— Шухер, блохастик идет! — воскликнул Дил, высунув любопытный нос из сумки.
— Ага, сейчас как придет. Как начнет о целлюлите у самок бегемотов рассказывать! — засмеялся Дик, и братцы спрятались обратно в сумку.
— О чем говорите? — беззаботно спросил Риэн, остановившись в паре метров от нас. Наемница покраснела и пролепетала что‑то невнятное. Чтобы не заставлять блондина переспрашивать, я сказала:
— Мы тут общаемся.
— Подружились, значит? — хмыкнул Риэн.
— Ага, — кивнула головой, улыбнувшись. Вот, какой молодчина! Все понял правильно!
— Ну — ну, — сказал блондин и пошел к костру, держа в руках добычу.
— Что это с ним? — спросила я, когда Риэн отошел и не мог слышать меня.
— Это он меня, кажется, ревнует! Спасибо! — обрадованно сказала наемница и, чмокнув меня в щеку, приплясывая, направилась к костру.
ГЛАВА 37
Нэтариэн
Я был несказанно рад, когда Оришт отдал распоряжение о привале с завтраком — нет, это не только потому, что мы со зверем проголодались, причина была в другом. И именно эта причина всю дорогу сидела рядом и обиженно сопела, надувшись, как хомячок.
— Чего ты дуешься? — спросил я, когда наша повозка становилась.
— Тебе показалось, — сухо бросил Рин, стараясь на смотреть на меня. Обиделся? Из‑за чего?
Дав коням воды, я краем глаза следил за мальцом. Какое‑то неоднозначное у меня о нем впечатление… Вот то, что мне нравиться парень я почти верю, а вот к группе 'небесных' мальчиков себя зачислить не могу. Почему так? Знакомых, чтобы спросить как это, у меня нет, но все ведь бывает впервые? Может, Рину суждено было родиться девушкой, но природа — матушка что‑то напутала? Я осторожно присмотрелся к мальцу, он стоял возле повозки спиной ко мне, что‑то ища в сумке. А ведь действительно, если бы не длинна волос, то со спины его можно было с барышней перепутать. Аппетитная попка, длинные ноги, узкие плечи. Черт! Может, я что‑то не правильно вижу? Может, мужики в баре были правы и Рин вовсе не Рин, а какая‑нибудь Рина? Это с легкостью объяснит тот факт, что меня к нему тянет. Задумавшись, я пропустил момент, когда Рин повернулся ко мне, заметив мой взгляд. Будучи пойманным с поличным, я как можно безразличнее скользнул по нему и перевел свой взор дальше, задерживаясь на Адри. М — да… Если сзади Рина можно спутать с девушкой — наемницей, то спереди видна существенная разница… Поняв, что от этих всех раздумий у меня начинает болеть голова, я взял метательные кинжалы и пошел в лес, оставив Адри и остальных разводить костер.
Едва я отошел на некоторое расстояние, то ощутил, как зверь заволновался. Кто‑то здесь есть. Дугой оборотень? Зверь? Прислушиваясь ко всему вокруг, я слышал шелест листьев, шаги небольших зверьков, но не слышал никого, кто мог бы расшевелить зверя. Ясно было одно: его ощущения подвести не могли. Делая вид, что все хорошо и никаких ощущений у меня не возникло, я, метнув два кинжала, убил двух зайцев и начал разделывать тушку, продолжая прислушиваться к себе. Было по — прежнему тихо, и даже ощущение чужого присутствия прошло. Показалось? Зверь нервно рыкнул, но продолжал вилять хвостом, заставляя думать о противоположном. Не показалось…
— Что ты здесь забыл? — спросил я, не оборачиваясь. Ногти на руках превратились в когти, готовые разорвать глотку любому, кто осмелиться подойти ближе.
— Я думал, что мы — друзья, — послышался голос в голове, и я медленно обернулся.
Передо мной стоял тигр, прищуривая глаза от солнца, которое светило прямо на его морду. Особенностью оборотней является то, что они могут передавать мысли другим оборотням мысленно, таким образом общаясь, пребывая во второй ипостаси.
— Ты неправильно думал, — ответил я, с презрением глядя на Урвинта.
Урвинт был другом моего отца. Был, потому что подставил его. И не просто подставил, а фактически убил. Правду об этом человеке, которого называл отцом с двадцати лет, я узнал случайно. Наверное, правда, сказанная за спиной, бывает самой болезненной, а эта правда оказалась просто необъятной. Когда я пришел за объяснениями, я ожидал чего угодно, оправданий, каких‑то встречных обвинений, но не получил ничего. Урвинт просто опустил голову, стыдясь смотреть мне прямо в глаза. Тогда я задал ему лишь один вопрос: 'Почему?', но который так и не получил ответ.
