Ясомэникэ поглядела на часы — стрелки показывали без двадцати четыре. Господин Раджапакша свернул в боковую улицу, миновал несколько коттеджей, въехал в какой-то двор и остановился перед верандой большого, но старого и невзрачного дома. Когда машина въезжала во двор, Ясомэникэ обратила внимание, что кирпичные столбы, стоявшие по обеим сторонам въезда, основательно разрушены временем и покрыты толстым слоем мха и лишайника. Она торопливо достала из сумки гребенку и пригладила прядь волос, выбившуюся из прически. Тем временем господин Раджапакша вышел из машины и спросил тощего старика, который сидел на ступеньках лестницы, ведущей на веранду:
— Господин дома?
— Куда-то уехал. Обещал скоро вернуться.
Господин Раджапакша и Ясомэникэ поднялись на веранду. Там на плетеных стульях сидело несколько человек. Господин Раджапакша и Ясомэникэ уселись на свободные стулья и стали ждать возвращения хозяина дома. Все молчали. И дом, и двор имели запущенный вид. Двор не подметали уже несколько дней. На посыпанной гравием дорожке, которая тянулась от веранды к воротам, там и здесь росла трава. С того места, где сидела Ясомэникэ, была видна просторная комната. И хотя посреди нее стоял большой стол и рядом с ним несколько стульев, она выглядела неуютной и нежилой. Где-то зазвонил телефон. Позвонил-позвонил — и замолк. Снова наступила тишина. Господин Раджапакша закурил сигару и, вытянув губы дудочкой, выпустил дым кольцами.
Прошло около получаса. Во двор въехала большая черная машина и остановилась около веранды.
— Это Гаджадира, — сказал господин Раджапакша, выбрасывая окурок сигары во двор.
Все вскочили со стульев и приветствовали господина Гаджадиру глубокими поклонами, едва он поднялся на веранду. А господин Гаджадира слегка улыбнулся господину Раджапакше и Ясомэникэ и прошел в свой кабинет, не обращая ни малейшего внимания на остальных посетителей.
— Пусть Гаджадира сначала примет других. Тогда он без всякой спешки сможет выслушать нас, — шепнул господин Раджапакша Ясомэникэ.
Дверь в кабинет господина Гаджадиры оставалась открытой, и иногда на веранде было слышно, как он, возвысив голос, распекал своего собеседника. И каждый раз господин Раджапакша удовлетворенно кивал головой, а в душу Ясомэникэ закрадывались опасения. Ушел последний посетитель. «Боже! Помоги мне!» — взмолилась про себя Ясомэникэ, входя в кабинет.
— Заходите-заходите. Садитесь. — Господин Гаджадира был приветлив и дружелюбен. — Мне понадобилось уехать по срочному делу. А вам долго пришлось ждать?
Господин Раджапакша взял из рук Ясомэникэ заявление и передал господину Гаджадире.
— А, это тот случай, о котором ты мне говорил. — Господин Гаджадира принялся читать заявление. Время от времени он поглядывал на Ясомэникэ, которая встречала каждый его взгляд любезной улыбкой.
Отложив заявление в сторону, господин Гаджадира вытащил сигарету из лежавшей на столе пачки, закурил и откинулся на спинку стула. Ясомэникэ затаила дыхание.
— Значит, вы и есть мисс Ясомэникэ, — обратился к ней господин Гаджадира, делая ударение на слове «мисс».
— Да, сар.
— Вам уже скоро надо приступать к работе на новом месте.
Тут господин Раджапакша кашлянул и вступил в разговор:
— Сар, мисс Ясомэникэ самый лучший преподаватель в моей школе. Она одна ведет английский язык…
— Посмотрим, посмотрим… — Замечание господина Раджапакши почему-то не понравилось хозяину дома, и он заговорил о делах школы вообще: — А как дела в школе? Смогли ли вы устранить все те недостатки, которые обнаружила комиссия?
