- Да, брат.
Это был конец, и Маррон почувствовал одновременно радость и омерзение; он не лгал на исповеди с детских лет и теперь подозревал, что Господь пожелает уничтожить его молниями. Однако оставался еще один вопрос. "После завтрака", сказал сьер Антон, но завтрака у Маррона не будет. Лучше уж спросить сейчас и покончить с этим...
- Фра Пиет, разрешено ли мне будет сходить к брату лекарю?
- Зачем? Ты болен?
- Нет, брат, но моя рана снова кровоточила.
- Покажи.
Маррон неохотно обнажил руку. Фра Пиет посмотрел на бинт, весь в пятнах, и произнес:
- Повязку снимали и снова завязывали. Это ты сделал?
- Да, брат.
Пальцы фра Пиета оплели предплечье Маррона и нажали на повязку. Маррон моргнул, хотя боль была несильной. Скрюченные пальцы молча развязали узлы и сняли бинт.
Порез покраснел и все еще не желал зарастать, но ране явно становилось лучше. От мази, которую дал Маррону Мустар, на коже осталось желтое пятно. Фра Пиет потер его пальцем и понюхал.
- Чем ты лечился, мальчик?
- Мазью, брат. - И, не вставая с колен, каясь: - Из конюшни...
- Лошадиной мазью?
- Да, брат.
Невероятно, но фра Пиет рассмеялся - хрипло, коротко. Он снова обхватил голову Маррона - исповедь продолжалась.
- Кто тебе ее дал?
Вина целиком лежала на Марроне; он не мог назвать Мустара и снова солгал.
- Никто, я сам взял. Я... перетрудил руку, упражняясь, - он не мог назвать имя сьера Антона и обвинить его, - и нарушил приказ брата лекаря...
- Ты испугался и решил скрыть это. Делать то, что тебе не было приказано, - неповиновение, брат. Лечить свою рану самому - неповиновение еще более тяжкое; если ты лечился неумело и внес заразу, ты не сможешь служить Господу. Твое тело больше не принадлежит тебе; оно отдано Ему.
- Да, брат.
- Я не дозволяю тебе идти в лазарет, - медленно сказал фра Пиет. - Ты обращался с собой, словно с животным, и мы будем обращаться с тобой так же. Этим утром отряд отправится выезжать лошадей, но неразумная тварь не ездит верхом на себе подобных. Ты понесешь ношу, которую обычно несет вьючная лошадь. Отправляйся к главному конюху, скажи ему, что тебя послал я, и объясни зачем.
- Да, брат. Э-э...
- Ну, что?
- Бинты, брат.
- Ты сумел сам их завязать, - отрезал фра Пиет. - Сумеешь и еще раз.
Оставшись один, Маррон действительно сумел справиться с бинтом, завязав его одной рукой и зубами. Получилось не слишком хорошо; повязка наверняка ослабнет еще до конца дня.
К тому времени, как отряд появился у конюшен, Маррон успел изрядно попотеть. Похоже, главный конюх обращался с провинившимися монахами, присланными на исправление, не лучше, чем с рабами. Он заявил, что у него есть работа, на которую лошадь послать нельзя, но для такого брата она будет в самый раз; и Маррон был отправлен в дальний конец двора к навозной куче. Юноше знаком был густой запах навоза и гнилой соломы, однако эта куча воняла чем-то еще. Сочившаяся из нее теплая жидкость забрызгала ноги Маррона, а над головой у юноши закружились мухи. Должно быть, сюда выливали содержимое уборных для братьев и ночных горшков рыцарей и магистров. Опорожнение горшка сьера Антона было одной из ежедневных обязанностей Маррона, но обычно он проделывал это в уборных. И дальше будет делать так же, подумал Маррон, дыша ртом, чтобы не чувствовать поднимавшуюся от кучи вонь.
Магистр Рауль следил за ним с небольшого расстояния. Маррон поднял полученную лопату и начал кидать вонючую массу в ручную тележку, стоявшую у кучи.
Работа была тяжелой, но Маррон не привык к другому. К тому же - хвала Господу! - двор оказался в тени, солнце еще не поднялось достаточно высоко, чтобы заставить Маррона взмокнуть и захотеть пить. Пока что основные неприятности доставляла вонь, потому что от каждого вдоха Маррона начинало тошнить.
Рядом с Марроном в кучу вонзилась еще одна лопата. Юноша вздрогнул и бросил косой взгляд в сторону. Он успел заметить темную голову и белую рубаху; мальчик даже мельком улыбнулся, блеснув белыми зубами на темно-коричневом лице, прежде чем снова взяться за работу.
Вдвоем они наполнили тележку с горкой. Мерзкая жидкость сочилась в щели меж досками и капала на камень двора. Наконец мальчик жестом показал: "Хватит", - и воткнул лопату в кучу дерьма на тележке. Маррон последовал его примеру, а потом спросил:
- А что теперь?
- А теперь тащить, - сказал мальчик, с трудом подбирая слова. - Вниз. - Он махнул рукой в сторону покатого туннеля, выходившего к замковым воротам.
Спереди из тачки торчал шест, оканчивавшийся перекладиной. Мальчик взялся за перекладину и поднял тележку, кивнув головой Маррону. Юноша понял: в замке дерьмо было ни к чему, но внизу, на равнине, оно использовалось для удобрения скудной иссушенной почвы и приходилось очень кстати.
Маррон занял место у перекладины, взялся за нее обеими руками и налег всем своим весом. Босые ноги скользили по склизким булыжникам, и в какой-то миг повозка показалась невероятно тяжелой, однако Маррон вновь налег на брус, покосившись на мальчика, чтобы толкать одновременно с ним, - и повозка тронулась.
Когда повозка поехала, им сразу стало легче. Не успели они пройти и нескольких шагов, как послышался мягкий певучий голос - к ним подбежал еще один шараец. Мальчик, тащивший повозку, отпустил брус, и Маррону пришлось сделать то же самое. Он поднял голову и увидел, что к ним подошел Мустар.
Мальчики быстро переговорили между собой, и помощник Маррона отошел от повозки, а Мустар занял его место.
- Будем делать работу, - улыбнулся он Маррону.
Юноша опасливо огляделся. Магистра Рауля нигде не было видно, но Маррон все же побаивался: ни один брат не осмелился бы поменяться с другим, если бы ему было приказано что-то сделать. Однако Мустара, похоже, это не смущало; всем своим тщедушным телом он налег на перекладину и толкнул изо всех сил. Маррону ничего не оставалось делать, кроме как идти рядом шаг в шаг.
Они довезли подпрыгивавшую на булыжниках повозку до спуска. Мустар остановился и сказал:
- Теперь поворот, да?
Маррон не понимал его, пока не увидел, как мальчик налег на шест, поворачивая тележку вокруг своей оси. Маррон нырнул под рукоять и помог ему. Объединенными усилиями они развернули повозку так, чтобы шест торчал сзади, потом ухватились за перекладину и толкнули. Как только колеса коснулись наклонной поверхности, повозка покатилась вниз. Почувствовав это, Маррон и Мустар откинулись назад, сдерживая эту тяжесть.
После темного туннеля перед ними оказались ступеньки, вырезанные в мрачном каменном коридоре. Повозка запрыгала по ним, дергаясь во все стороны, и Маррону с мальчиком стоило немалых усилий не дать ей развернуться. Будка стражей, ворота и небольшой ровный участок, где повозку снова пришлось толкать. И тут они вылетели на дорогу и изо всех сил уперлись босыми ступнями в горячий камень, удерживая повозку.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});