К тому времени вокруг собралась толпа. Никто не вмешивался в спор, но люди переговаривались, обмениваясь мнениями.
— Тебе-то откуда знать, очкарик? Кто ты такой?
— Это мой брат, — сказала Ариадна с гордостью. — У него в Лондоне большая ветеринарная практика. Если он говорит, что кровопускание не нужно, значит, так оно и есть.
— А я говорю, что нужно! Мне ли не знать, я лет двадцать пускаю кровь!
— Оно и видно! — отрезал Колин, потом повернулся к хозяину мерина, который топтался рядом в нерешительности. — Сэр, прошу вас… позвольте мне заняться вашей лошадью. Обещаю, что не возьму с вас ни пенни.
Голос его дрожал от сдерживаемого гнева. Коновал, однако, решил, что перед ним городской слабак, нахальный, но трусливый.
— Этот негодяй ставит под сомнение мой опыт! — обратился он к толпе, бросая ведро в грязную лужу; потом снова повернулся к Колину:
— По-твоему, я не знаю, что делаю?
До чего мы дожили, господа! Честный коновал не может шагу ступить, чтобы какой-нибудь слюнтяй не полез со своими советами!
В предвкушении драки зеваки начали отступать, образуя круг.
— Сейчас он врежет, — сказал один из них, уже успевший подвыпить. — Я давно знаю Джона Бекета, ему только дай кулаками помахать.
— Да брось ты! — возразил его приятель. — Никто не станет бить парня в очках.
— Джон станет, могу поспорить. Может, побьемся об заклад? Ставлю на Джона: он и тяжелее, и кулаки у него не в пример больше.
— Принимаю! — крикнула Ариадна в неожиданном азарте. — Мой брат побьет его! Колин, не позволяй этому мяснику мучить животное!
Ее крик довершил дело. И без того разъяренный, коновал ринулся к мерину с занесенным ножом. Странная и неожиданная перемена произошла с лицом Колина Лорда. Только что оно дышало праведным гневом и вдруг стало бесстрастным. Спокойная уверенность появилась в глазах. Ветеринар заступил коновалу дорогу и нанес ему короткий удар в лицо.
Коновал опрокинулся навзничь и выронил нож, из носа у него хлынула кровь. Колин поправил очки и отвел мерина в сторону.
— Молодец, Колин! — закричала Ариадна, прыгая от возбуждения. — Вы видите? Это мой брат, Колин Лорд, известный ветеринар! Так он расправляется с теми, кто мучает животных!
— Он дал мне прямо в нос! — заревел коновал, поднимаясь и прижимая ладонь к лицу. — Этот мерзавец дал мне по носу!
— И еще раз дам, если вы не оставите свою отвратительную затею, — пригрозил Колин и снова обратился к хозяину мерина:
— Послушайте, я могу купить эту лошадь, если вы не против. Сколько?
— Вообще-то я не собирался…
— Сколько? Двадцать фунтов устроит? На бойне вам не дадут за нее и сотой доли этих денег.
— Он дал мне по носу! — повторял коновал как заведенный.
И вдруг бросился в атаку. Колин нанес своему противнику новый удар, на сей раз сбоку в челюсть. Здоровяк свалился вторично, и притом весьма неудачно — прямо в свежую кучу лошадиного навоза.
Там он и остался.
Толпа заулюлюкала, по обыкновению отдавая все свои симпатии победителю.
— Итак? — обратился Колин к хозяину мерина. — Сколько?
— Двадцать фунтов — и он ваш, — ответил толстяк, на всякий случай отступая.
— Договорились, — с мягкой улыбкой сказал ветеринар.
Глава 10
Шареб-эр-рех совершил великое открытие. Он открыл, что быть привязанным к коляске и трусить за ней, в то время как ее тянет какой-то захудалый старый мерин, — куда хуже, нежели самому тянуть ее. Никто не только не интересовался им, но даже не смотрел на него. Оставалось только подогревать ревность к гнусному ветеринару, вытеснившему его из сердца Ариадны.
Жеребец не ободрял взгляды, которые враг искоса бросал на его божество. Странное дело — ему не нравилось и внимание, которое тот уделял новой лошади. Короче, его не устраивало буквально все, а в данный момент то, что леди Ариадна засмеялась какой-то шутке врага, вместо того чтобы поставить его на место резкой отповедью. Гнусный, гнусный, гнусный! Зарвался настолько, что украл у него, Шареба, любимую хозяйку! Это было совершенно очевидно теперь, после сцены на постоялом дворе.
Леди Ариадна все больше восхищалась врагом, враг все больше увлекался ею.
Надо срочно было что-то предпринимать.
Шареб-эр-рех ускорил шаг, обогнал коляску со стороны ветеринара, насколько позволяли поводья, и оскалил зубы, намереваясь укусить. В этот момент из-за поворота рысью выбежала пара кобыл, запряженных в экипаж.
Жеребец немедленно отказался от своего намерения, поскольку все в мире делилось на важное и то, что могло подождать. Отношения полов, например, стояли на первом месте. Шареб выгнул шею и начал пританцовывать, прекрасно зная, что такой спектакль не останется без внимания.
И в самом деле, прекрасные незнакомки заметили его.
Они были каурой масти, с очаровательными белыми носочками. Похожие, как близнецы, но только одна куда кокетливее другой. Шареб подумал, что дорого дал бы, чтобы ухватить ее за холку.
В своем возбуждении он затанцевал активнее, повернулся к ним и издал призывное ржание.
Старый мерин, глубоко равнодушный к кобылам, выбрал именно этот момент для того, чтобы помочиться, и остановился как вкопанный. Шареб налетел грудью на заднюю часть коляски и взвизгнул от неожиданности. Кобылы расхохотались прямо ему в морду. Унижение было полным и абсолютным.
— Шареб, дорогой мой! — Встревоженный голос Ариадны бальзамом пролился на уязвленную гордость жеребца. — Тебе больно, бедненький! Иди, я тебя пожалею.
Дрожа всем телом от обиды и гнева, он поспешил спрятать морду на груди у хозяйки.
— С ним все в порядке, — сухо заметил враг. — Пострадало только ее самолюбие.
Шареб возненавидел его еще сильнее, хотя это казалось невозможным.
— Если бы вы не купили эту клячу, ничего бы не случилось!
— Если бы я не купил ее, ваш маскарад был бы не таким удачным. Конечно, если использовать Шареба как тягловую лошадь, это несколько снижает риск быть пойманными, но зато сейчас он укрыт колпаком и стати его не так заметны. Ну а наша новая лошадка поможет нам замести следы.
— Не вижу, каким образом, — проворчала Ариадна, целуя Шареба в лоб.
— Взгляните, у них не только масть похожа, но и одинаковая белая полоска на морде. Никто не Ищет двух одинаковых лошадей…
— Что? Одинаковых? Вы всерьез сравниваете эту жалкую клячу с моим великолепным Шаребом? Да в них не больше сходства, чем между небом и землей!
Единственное неоспоримое достоинство этого мерина состоит в том, что он не возражает против своей новой роли.
Благодаря этому мы можем больше не мучить Шареба.
— Так на что же вы жалуетесь?