— Так не терпится меня выставить? — из моей же каюты — повисло в воздухе. — Сигнал — напоминание о втором завтраке, выставленное гирденцией…
Ааа… ну и живность, однако. Но я решила воспользоваться моментом — намерений и желания произвести на капитана хорошее впечатление — не было. Все мои предыдущие намеки он проигнорировал, остается сказать прямо.
— Откровенно говоря, да.
Мысленно выдохнув, я разогнулась, вновь присаживаясь на стул. Может быть сейчас он проникнется и уже укажет мне на… мое жилое место на «Эндорре», раз уж заманил сюда.
— Редко можно встретить настолько упрямое стремление к самоуничтожению и неразумное желание осознанно вредить себе.
Вы как ребенок — это снова повисло в воздухе.
Нотации? Напрасно. С момента второго появления в моем родном доме, этот неймарец одним своим видом служит мне бесконечным укором, заставляя поступать импульсивно, неразумно, пробуждая во мне все худшее. Очень хотелось сказать себе, что он своим брачным предложением, сломал мне жизнь, вынудив искать спасения самым отчаянным способом. Другого я не нашла, как рьяно не искала!
Но врать себе — последнее дело. Жизнь под откос, потеряв дом, отца и попав в зависимость от необъяснимой силы, я пустила сама. Пусть и посчитав это единственным способом избавиться от этого мужчины. Не просто мужчины, с любым другим настолько безрассудные меры не потребовались бы, а неймарца! Он на одной чаше весов, все, что я когда-либо любила, все, о чем мечтала, все что полагала важным — на другой.
И выбор оказался постыдно легким! Кто бы сказал мне раньше, что я способна на такое?
Как же он мне ненавистен. Откуда во мне эта желчная злобность, вопреки привитой храмом Алади холодности, заставляющая и сейчас все в душе трястись от ярости? Меня воспитывали как добрую, призванную с пониманием и заботой относиться к любому живому существу, натурой. Но все это исчезало как иллюзорный налет, стоило рядом оказаться Тьер-Тенгу. Он стал маркером меня истинной? Той, что эгоистично отринула всякие моральные укоры, пренебрегая любовью и уважением близких, предпочтя всему собственный категоричный и никем не понятый протест.
Даже осознавая, что Леакрэ во многих случаях, стремился помочь мне, я не могу переступить через себя и… хотя бы ощутить благодарность. Что за напасть?! Я что само зло? Нет. Тогда почему я не могу просто принять происходящее? Так легко и элементарно. Ведь он прав, я все, совсем все рушу, не сумев разобраться в себе и уступить. Эгоизм и глупое безрассудное упрямство? Но…
Сглотнув с привкусом желчи слюну, и сейчас, вопреки всему смотрела на мужчину напротив и понимала: не могу. Не могу не то что сидеть вот так рядом, видеть его, даже дышать с ним одним воздухом для меня отвратительно. Невыносимо!
Колоссальные усилия, чтобы сдержать себя, жесточайший контроль над поведением, лишь бы не выплюнуть эту подступающую к горлу горечь и не сорваться с места, убегая… куда угодно, рискуя и жертвуя всем на свете, лишь бы дальше от него. Но здесь я в ловушке, бежать реально некуда. И это заставляет мою душу выть и стенать от… все той же ненависти. Той самой необъяснимой, ненормальной, зашкаливающей неприязни к мужчине напротив.
Почему? Почему так? И почему именно он? Ведь в первую нашу встречу я ничего подобного не испытывала. Наоборот… Благодарность, восторженный интерес, ощущение безграничной искренности и душевное тепло — те чувства, что позволили мне еще ребенком довериться такому невероятному спасителю.
Я всего лишь выросла? Повзрослела? Поумнела? Последнее уж точно не про меня. Другой такой идиотки, бесконечно поступающей на зло себе, не найти. Отвращение к себе, стыд и раскаяние, горькое сожаление и безнадежность переполнили душу. Но они ни что в сравнении с неприязнью к этому неймарцу.
Как разобраться со всем этим?! Как?
И чем еще мне пожертвовать, чтобы оказаться дальше от него? Уже ничего не осталось от меня прежней. Кажется, одна только ненависть, всякий раз корёжащая изнутри, едва он оказывается поблизости. Сил нет.
— Просто уйдите.
Встав, я уставилась на пол. Хотя, что он увидит в моем взгляде, неймарцы же распознают все иначе.
— Хорошо.
Спокойный голос, и сигнал схлопнувшейся за его спиной двери через миг. Чем бы он не ощущал меня, очевидно, понял, что еще миг и я загрызу его, вопреки всякой боли.
Какая нелепость? Разве жизнь стоит того, чтобы тратить ее на осознанное самоуничтожение и бессмысленную борьбу. Где сама до конца не понимаешь, почему хочешь победить. И в чем эта победа?..
Но остановиться не могу — ненависть так сильна. Пути назад нет. Уже нет.
— Отстань. — лениво оттолкнув моментально подступивший ко мне кактус, устало обернулась к входу в спальню. Займусь переселением? — Тебя только не хватало. Ну, что?
Гирденция и не думала отступать, обвившись вокруг моей облаченной в брюки ноги. И колючки немного втянулись и словно притупились — живность сменила тактику, я больше не верила в спектакль с угрозой.
В ответ свободные отросточки синхронно указали на систему активации.
— Ааа… Ты все о еде? Да, конечно.
Почему я должна рушить только свою судьбу. Уж если быть глупой, эгоистичной и ненавидящей, то во всем. Шагнув к нише с меню, выбрала нужную позицию — сложностей не возникло, она обозначалась как «питание для гирденции» — и ввела простую комбинацию в качестве кода активации.
— Ты же умный? — обернувшись к взволнованно шелестящему и неотступно следующему за мной кактусу, кивнула на экран. — Запоминай! И пользуйся.
Медленно повторив команду, заказала еще порцию питательного раствора. Да пусть хоть до смерти объестся. Леакрэ прав, мне жалко котенка, до одури жалко тарнианок, порабощенных Алади, да даже комаров на Земле! Но мне не жалко ни его, ни его питомца. Больше того, больше всего мне хочется, чтобы и ему и всем, кто ему дорог, было плохо. Как и мне сейчас.
Не обращая внимания на молитвенно сложившиеся отросточки в явно благоговейном восторге, развернулась к выходу. Забираю пожитки и сбегаю. Снова.