Как подобает сироте-девице... Азра (подходит к Санану)
О шейх, Захра пришла с тобой проститься. (Указывает на Захру)
Да, вот она стоит, не чуя ног, Надломленный, трепещущий цветок. Шейх-Санан Захра, мое угасшее сиянье,
Молю, не думай плохо о Санане.
Склоняется Санан перед тобой,
Перед твоей высокою судьбой.
Ты ангел, но, увы, моя отрада... 3ахра Великий шейх, прошу тебя, не надо! (Падает на руки Азры) Шейх-Санан (После долгого и тяжкого безмолвия)
Шейх-Абузар, следи за ней. Она
Мучительно и тяжело больна.
Она больна... Увы, как это горько!
Следи за ней заботливо и зорко...
(Отходит)
Простите все. Я ухожу. Пора.
Прощай, моя прекрасная Захра.
Занавес
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
СЦЕНА ПЕРВАЯ
Окрестности нынешнего Тифлиса, подножье горы. С одной стороны река Кура, с другой-бесконечная кривая тропинка, ведущая к горе. Впереди видны два-три шатра. Некоторые из мюридов возвращаются с берега Куры-несут кувшины с водой. Весенняя пора. Грузинский праздник. Вечер. Близится закат. Шейх-Санан прогуливается вместе с Шейх-Садрой, слушает соловьев, рассеянно любуется окрестностями.
Шейх-Санан (вдохновенно)
Кавказ, Кавказ, какой блаженный роздых,
Кристальная вода, прозрачный воздух!
Как поэтичен этот божий край...
Как будто низошел на землю рай.
Да, здесь любой, кто созерцает это,
Невольно превращается в поэта.
Ласкают взор зеленые холмы,
И умиротворяются умы.
Послушаешь - бог весть, цветы запели
Иль соловьи высвистывают трели,
Иль речки колыбельную поют...
Леса, луга-божественный приют!
Под снегом блещут пики гор орлиных,
Сиянье отражается в долинах,
Ввыси плывут цветные облака,
Гармония опять душе близка.
В полдневный жар и солнце здесь нежгуче,
А ночь всегда сродни мечте певучей.
Река Кура-совсем особый мир:
То лунный свет, безмолвья тайный пир,
То в ярости, не знающей препоны,
Бурлит и издает глухие стоны. А над рекой, над клекотом зыбей Порхают стаи сизых голубей В игре, в погоне милой и беспечной, Как волны, утекающие вечно. Куда, куда спешит их караван? В небытие? В предвечный океан? Куда стремятся? Что их в путь умчало? Незрим конец, неведомо начало. Не это ль суждено на свете всем? Приходим и уходим, но зачем?!
Слышится стройная песня. Оба останавливаются, слушают.
Я обошел леса, взошел на горы Для той, что видят внутренние взоры. Среди красавиц я одну избрал И клятву перед богом повторял, Что для других не отрекусь вовеки От видимой сквозь сомкнутые веки. Розовощекий ангел мой-лишь он Похож на приоткрывшийся бутон. Пусть бренный мир красою женской болен, Я от нее одной уйти не волен.
Появляются поющие Оздемир и Огуз.
Шейх-Садра Друзья мои, примите наш салам!
Какого рода вы, в чем вера ваша? Оздемир Мы тюрки, исповедуем ислам. Шейх-Санан Дай бог вам счастья. Шейх-Садра Самой полной чашей. Шейх-Санан Скажите мне, а много ли здесь вас? Оздемир С десяток поселений. Нет, немного... Огуз А вы, мой шейх? Откуда в добрый час? Шейх-Санан Из Мекки мы идем во имя бога.
Юноши почтительно целуют руки шейхам.
Шейх-Санан Как вас зовут? Оздемир Слуга ваш-Оздемир. Шейх-Санан А он? Оздемир Огуз... Шейх-Санан Да будет с вами мир. Огуз (Оздемиру)Смотри, смотри, опять сюда подходит
Дервиш безумный.
По дороге идет почтенного вида дервиш в белом. Оглядев людей, удивленно и резко останавливается.
Шейх-Санан Странно... Огуз Вечно бродит,
Как сумасшедший... Шейх-Садра Он не чародей? Огуз Нет, нет, но раздражает он людей. Оздемир Всегда один, бродяжничает праздно,
Бормочет сам с собой, всегда бессвязно,
Не ест, не пьет, не знается ни с кем,
Не отвечает, словно глух и нем. Шейх-Санан (подойдя к дервишу)
Отец дервиш, простите бога ради,
Послушать вас мы, право, были б рады. Дервиш молчит.
Какой вы секты? В чем ее закон?
Быть может, нам полезен будет он... Шейх-Садра Молчит! Глухонемой? Увы, наверно. Шейх-Марван (подходя)
Да он притворщик, и при этом скверный:
Всегда коварен тот, кто слишком тих. Шейх-Санан Все злы или коварны... для кривых.
Нет, лик его невыразимо светел
И чист... Но почему он не ответил?
(Дервишу)
Зачем ты так таинственно молчишь?
Во что ты веришь, чем ты жив, дервиш?
Откуда ты? Какому толку служишь?
Зачем по миру бесконечно кружишь?
Дервиш начинает петь на лад "макама дашти" с видом одержимого. Шейх-Санан внимательно слушает. Подходят шейхи и мюриды.
