Читать интересную книгу Тайна похищения генерала Кутепова - Клод Фелисье

На углу бульвара Инвалидов и улицы Севр Фортунато затормозил машину. Кинув шоферу все, что было в его кошельке, он выскочил на тротуар. Через дорогу, по диагонали от него, был пункт, где он должен был встретить генерала Кутепова. Он кинул быстрый взгляд в этом направлении и опять остолбенел: его машина стояла на условленном месте целая и невредимая.

— Что за наваждение! — вырвалось у Фортунато, и он бегом кинулся к своему такси.

Он думал найти в нем таинственного похитителя, но в автомобиле никого не оказалось. Между тем мотор был заведен, и такси в любой момент могло тронуться в путь. Фортунато оглянулся по сторонам — никого, кто бы мог сойти за автомобильного вора.

— Чудеса!

В нескольких саженях позади его машины стоял какой-то автомобиль темно-красного цвета. Это был, вероятно, частный лимузин; стекла его закрывали плотные занавески. Опытный взгляд Фортунато оценил машину: это было сильное четырехцилиндровое авто.

Фортунато занял свое место, не теряя надежды, что похититель появится откуда-нибудь. Но в то же время на тротуаре показалась знакомая высокая, стройная фигура генерала…

— Здравствуйте, капитан! — приветствовал генерал шофера.

— Здравия желаю! — по-военному отозвался Фортунато. — Куда прикажете везти?

— На улицу Мадемуазель… Я вас заставил ждать, капитан? Ничего не поделать, пришлось задержаться дома на четверть часа; неожиданно прибыла из Сербии вдова генерала Свирского…

Фортунато, слушая генерала, дал ход. Такси проехало мимо красного лимузина. Невольно взгляд капитана скользнул по машине. В задней стенке лимузина было незанавешенное большое окно, и Фортунато не сдержал крика изумления: в этом окне за стеклом мелькнуло его собственное лицо. Таинственный двойник-похититель находился в закрытой машине!

V

ЧЕЛОВЕК СО СТАЛЬНЫМИ ГЛАЗАМИ

Посвистов очнулся в кабинете. В голове ощущалась тяжесть, точно она налилась вдруг свинцом. Он лежал на диване, полуодетый, с расстегнутой на груди сорочкой. Издали, заглушенные портьерами, доносились звуки лихой русской песни, исполняемой оркестром Черноярова.

— Черт возьми, что это такое?

Посвистов приподнялся и с недоумением оглянулся по сторонам. Рядом, на стуле, было брошено его платье — пиджак и жилет. На столе виднелась какая-то лекарственная склянка и стакан с водой. Внезапное ощущение тошноты заставило Посвистова взять стакан и отпить глоток. Вода освежила и точно прояснила мозг Посвистов вспомнил все, происходившее за завтраком, и вскочил, точно наэлектризованный.

— Не мог же я напиться до потери сознания? Куда девались Марго и Фортунато?

Он надел жилет и пиджак, машинальным движением руки нащупав бумажник. Мысль о возможности ограбления неприятно кольнула его. Он вытащил бумажник и открыл его: деньги и документы были целы. Но, когда он закрывал бумажник, из него выпала небольшая сложенная вчетверо записка.

Посвистов поднял клочок бумаги, развернул и, прочтя, вытаращил глаза от изумления:

«Вы вовлечены в неприятную политическую авантюру.

Если дорожите жизнью, берегитесь.

ВКБЕ»

Странные инициалы ничего не говорили Посвистову. Ясно было одно: они могли принадлежать или организации, или группе лиц.

Посвистов задумался.

Звуки оркестра умолкли. Кто-то прошел по коридору, и дверь кабинета отворилась. Посвистов, увидя входившего Черноярова, сунул записку в карман пиджака.

— А, ты очнулся?

Всегда горячий, сердечный и порывистый, Чернояров задал этот вопрос странно холодным тоном. Посвистов почувствовал, что в отношениях к нему балалаечника произошла какая-то перемена.

— Что случилось, Коля? — спросил он, протягивая ему руку.

Тот замялся и с видимой неохотой коснулся протянутой руки. Не глядя на Посвистова, он передал ему объяснения доктора о сердечном припадке.

— Сердечный припадок? — удивился Посвистов. — Но до сих пор сердце у меня не уступало бычьему… Не фокстроты же могли сломить его.

— Я не знаю, что, — уклончиво сказал Чернояров. — Однако, мне надо идти играть. Всего доброго.

И Чернояров исчез, прежде чем Посвистов задал ему вопрос, вертевшийся в мозгу, — о внезапном охлаждении друга.

— Какая муха его укусила? — подумал полковник и, приведя в порядок галстук, тоже покинул кабинет.

