И только в давних днях берущей дани

Обычаев, уборов и преданий, Есть до сих пор друиды, в тишине, От солнца отделенной, там - на дне, В Атлантике, в загадке, в океане.

В те ночи, как колдует здесь луна, С Утеса Чаек видно глубь залива.

В воде - дубравы, храмы, глыбы срыва. Проходят привиденья, духи сна. Вся древность словно в зеркале видна, Пока ее не смоет мощь прилива.

РОЖДЕНИЕ МУЗЫКИ

Звучало море в грани берегов. Когда все вещи мира были юны, Слагались многопевные буруны, В них был и гуд струны, и рев рогов.

Был музыкою лес и каждый ров. Цвели цветы - огромные, как луны, Когда в сознаньи прозвучали струны. Но звон иной был первым в ладе снов.

Повеял ветер в тростники напевно, Чрез их отверстья ожили луга. Так первая свирель была царевна

Ветров и воли, смывшей берега. Еще - чтоб месть и меч запели гневно Я сделал флейты из костей врага.

1916

НА ОТМЕЛИ ВРЕМЕН

Заклятый дух на отмели времен, Средь маленьких, среди непрозорливых, На уводящих удержался срывах, От страшных ведьм принявши гордый сои. Гламисский тан, могучий вождь племен, Кавдорский тан - в змеиных переливах Своей мечты - лишился снов счастливых И дьявольским был сглазом ослеплен. Но потому, что мир тебе был тесен, Ты сгромоздил такую груду тел, Что о тебе Эвонский лебедь спел Звучнейшую из лебединых песен. Он, кто сердец изведал глубь и цвет, Тебя в веках нам передал,. Макбет.

ШАЛАЯ

О шалая! Ты белыми клубами Несешь и мечешь вздутые снега. Льешь океан, где скрыты берега, И вьешься, пляшешь, помыкаешь нами.

Смеешься диким свистом над копями, Велишь им всюду чувствовать врага. И страшны им оглобли и дуга, Они храпят дрожащими ноздрями.

Ты сеешь снег воронкою, как пыль. Мороз крепчает. Сжался лед упруго. Как будто холод расцветил ковыль.