пообещала Софи неподвижному телу Элайджи, надеясь, что эти слова смогут настичь его там, где не смогла ее магия. – Я никогда не остановлюсь.
Она снова почувствует тепло его прикосновения и нежность поцелуя своего возлюбленного. Или умрет в бесконечных попытках обрести это.
2020 год
В тусклом свете фонарей стройная фигура Софи оставалась такой же неподвижной, как и тело в каменном гробу. Ее силы были сосредоточены на молитве. Каждый день она проводила здесь много часов, стоя на коленях под полуразрушенным сводом часовни, пока камни не врезались в ее плоть, а кровь не просачивалась в землю.
Почти три века мольбы.
Почти три века пустых обещаний.
Годы тянулись долго, отмеченные изнурительной борьбой и голодом, а также одиночеством, с которым Софи училась выживать, прячась в тени, пока принимала свою новую бессмертную природу. Ей приходилось бесчисленное множество раз словно изобретать себя заново, лишь бы избежать нежелательного внимания: менять личность, убегать из дома ночью, стирать любые следы, которые могли бы намекнуть Гильдии и другим ее врагам, что Софи Жерар погибла не так давно. При всем этом она оставалась непоколебимой в своих мольбах о пощаде, обращенных к Малакаю. Другие никогда не признают ее, хоть она и пыталась достучаться до них. Именно с Судьбой Огня она была навеки связана.
Но теперь Софи дошла до грани.
Она поднялась на ноги, не обращая внимания на струйки крови, стекавшие по ее голеням из ран, которые заживут в течение нескольких часов, будто их никогда и не бывало вовсе. С холодным спокойствием она забралась в просторный гроб, дабы занять свое место рядом с любимым.
Раньше она держала Элайджу рядом с собой, в спальнях своих домов.
Осуществлялось подобное не без труда, особенно когда непослушные слуги натыкались на свежий человеческий труп в ее постели. Слухи о зле и колдовстве преследовали ее, куда бы она ни направилась, и Софи уже начала беспокоиться, что не сумеет защитить Элайджу.
Наконец, она вернула себе их первый совместный дом – замок на вершине холма – и прогнала оттуда всех людей. Разрушающийся подвал, куда никто не отваживался проникнуть, стал их убежищем.
Именно здесь Софи построила новое святилище, куда могла ежедневно вызывать Малакая, не опасаясь, что ее обнаружат. Иногда, как сегодня, молитвы встречались молчанием. В другой раз – нет. Малакай прибывал в своей телесной форме, приказывал ей проявить терпение, поскольку однажды «придет день, когда она воссоединится с Элайджей». Малакай отправлял ее на странные миссии, смысл которых она не могла понять, и приказывал не задавать вопросов – наверняка это была часть хитроумной паутины тайн, которую он сплел. Время от времени Малакай требовал, чтобы она раздевалась и предлагала себя на алтаре, а он мог бы использовать ее, как пожелает, – так, что и ее тело, и ее сердце преисполнялись боли, но по совершенно разным причинам. В последнее время подобные визиты участились, а требования стали смелее.
Спустя три века Софи больше не верила, что Малакай собирался даровать ее мужу свободу.
Она грустно улыбнулась, поглаживая пальцами щеку Элайджи. Сейчас он казался таким же красивым, как в тот день, когда Малакай забрал его у нее. Было бессердечно сохранять его таким безупречным. Софи чувствовала бы себя легче, если бы от него не осталось ничего, кроме пыли и костей. Впрочем, так поступала Судьба – жестоко шутила даже над самыми преданными.
– Прости меня, любовь моя. – Софи сжала гладкую обсидиановую рукоятку кинжала, позволив свету огня отразиться от священного металлического лезвия. Она не была уверена, что рана, которую собиралась нанести Элайдже, освободит его от этого проклятия, но не сомневалась: эта рана освободит ее от своего – проклятия вечной муки.
– Да будут Судьбы милостивы, – прошептала она, зная, что этого не произойдет. Софи поднесла острие лезвия к груди Элайджи, набравшись смелости, дабы вонзить его в плоть.
Вдруг на металле отразилось мерцание, заставляя Софи замереть. Затем еще одно, намек на движение, после которых последовал скрежет о камень. В этих стенах жили грызуны, и на них охотились кошки, однако она не чувствовала биения их сердец, к тому же никто не производил такого шума.
Пульс Софи участился, когда внутри хранилища появилось сияние, отбрасывая на трещины в каменном потолке и стенах теплый мерцающий свет. Выпустив из рук кинжал, она приподнялась и села на колени. Ее рот приоткрылся от благоговения при виде силуэта, что вырисовывался в центре сырого помещения. Его величественные рога пылали пламенем. Она видела его бесчисленное количество раз, но таким – никогда.
– Время пришло, – прогремел низкий голос Малакая. – Ты моя верная слуга?
Софи выбралась из гроба, дабы упасть на колени и прижаться лбом к земле перед Судьбой Огня.
– Навечно.
Чтобы вернуть Элайджу, она сделает все, о чем ее попросят.
1
– Икры, мисс? – Учтивый официант в накрахмаленной форме преграждает мне путь сквозь снующую толпу и сует под нос серебряный поднос.
Когда-то я совершила ошибку и приняла подобное предложение. Это было мое первое задание для Корсакова, и я нервничала, стремясь влиться в великосветскую среду, поэтому приняла керамическую ложку крошечных черных шариков, к которым другие гости слетались, как утки к рассыпанному хлебу. Потребовалось столько усилий, чтобы наконец-то протолкнуть скользкий комок в горло.
Отказавшись, я проскальзываю мимо официанта и направляюсь к бару в углу. Мое сердце дико бьется от постоянного прилива адреналина, который всегда сопровождает меня в подобные ночи.
– Французский 75[1], – заказываю я и присаживаюсь, осматривая пейзаж с роскошными цветочными топиариями[2] и женщин в дизайнерских платьях.
Драгоценные камни подмигивают мне со всех сторон. Для благотворительного мероприятия, предназначенного для сбора средств на борьбу с голодом, кажется ироничным, что количество денег, свисающих с запястий и обхватывающих пальцы, вероятно, могло бы кормить голодающих в стране в течение многих лет.
Эти люди понятия не имеют, как живет другая сторона, но они готовы воспользоваться любой возможностью, лишь бы поаплодировать себе за «добрый» поступок, в то же время потягивая дорогое вино из своих бокалов.
Моя цель стоит в двадцати футах от меня: черный смокинг, который он выбрал для сегодняшнего вечера, льстит подтянутой фигуре мужчины, его седеющие волосы недавно подстрижены во время дневного визита в клуб джентльменов на 57-й улице. Он улыбается, наблюдая, как скрипачка проводит смычком по натянутой струне, сплетая ненавязчивую мелодию. Неосведомленным может показаться, будто он просто ценитель прекрасной классической музыки. Однако я следила за ним последние несколько недель и поэтому знаю больше.
Глаза юной скрипачки закрыты, она растворяется