рядом со мной, исчезает в толпе, а я потрясенно смотрю ей вслед.
* * *
– Он в бешенстве. – Тони барабанит толстыми пальцами по пассажирской двери под скрежет дворников. – Два крупных провала подряд. По-видимому, маленькая ящерка больше не стоит хлопот.
Но я лишь закатываю глаза, а затем сверлю взглядом затылок большого придурка, зная, что он наблюдает за мной через боковое зеркало и наверняка заметит это. Тони слишком сильно наслаждается моей неудачей для человека, который должен быть со мной в одной команде. Впрочем, меня подобное не удивляет. Именно он охранял Анну в ту ночь, когда я украла ее кольцо. Этим он заслужил сломанный нос, сросшийся потом неправильно, и три сломанных ребра, а также понижение в звании, которое он еще не восстановил. С тех пор он меня презирает, а в такие ночи, как сегодня, когда ему поручают нянчиться со мной, становится еще хуже.
Мнение Тони не имеет значения, но я знаю, что Корсаков не сможет легкомысленно отнестись ко второму промаху, особенно к этому. У него уже есть покупатель, а Вигго ненавидит отказываться от сделки.
Однако я научилась не показывать страх перед этими парнями. Такие засранцы, как Тони, будут питаться им, словно бешеные койоты, пока от меня не останутся одни кости.
– Уже поздно. Отвези меня домой, и я поговорю с ним завтра.
Корсаков вспыльчив, но быстро остывает. Лучше не находиться рядом с ним, пока этого не произойдет.
– Не-а. – Улыбка Тони широкая и неприятная. – Он звонил перед тем, как ты вышла. Сказал привезти тебя сегодня вечером.
– Отлично. Пофиг. – Я притворяюсь безразличной, но желудок скручивает от страха. Это не сулит мне ничего хорошего. К тому моменту Корсаков не мог знать, что я потерпела неудачу. Но, может, он принял решение о моей судьбе на случай, если у меня не получится.
Я сосредотачиваюсь на своем дыхании, пока наш внедорожник петляет по улицам города, туманный свет стоп-сигналов и безжалостный звук гудков такси странным образом успокаивают. Моя цель ушла прежде, чем я успела сделать ход, но все равно это было бы слишком рискованно. Мне стоило предположить, что Софи каким-то образом связана с федералами, и, если эти запонки пропадут сегодня ночью, дверь моей квартиры станет первой, которую они вышибут.
– Что за сувенир? – спрашивает Тони.
Он имеет в виду стакан Софи, украденный мною со стойки до того, как бармен успел забрать его, и очень аккуратно спрятанный под одеждой в попытке не смазать ее отпечатки пальцев.
– Такую штуку используют, чтобы пить вино.
– Знаешь, в один прекрасный день твой умный ротик навлечет на тебя настоящие неприятности. Зачем ты его взяла?
– Потому что мне нужен был новый.
Он фыркает.
– Идиотка.
Я забрала стакан, думая, что отдам его Корсакову, когда расскажу о Софи в надежде задобрить его из-за сегодняшней неудачи. Но чем больше я обдумываю этот план, тем лучше понимаю, что, скорее всего, он решит, будто меня скомпрометировали. В прошлом году, когда Роло застали за милой беседой с УБН[4], Корсаков освободил его от обязанностей, выстрелив в затылок. По крайней мере, такие ходят слухи – Корсаков не настолько глуп, чтобы убивать на публике. Но с тех пор никто, включая жену и детей Роло, его не видел.
Тони прав. Я идиотка, что не выскользнула через черный ход, пока еще могла.
Внутри все переворачивается, когда я замечаю чуть впереди знакомую тележку уличного продавца.
– Остановись здесь на минутку.
– Серьезно? – из-за своей внушительной комплекции Тони с трудом поворачивается и хмуро глядит на меня.
– Я голодна, – лгу я.
Сомневаюсь, что смогу откусить хоть кусочек.
– Ты только что пришла с вечеринки толстосумов, где полно жратвы! – Он громко стонет – Тони всегда жалуется, когда я прошу остановиться, – но затем кивает Пиджу. – Черт, ладно. – И добавляет себе под нос: – Учитывая, что это, вероятно, твой последний ужин.
– Я даже съем его на улице, – предлагаю я, и мой голос источает фальшивую сладость. Единственное, что Тони презирает больше меня, – это запах хот-догов и квашеной капусты.
– Естественно, ты съешь его на улице. Иначе салон будет вонять еще неделю. – Он качает головой. – Можно выгнать девушку с улицы, но уж точно не уличные замашки из девушки.
– Под моим сиденьем зонтик, – предлагает Пидж, пока я осторожно ставлю стакан Софи.
– Спасибо.
Пидж тихий и самый приятный из компании, но и он запросто продаст свою сестру за правильную цену.
Я выпрыгиваю наружу, клатч зажат под мышкой. Надетое на мне длинное платье – черный на бретельках атлас – самое неброское из дизайнерской партии, которую парни раздобыли во время своего последнего ограбления. Ни оно, ни моя накидка не обеспечивают никакой защиты от леденящего кровь ноябрьского воздуха, однако в моем нынешнем состоянии я почти не замечаю этого.
Хочется верить, что Корсаков меня не прикончит, только не из-за этого. По иронии судьбы ко мне этот человек проявил больше доброты, чем к большинству людей, пусть и по-своему. Однажды один из его головорезов воспринял закон «не трогай мою хорошенькую воровку» как простое руководство и попытался навязать себя мне.
Корсаков кнутом содрал кожу с его спины. Я знаю, поскольку Вигго заставил меня смотреть на это зрелище, гордо улыбаясь, будто кошка, подносящая убитую птицу к ногам хозяина.
Только вот Корсаков не обычный кот. Он тигр, который время от времени бросается на тех, кто его кормит.
Телефонный звонок, требование увидеть меня с запонками или без… Неужели он уже знает о рыжеволосой женщине, что пыталась вытянуть у меня информацию? Или он каким-то образом узнал о скрытых запросах, которые я делала насчет получения паспорта? О деньгах, спрятанных у себя в вентиляции? О квартире в Лондоне, которую хотела снять? Если да, увидит ли он в этом что-то, кроме плана побега?
Мои инстинкты говорят мне бежать.
Шагая по тротуару, я стараюсь не наступать в лужи и попутно продумываю стратегию. Мне просто сбросить каблуки и рвануть? Или подождать, пока я окажусь на безопасном расстоянии, чтобы дать себе фору? Я могла бы пройти через парк и прыгнуть в такси на другой стороне. Возвращаться в квартиру за сумкой было бы рискованно, но без нее идти на вокзал нет смысла. В ней деньги, одежда, новое удостоверение личности – все, что нужно, чтобы исчезнуть.
Я лишь отчасти удивлена, что Тони выпустил меня. Он достаточно глуп и высокомерен, чтобы предположить, будто я не сбегу. Или, наверное, ему хочется, чтобы я это сделала, и тогда у него появится предлог отдать меня своему