С тех самых пор уже много лет мы игнорируем друг друга. Что же могло понадобиться ему сейчас? И как он вообще меня разыскал? Пока я стоял, раздумывая, Урвинт медленно перекинулся в человека. Сначала голова, а затем и тело изменили форму с характерным хрустом, потом лапы медленно превратились в руки, и последней исчезла шерсть.
Одежда была на мужчине, с возрастом вырабатывалась способность изменяться вместе с одеждой, но это выходило не всегда. Мне, например, всегда не хватало времени и усердия, чтоб 'втягивать' в себя еще и одежду. Урвинт же времени на эффектное появление не жалел.
'А он все такой же', — мысленно отметил я, разглядывая волевое лицо мужчины, волосы, тронутые сединой, доходящие Урвинту до плечей, и крепкое телосложение воина.
— Зачем ты так? — с укором спросил Урвинт.
— Ты через столько лет пришел, чтобы это сказать? Что‑то раньше ты был не слишком говорливым. Особенно, когда меня изгнали, — с презрением бросил я. Все‑таки спиной к этому человеку поворачиваться опасно.
— Нейт, послушай, — начал он, но я его перебил.
— Не хочу слушать. Слишком много воды утекло. Как ты меня нашел?
— Если я отвечу, то больше могу никогда тебя не увидеть, — устало покачал головой Урвинт, и с какой‑то грустью глядя на меня.
Присмотревшись к нему, я увидел, как он постарел за последние пятнадцать лет, что мы не виделись совсем. Тени залегли под глаза, щеки немного впали, выделяя еще больше скулы.
— Они меня найдут? — спрашиваю я, не особо надеясь на ответ.
— Нет, — ответ, на который я не могу полагаться.
— Но они ищут. Я не могу здесь долго находиться. Вот, — мужчина снял с шеи золотую цепочку с медальоном и положил на камень, — возьми. Тебе сейчас лучше где‑то затаиться, а продав это, ты сможешь безбедно жить пару лет, пока я…
— Пока ты что? Пока ты не придумаешь, как подороже продать меня братцу? Нет уж, спасибо, я выживу без всяких подачек. И знай, я не верю тебе, — говорю я, а Урвинт не выдерживает и отводит взгляд, пряча обиду и разочарование. Он ожидал, что я кинусь ему на шею?
— Ничего. Может, все же возьмешь?
— Нет, — твердо отвечаю я. Урвинт еще некоторое время колеблется, борясь с желанием что‑то сказать, но уходит ни с чем.
Вскоре он скрылся из виду за деревьями, а еще некоторое время стоял, глядя на то место, где он стоял. Как быстро друг может предать, продать тебя, если ему предложат хорошую цену. Ценой жизни моего отца было большое поместье и титул князя.
Немного побродив по лесу, окончательно убедился в том, что никого постороннего в округе нет, и пошел к лагерю, чтобы увидеть картину, что заставила меня замереть на месте. Рин мило беседовал с Адри, смеясь и шутя, а во мне вскипела злость. Эта девица хитрее, чем я думал! Она решила заставить меня ревновать с помощью Рина! А если не ревновать, а просто перекинулась на него? А если мой милый мальчик ответит ей взаимностью?! Нет, он только мой! Зверь согласно рыкнул, вильнув хвостом.
Пройдя мимо этой парочки, понес добычу к костру, прожигая их взглядом. Наемница в ответ на мой взгляд как‑то зябко повела плечами.
'Да я бы тебя, милочка, за то, что ты к Рину ближе, чем на метр подошла, порву как Тузик тряпку, точнее, как тигр козу. Даже коза одна уже есть на примете!' — недовольно подумал я, жалея о том, что не могу ни сжигать взглядом, ни замораживать, а как хочется!
А еще думал, что Рин может оказаться девушкой. Да он сейчас заигрывает с этой вертихвосткой, словно ловелас! А может, это она с ним заигрывает, а мой неискушенный мальчик повелся на чары? Кто же будет лечить его разбитое сердце? Последняя мысль отдалась пульсацией в паху. Черт, меня возбуждают уже одни мысли о нем. Надо что‑то делать, я так долго не выдержу. Мало того, что одолевают недетские желания, которые еще предстоит доказать ребенку, так еще и ревность съедает. Последняя мысль заставила меня замереть на мгновение. Так задумавшись, я простоял некоторое время памятником себе любимому.
— Эй, отомри! — гаркнул справа Оришт, а тело среагировало быстрее мозга и мои пальцы сомкнулись на шее старика.
— Отпусти, — прохрипел он, а я не мог, рука против моей воли, повиновалась зверю. Я потерял контроль… Зверь впервые за долгие годы вырвался на свободу.
— Ты поплатишься, — прорычал я, борясь с самим собой. Звериная частица продолжала сжимать пальцы, на которых вновь удлинились когти, а человеческая часть боролась, как могла.
— Отпусти, — хрипел Оришт, борясь со мной, но тщетно. Остальные же боялись подойти ближе.