В коридоре, почти у самых дверей, он столкнулся с высоким господином в черном костюме. Бритое лицо с энергичным подбородком и холодными, точно высеченными из камня чертами, выдавало в нем англичанина.

— Извините, — проговорил незнакомец, — вы господин Посвистов?

Посвистов утвердительно кивнул головой. Встретившись взглядом со взором незнакомца, он был поражен цветом его глаз. Они напоминали хорошо закаленную сталь: в них блестело что-то тяжелое и холодное, почти зловещее, как острие шпаги.

— Я хотел побеседовать с вами, — продолжал незнакомец, — но в помещении этого ресторана считаю это неудобным. Не согласились бы вы последовать за мной в другое место?

Незнакомец держался с уверенностью, парализовавшей возможность возражений. Посвистов осознал это только потом, когда они вышли из ресторана и сели в автомобиль, поджидавший его странного спутника.

— Позвольте, — спохватился полковник, — что вам угодно? И кто вы такой?

— Мне нужно поговорить с вами. А фамилия моя Брадлей. Это все, что я могу вам пока сообщить о себе.

«Человек со стальными глазами» — как мысленно окрестил его Посвистов сам правил машиной и делал это с большим искусством и опытностью. Он лавировал среди массы автомобилей на бульваре Инвалидов с такой легкостью, с какой сам Посвистов вряд ли носился с дамой среди танцующих пар в кабачке «Ла Рушо».

— Видите ли, меня интересуют два вопроса, — продолжал Брадлей, точно беседуя сам с собой: — насколько вы близки к генералу Кутепову и кто дама, с которой вы сегодня завтракали? Что касается Дегро и тех 20000, которые вы от него получили, то это вопрос второстепенный. Дегро мне хорошо известен, а также и источник его средств.

Посвистов сперва изумился тону и сведениям человека со стальными глазами, а потом рассердился.

— Остановите машину, — сказал он. — Я не имею ни времени кататься с вами, ни желания слушать вашу болтовню…

— Вы будете раскаиваться, если прервете сейчас знакомство со мной, невозмутимо перебил его англичанин. — То, чему вы будете свидетелем через четверть часа, заставит вас отнестись ко мне с большим доверием… Да, так каковы ваши отношения к генералу?

Посвистов не знал, негодовать ему или смеяться: поведение Брадлея выходило за рамки обычных человеческих отношений. Он пожал плечами.

— Вы наивны, если думаете получить от меня, русского офицера, ответ на этот вопрос. Сами вы, видно, никогда не были военным.

Брадлей улыбнулся.

— Во время сумасшествия, охватившего Европу в 1914 году, кажется, все, способные носить оружие, побывали на военной службе. Мне же пришлось, кроме того, вмешаться в русские дела на северо-западном фронте. Кажется, вы не были в войсках Юденича? Да, вспомнил: вы были в армии Врангеля. Извините за праздный вопрос. В армии Юденича был полковник с фамилией, похожей на вашу… Но мы приехали. Разрешите попросить вас заглянуть со мной в этот ресторанчик.

VI

ПОДСЛУШАННАЯ ТАЙНА

Посвистов, почти ошеломленный, вошел в ресторан. Его поразила осведомленность Брадлея: казалось, англичанину были известны малейшие подробности его прошлого и настоящего.

И полковник шел за ним, подчиняясь странной силе любопытства и боязни, овладевшей им: должно было произойти нечто важное и решительное — он чувствовал это.

По-видимому, англичанина поджидали в ресторане. Гарсон кинулся навстречу и отрапортовал, что кабинет и все, что было угодно заказать мосье, готово. Решительно все: и вино, и кушанья, какие изволил приказать мосье.

И шаркая и рассыпаясь в любезностях, гарсон пробежал вперед по коридору, услужливо распахнув двери кабинета.

Здесь оказался прекрасно сервированный на два прибора стол. Вино, цветы, прикрытые серебряными колпаками блюда с горячей закуской ожидали гостей.

Брадлей движением руки заставил лакея удалиться; потом подошел к портьере, закрывавшей двери в соседний кабинет, отодвинул ее и приложил ухо к щели.

— Подойдите сюда, — шепотом пригласил он Посвистова. — Слушайте.

Полковник приник ухом к двери. Голоса, услышанные им, сначала не произвели на него никакого впечатления. Русская речь, однако, заставила его насторожиться. На лице его засветилось любопытство, а затем и напряженный интерес. Говорили о России — о том, что было дорого и мило его сердцу.

Брадлей улыбнулся, знаком приглашая к молчанию. Так оба они слушали несколько минут, застыв неподвижно у дверей. Вдруг новый голос раздался в соседнем кабинете. Голос этот был слишком хорошо знаком Посвистову. Изумление, колоссальное изумление отразилось на его лице. Он раскрыл рот, готовый крикнуть что-то, но Брадлей бесцеремонно прикрыл ему рот рукой.