— За три месяца работы в Эпитакандэ устранить все недостатки было просто невозможно. Дайте мне хоть год. Уверен, что за этот срок превращу школу в Эпитакандэ в одну из лучших. Но для этого нужно, чтобы мне оставили таких преподавателей, как мисс Ясомэникэ.
Господин Гаджадира, словно внезапно вспомнив о каком-то деле, встал из-за стола и, пробормотав извинения, вышел в дверь, которая была в центре стены, за его письменным столом. Ясомэникэ вопросительно взглянула на господина Раджапакшу.
— Все идет хорошо, — прошептал тот. — Только постарайся ему понравиться.
Господин Гаджадира вернулся минут через пять, снова сел за стол и быстро что-то написал на небольшом листке бумаги.
— Вот что мы сделаем, — сказал он, складывая листок и протягивая его господину Раджапакше. — Пожалуйста, съездите в мою контору. Там вам по этой записке выдадут личное дело мисс Ясомэникэ. Привезите его сюда. Постараюсь уже сегодня что-нибудь предпринять.
— А контора еще не закрыта?
— Нет. Там сегодня несколько клерков останутся допоздна.
Ясомэникэ поднялась, чтобы ехать вместе с господином Раджапакшей, но господин Гаджадира остановил ее:
— А вам зачем ехать? Господин Раджапакша съездит один, а мы тут немного поболтаем.
По-видимому, дело шло на лад. Однако, по мере того как затихали шаги господина Раджапакши, ее охватывало все большее беспокойство: как себя держать наедине с таким могущественным чиновником, как господин Гаджадира? Только бы не навредить себе каким-нибудь неосторожным словом!
— А вы давно работаете в школе в Эпитакандэ? — Господин Гаджадира широко улыбнулся.
— Уже шестнадцать лет.
— Немалый срок. Опыт у вас действительно большой.
Господин Гаджадира вышел из-за стола и вплотную подошел к Ясомэникэ, так, что их колени соприкоснулись. Ясомэникэ съежилась и отодвинулась. Господин Гаджадира усмехнулся, закурил сигарету и стал расхаживать по комнате. Ясомэникэ попыталась улыбнуться ему, но почувствовала, что улыбка получилась жалкой. Оба молчали. Господин Гаджадира докурил сигарету и раздавил окурок в пепельнице. Резко повернувшись к Ясомэникэ, он схватил ее за запястье:
— Я тебе помогу. Ну а ты не девочка и, надеюсь, все понимаешь. Пошли.
Ясомэникэ не шевелилась. Она попыталась высвободить руку, но пальцы господина Гаджадиры сжимали ее словно клещи.
— Чего ты боишься? Не дури. — Он рывком поднял ее со стула и потащил к двери. Ясомэникэ была так напугана, что и крикнуть не могла, а только шептала:
— Что вы делаете? Пустите меня. Пустите…
Когда Ясомэникэ пришла в себя, то обнаружила, что лежит на измятой кровати в какой-то комнате, что за окном уже темно, а в углу комнаты на полу горит лампа. Кроме нее, в комнате никого не было. Она с трудом слезла с кровати, кое-как привела в порядок платье и прическу и, пошатываясь — временами у нее все начинало плыть перед глазами, — пошла искать кабинет господина Гаджадиры. В кабинете тоже никого не было. Ясомэникэ опустилась на стул, на котором сидела раньше. Послышались чьи-то шаркающие шаги — тощий старик, которого они встретили на ступеньках, когда приехали, принес чашку кофе. Он поставил ее на углу стола рядом с Ясомэникэ и, не говоря ни слова, вышел из кабинета. Кофе был горячий — от чашки вверх убегали тонкие струйки пара, наполняя кабинет приятным ароматом. К кофе Ясомэникэ не притронулась. Через несколько минут появился господин Гаджадира и занял свое прежнее место за столом. На лице его играла самодовольная улыбка.
— Не вешайте носа, мисс. Что случилось — то случилось. Выпейте-ка