Читать интересную книгу Тайна похищения генерала Кутепова - Клод Фелисье

Поход на Индию. Вот причина особенной тревоги Брадлея и ВКБЕ.

Взволнованный ушел Посвистов из маленькой гостиной. Он снова прошел в буфет и выпил рюмку коньяку — необходимо было успокоить волнение.

За маленьким столиком в углу, в компании со знаменитым русским писателем и каким-то молодым человеком, сидел Баталин. Сердце Посвистова забилось радостью — значит, где-то здесь и Марго. Он поклонился коммерсанту. Тот широким жестом пригласил его к столу.

Посвистов подошел, но не сел. Маленькие, почти калмыцкие, но проницательные и сверкающие живыми огоньками глаза писателя точно пронзили его.

«Если бы нарядить его в тюбетейку, — подумал про писателя Посвистов, вышел бы татарин из Казани».

Он отклонил радушное предложение Баталина разделить компанию и ускользнул в зал: там, среди масок, несомненно была Марго.

Он снова вмешался в толпу. Маски окружили его. Перебрасывались с ним шутливыми фразами. Посвистов чаял услышать знакомый голос — этот голос он узнал бы среди тысяч голосов.

Но ожидания его были напрасны. Марго или не было, или она не желала подать о себе вести.

Посвистов прошел в малый зал, где был представлен уголок Кавказа шашлычная и кофейная на фоне декораций, изображавших горы.

Разочарованный, он опустился на диван и потребовал кофе. И в этот момент, когда мальчуган, наряженный татарчонком, бросился исполнять его заказ, в комнату вошел Дегро в сопровождении маски, одетой аркадской пастушкой.

Посвистов отвернулся, не желая, чтобы Дегро узнал его. Негоциант, увлеченный разговором с пастушкой, прошел мимо и занял место рядом, за громадным розовым кустом.

— Вы должны дать мне немедленно ответ, — донеслась до слуха полковника речь Дегро.

— Вы неосторожны, Дегро, — остановила его пастушка, и Посвистов узнал голос Марго. — Здесь сотни ушей. Я сказала вам, что не могу пока сказать ни да, ни нет. И не задерживайте меня — здесь я принадлежу только себе и моему покровителю.

Маска выпорхнула, но моментально овладела собой.

— Идите за мной, — еле слышно проронила она.

Посвистов не заставил себя просить. Кинув мальчику монету, он вскочил с дивана и вышел вслед за аркадской пастушкой.

Он нагнал ее в толпе и взял осторожно за руку.

— Марго, это вы?

— Тсс, — приложила она палец к губам. — Не называйте меня по имени… Ждите здесь… Когда увидите красное домино с розой в руке, подойдите к нему…

И она исчезла в толпе.

Мимо прошел Дегро. Негоциант и виду не подал, что знает полковника. Это внесло облегчение в душу Посвистова: говорить с Дегро было бы для него сейчас пыткой.

Он подошел к киоску, изображавшему русскую избу. Известная актриса торговала здесь шампанским — несуразность, рассмешившая полковника.

— Квас был бы более уместен вашему павильону, — сказал он.

— Во время монархии, — смеясь, ответила актриса. — А теперь революция изменила порядок вещей: каждый мужик на Руси пьет шампанское. Налить бокал?

— Бравый военный угостит, конечно и меня, — раздался голос Марго рядом. Посвистов оглянулся: его держало под руку красное домино.

— Однако, вы прытки, маска, — поддержал маскарадный тон Посвистов. Ничего не поделаешь — налейте нам.

Марго чокнулась с ним и шепнула:

— Я очень сердита на вас. Куда вы пропали утром?

Рядом вертелся какой-то арлекин, и Посвистов счел благоразумным не ответить на вопрос. Он заплатил за вино и увлек Марго в гущу танцующих.

— Я требую пояснений, — сказала Марго, прижимаясь к нему.

Посвистов рассказал ей все, что произошло утром. Марго закусила нижнюю губу, чуть не до крови.

— Значит, была устроена… как это говорится? Облава? Кажется, так?

Посвистов кивнул головой.

Он чувствовал теплоту ее тела сквозь мягкий шелк просторного домино, закрывавшего ее до пят. Гибкие, упругие формы, казалось, трепетали, соприкасаясь с ним, вливая огонь в его кровь. Огнем дышали и ее губы, ярко-пунцовые, пухлые и сладострастные…

Посвистов крепко прижал ее к себе. Лица их почти соприкасались. Марго не протестовала, только дрогнули ее тонкие ноздри, напоминавшие лепестки чайной розы.

— Марго, — прошептал Посвистов, — я без вас не могу жить.

— Сумасшедший, — улыбнулась она, испытывая острое наслаждение и от его слов, и от его близости.

