не видела кмета еще ни разу, но слышала, что зол он без меры. Кидается на всех, как бешенная псина. За волосы оттаскал служанку, которая должна была к князю идти.
Жалко бедную девушку.
Хотя Гарья той жалости и не искала. Бойкая и наглая, она готова идти по головам ради сытого будущего. Ну вот и дошла… На полпути заохала, сунула Забаве поднос с кубком и велела ждать. А сама побежала до ветру*(прим. автора — в туалет)
Ждать Забава не стала — сделала все как велела старуха. Только вот с вином оплошка вышла. Расплескала, и князь побрезговал выпить. Но, боясь разозлить травницу, Забава об этом смолчала. Все равно сделанного не воротишь. А она вот — живая и даже почти не тронута.
Девки шептались, что с мужчиной куда как хуже бывает. Иные с постели подняться не могли, если муж осерчал.
Князь тоже злился.
Но лучше бы побил ее, чем забирал свой в терем! Она-то как-нибудь выживет, а ее сестры? Ясеньке тринадцать весен, Варе да Василисе по десять. Куда им с хозяйством управиться?
— Хватит скулить! — прикрикнула на нее травница. — Сказано же было — присмотрю! Да и перстень князя — лучшая защита. Все поселение слухами развлекается. О твоем отъезде говорят. А теперь давай-ка раздвигай ноги. Лечить буду.
Забава аж лицо в ладони спрятала.
Стыдно!
И от того, что сейчас творится, и от понимания, сколь безжалостна может быть людская молва. Наверняка ей все кости перемыли… А сестер что ждет?
— Ох, — всхлипнула, когда лона коснулась мокрая ткань.
В нос ударил ядреный запах лекарственной вытяжки.
— Могло быть хуже, — ворчала знахарка, старательно втирая мазь. — Иных девок шить приходится… Эхе-хе! Потерял нынче мужик уважение к женщине! Не бережет! Как и Сварог не сберег свою жонку.
— Она ведь предала… Ой! — пискнула, когда знахарка надавила сильнее.
— Меньше волхвов слушай, дура! Они такое наплетут — семь верст до неба, и все лесом… Не передавала Лада! Сварог виноват. Да разве мужик это признает? Мало того что пришиб супружницу, так еще и глумится… А женщинам страдай!
— Ай, больно!
— Терпи! Лада вон сколько уже терпит… Все. Полегчает к завтрашнему. Второй раз не так больно будет.
— Второй?! — сорвалось против воли.
Нет, Забава не обманывалась насчет своего положения. Но так хотелось верить, что Властимир берет ее простой служанкой.
— А ты как хотела? — удивилась знахарка. — Князя, считай, с бабы сдернули… Не насытился он. Но возблагодари богиню, что пришлось Властимиру ехать к границе. У тебя время будет зажить как следует… Давай, ложись, — указала на лавку. — Сейчас попарю косточки.
И травница вновь достала из бадьи прутья.
Забава легла. Все рано сил уже не было. И думать ни о чем не хотелось. Плачь не плачь, а ждет ее дорога в княжий терем. И добра это не принесет.
* * *
Небо над головой хмурилось тяжелыми тучами. Забава старалась не глядеть лишний раз, уж больно этот цвет напоминал ей взгляд князя — такой же давящий. До сей поры в озноб кидает… Забава неслышно вздохнула и крепче прижала к себе узелок с пожитками.
Много взять не дали. А у нее и не было.
Исподнего сменная пара, платье и пара платков. Остальное оставила сестрам. Вместе с перстнем, который отдала старшей, приказывая беречь крепко-накрепко.
С утра вот еще успела пробежаться по соседям просить приглядеть за девочками. Открыла только Малуша.
Всегда она добра была, и в этот раз не оставила.
— Ох, Забава… — вздыхала, тревожно поглядывая по сторонам. — Мой говорил, что кмет больно зол. Так кричал, так плевался. Ты уж постарайся в Сварг-граде остаться. А может, и сестер твоих получится туда переправить…
— Эй, девка! — гаркнул над ухом стражник. — Не спи!
Забава чуть с повозки не слетела.
— Я… я не сплю.
Но мужчина не слушал, направил коня вперёд. К нему присоединились ещё несколько воинов.
И у каждого в руке меч.
Для чего?
Забава со страхом огляделась по сторонам, но ничего не заметила. Через лес ехали, вроде спокойно все. С колючих веток уже облетела листва, на кустах волчьего лыка краснели ядовитые ягоды. Говорят, что однажды в давние времена, когда Лада была ещё живой, деревья золотом наливались, а на изумрудном ковре мха в изобилии росли съедобные грибы.
Но, кроме поганок, Забава ничего не видела. Как и золота, и зелени… Теперь среди побуревших деревьев можно собрать разве что хворост да горькие орешки. И то лучше далеко не заходить.
Страшные лютоволки вышли из подземного мира и наводнили все вокруг. От южного моря до северных гор не было места, где бы ни встретился этот безжалостный хищник.
Порой, они сбивались в стаи и нападали людей. И поселение два раза было ограблено. Но ее семье повезло, их двор лютоволки почему-то обошли стороной. А вот у соседей не только скотину, а и двух старших сыновей уволокли… ох и плач утром стоял.
Забава даже головой помотала, силясь избавиться от тяжких воспоминаний.
А телега вдруг дернулась и встала.
— Дерево! — послышалось в голове их маленького отряда. — Поперек тропы легло.
— Или его положили.
И сразу же поднялась суета.
Стража спешилась, согнала лошадей ближе к повозкам, на которых везли подати.
Ей вновь крикнули, чтобы не мешалась, а затем, подхватив под руку, затащили ближе к середине отряда.
И каждый из мужчин смотрел с неприязнью… Да разве она виновата, что одна тут женщина?
Князь так велел. Забрал ее, как часть подати.
К ней подошёл стражник. Тот самый, что стерег княжьи покои.
— Меч хоть в руках держала?
— Нет, господин. Никогда, — шепнула, старательно разглядывая потрескавшуюся землю.
— Досталась же дура в наказание, — заворчал воин. — На вот.
И сунул ей в руки кинжал.
— Спасибо, господин… — пробормотала, сжав оплетенную мягким ремнем рукоятку.
И робко глянула на мужчину. Тот по-прежнему хмурилась, но темные глаза смотрели уже не так холодно.
— Ждан меня звать, — молвил наконец.
И огладил подбитую сединой бороду. Приосанился.
— Господин Ждан, — послушно повторила Забава.
Насмешливо фыркнув, мужчина ушел к своим. А Забава вновь осталась одна среди сундуков, шкур да тюков с шерстью.
Их поселение стояло в хорошей долине. Рыба какая-никакая водилась, земля почти всегда давала урожай мучного корня и зерна. Да и живности хватало. Поэтому и подать была больше, чем у остальных. Хотя Бокша собирался отдать часть людьми… А его отец никогда такого не делал! Готов был еще один мешок зерна всунуть, лишь бы народ остался при своем доме и семьях.
Хорошим был старый кмет. Добрым. Но, как и многих,