Дервиш Не спрашивай, я только пыль дорог,
Я пляшущий в безумьи мотылек,
Отец мой-изумленье, мать-сомненье...
Спускаются в ничто мои ступени!
Что знаю я о собственной судьбе,
Чтоб толком рассказать, кто я, - тебе?
Я нищий странник и бегу куда-то
От правоверных и от шариата.
Я только жаждой истины объят
К чему мне шариат и тафикат?
Отверг я догмы, сбросил их вериги,
Не поклоняюсь ни единой книге;
Евангелье, псалтырь или коран
Все это сон, обман, туман, дурман.
Мир - зеркало теней, а не таблица,
Рай или ад - все это только снится. Шейх-Санан Конечно же, есть тайны у святых,
Но для чего умалчивать о них?
Зачем людей бояться и чуждаться?
Примкнул бы к нам, стал другом,
может статься. Дервиш Твои слова-густой и липкий прах,
Намеренья твои - в твоих глазах. Ты мыслишь о другом - здесь есть угроза. В душе твоей-совсем иная греза. Зачем я одинок? Еще поймешь. Спроси у бога, коль его найдешь. Но знай: кто над людьми решил подняться, Тому завет-поменьше с ними знаться.
(Горько смеется, указывает на мюридов)
Не будь к своим растрепам слишком строг
Будь одинок, будь просто одинок.
(Пронзительно глядит на Санана и хочет удалиться)
Шейх-Санан Святой отец, скажи во имя бога... Дервиш Ступай же, у тебя своя дорога!
В глазах твоих-незнанье, а в словах
Мне чудятся неискренность и страх.
Послушай, шейх, ты втайне лицемерен:
Спешишь к иному - прежнему неверен. Шейх-Санан (устремляясь к нему)
Святой отец, постой, прости меня,
Одним лишь словом просвети меня... Дервиш (устало и безразлично) Прочь! Прочь ступай...
Отгоняет его жестом. Глаза брезгливо-печальны, походка странная. Уходит. Шейх-Санан растерян и расстроен.
Шейх-Садра Достойный шейх, подумай,
Чем взволновал тебя дервиш угрюмый?
Чем он смутил тебя? Ты весь дрожишь...
Ты мудрый шейх, а он простой дервиш.
В чем смысл его туманных прорицаний,
Что ты себя не помнишь, как в дурмане? Шейх-Санан Все, чем я жил, отброшено во тьму...
Мне надобно остаться одному.
Шейх-Садра покорно кланяется и отходит. Издали доносится веселая и нежная музыка. Шейхи и мюриды оглядываются в замешательотве. Шейх-Марван, Шейх-Наими некоторые другие пытаются заткнуть уши.
Шейх-Садра (с презрительной досадой)
В уме ли вы? Не хочется-не слушай,
Но для чего же вы заткнули уши?
Прекрасного не запретил ислам,
Ужели это неизвестно вам? А музыка и пение прекрасны, И значит, возбранить их мы не властны. Побойтесь бога! Милый звон пичуг, Шуршанье листьев, поцелуя звук, И смех девичий, и напевы уда, И звучные псалмы царя Давуда Не музыка ли это? Мера, лад... Шейх-Марван О господи! И это иджтихад! Шейх-Садра Да, иджтихад, познавший дух Ученья,
В нем тоже слышит музыку и пенье.
На тропинку выходят празднично одетые грузинские девушки, юноши и подростки, впереди - музыканты. Шейхи и мюриды отходят в сторону и наблюдают.
Девушки Дует майский ветерок,
Легкий райский ветерок.
Луг и солнце, чистый воздух
Превратили мир в цветок. Юноши Что нам делать, как нам быть?
Сердцу хочется любить,
Но любой кудрявый ангел
Может взглядом погубить. Девушки Знает юноша-всегда
Стережет его беда,
Но влюбленный не боится,
И беде он скажет "да"! Юноши Нам красотки неверны,
Зря нас мучают они,
Средь измен и расставаний
Утекают наши дни.
Поют и пляшут. Оздемир и Огуз сначала хлопают в лад, их зовут - они присоединяются, танцуют лезгинку. Все вместе, танцуя, уходят. Оздемир и Огуз в знак прощания с шейхами прикладывают руку ко лбу.
Шейх-Марван (иронически кивая им вслед)
Теперь вы убедитесь с Шейх-Сананом, Как можно верить этим "мусульманам"! Шейх-Садра Боюсь, ты их не понял до конца,
Не угадал в них чистые сердца.
И шейхи есть похуже иноверца:
Вид мусульманский, но гнилое сердце,
Они подозревают все и всех,
Но в них самих гнездятся зло и грех. Шейх-Санан (подходит) Где он? Вещает дух его словами! Шейх-Садра Достойный шейх, вы вне себя! Что с вами? Шейх-Санан Где мой дервиш? Его я не настиг... Шейх-Марван Он полоумный, да и еретик. Шейх-Санан Порой слывет безумцем мудрый некто, Порой неверье-это тоже секта. Безумец он, но устыдил меня, Бродяга он, но победил меня. Пусть на Мансура не похож он внешне, "Я-бог" твердит и он с тоской нездешней. Шейх-Садра Мой шейх, он далеко ушел, поверь,