Их губы готовы были слиться в поцелуе. Они забыли об окружающих. Все же Марго опомнилась первая: отклонилась от жадных зовущих губ Посвистова.

— Нельзя себя вести так легкомысленно, — усталым голосом прошептала она. — Я больше не могу танцевать.

И выскользнула из его объятий. Посвистов, пошатываясь, точно пьяный, вышел из толпы.

Арлекин, вертевшийся возле киоска-избы, снова попался навстречу. Он обежал вокруг, кривляясь и визжа, и исчез в толпе.

Посвистов увел свою даму в уголок, изображавший грот «Спящей царевны». Это была декоративно воспроизведенная иллюстрация к сказке Пушкина. Не было только хрустального гроба и самой царевны в нем.

— Марго… моя Марго… — усаживая ее на маленькую скамью и опускаясь рядом, страстно произнес Посвистов. — Сегодня я — самый счастливый человек в мире.

Она не уклонилась от поцелуя. Несколько секунд они пили блаженство. Наконец, она оторвалась от него бледная, измученная. Грудь ее порывисто вздымалась под балахоном маскарадного наряда.

— Я совершаю безумство, — сказала она. — Но я люблю тебя… Боже, но как тебя звать?

— Анатоль… Когда-то меня звали просто Толь.

— Толь? Так, видно, называли тебя женщины, которым ты дарил свои ласки? — ревниво осведомилась она. — Я не хочу так называть тебя. Я хочу, чтобы ты был для меня совсем маленьким и совсем моим. Я назову тебя Оль. Хорошо? Мой Оль, мой мальчик Оль…

Он снова привлек ее к себе.

— Нет, погоди, — вспомнив утреннюю беседу с Дегро, освободилась она из объятий Посвистова, — я должна сказать тебе что-то очень важное.

— Ничего важнее того, что ты уже сказала, для меня не существует. Любимая…

— Погоди, безумец, — отбивалась она. — Есть нечто, затмевающее любовь, вернее, убивающее ее.

— Что же это? — встревожился Посвистов.

— Смерть, — произнесла она с трепетом в голосе. — А я не хочу смерти, особенно сейчас, когда впервые в жизни узнала, что такое истинная любовь.

— Что ты болтаешь, Марго? — изумился Посвистов. — Что за странные мысли о смерти?

Марго покачала головой. Из-под капюшона домино в прорезе маски глядели на Посвистова серьезные, озабоченные глаза.

— Я говорю серьезно. Наша любовь сопряжена с большой опасностью. Но, Оль, говорить об этом здесь довольно рискованно.

Она оглянулась по сторонам. Вблизи никого не было. Джаз-банд наполнил воздух вакханалией звуков.

Марго склонила голову к плечу Посвистова и шепотом передала ему все, что узнала от Дегро: и о Лурье, и об угрозах «устранения».

— Я бы хотела тебя видеть завтра у себя, Оль, — сказала она в заключение. — Утром… Хорошо? А теперь еще один чарльстон, и я должна спешить к Сереже.

— Он не скучает. С ним Куприн, — увлекая ее в толпу танцующих, ответил он.

— Потом и ты приходи ужинать к нашему столу. Серж будет рад. Только смотри, будь осторожен.

Она погрозила пальцем и, засмеявшись, выскользнула из его объятий, направилась в дамскую комнату.

Ни она, ни он не заметили, как из-за груды камней грота вышел арлекин. Он не проронил ни слова из беседы влюбленных.

Посвистов бродил по залу, тщетно дожидаясь появления красного домино. Когда он заглянул в столовую, то увидел за столом Баталина шаловливую аркадскую пастушку.

Красное домино, очевидно, существовало только для него.

XI

ПСЕВДОПОЛИЦЕЙСКИЙ

Обитатели улицы Удино, вернее, наиболее беспокойный ее элемент, в воскресенье 12 января были обеспокоены непривычным явлением.

В двенадцать часов дня на безлюдной улице появился полицейский и начал шагать взад и вперед со всей важностью и солидностью, подобающей «ажану».

Пекарь Берсье, лавочка которого находилась напротив, первый обратил внимание на необыкновенное явление. Он сказал своему единственному помощнику:

— Смотри-ка, Жак, на нашей улице появился ажан. С сотворения мира этого не водилось.

И оба некоторое время следили за полицейским, обмениваясь ироническими замечаниями насчет его внешности.

— Парень довольно внушительный и, видно, не новичок в своем деле, заметил Берсье.

— Откуда вы это заключаете, хозяин?

— Он не молодой уже. Только люди под пятьдесят носят еще бородку буланже… А что он не первый день на службе — видно по плащу и по кепи они не первой свежести.

Замечание было вполне основательное, и с ним согласился долговязый помощник метра Берсье.

Полицейский гулял около часу по улице без всякого дела: время было тихое, на улице почти не было прохожих.