Но, даже став чудовищем, человек моментами пробуждается, испытывая раскаяние и сожаление. Всегда остается шанс искупить свою вину, пока есть время, пока жив. Просто не каждый этим шансом воспользуется.
Так и Онхельма.
Просидев весь день рядом с Вильмором, она многое передумала, все искала каких-то оправданий тому, что делала. Себя обмануть трудно, но можно убедить.
И если сначала Онхельме казались ужасными ее дела, она готова была сквозь землю провалиться, то по зрелом размышлении колдунье удалось найти виновного. И этим виновным была не она.
Во всем был виноват Алексиор.
Этот мальчишка, в которого она влюбилась. Это из-за него все закрутилось.
Да, она злилась на Вильмора, но со временем простила бы старого дурака. Он был несносен, но не безнадежен. Родила бы своего сыночка, сделала бы его наследником. А он любил бы ее, свою мамочку... Онхельма не смогла сдержать слез, так было жаль, что ребенок умер. Удивительно конечно, что в тот момент она ничего не чувствовала, будто кто-то другой жил тогда в ее душе, притупляя все чувства. Не знала Онхельма, вернее, не задумывалась, что это зло живет в ней и делает ее чудовищем.
С другой стороны, если не ее во всем случившемся вина, то ей и не за что испытывать раскаяние. Да, она действовала жестко, может быть, даже жестоко, но того требовали обстоятельства. И, в конце концов, государству только на благо пойдет небольшая чистка, которую она произвела. Время от времени надо прореживать ряды инакомыслящих, иначе они всегда будут угрозой власти.
Вильмор пусть себе спит и выздоравливает, она поддержит его своей силой, уж чего-чего, а силы-то у нее достаточно, а она займется управлением. Это у нее всегда неплохо получалось. А еще ей следует наведаться в лабораторию Мелисандры. Там и правда много нужного и интересного.
Туда она и направилась поздно вечером, покинув наконец комнату, где лежал в беспамятстве ее супруг. Пошла в то крыло, в котором располагались личные покои прежней владычицы Страны морского берега. Отперла кабинет, огляделась. Самое странное заключалось в том, что теперь Онхельме уже не хотелось ничего менять в покоях Мелисандры, Даже ее портрет Онхельма решила оставить на месте.
- Чтобы было с кем поговорить, - сказала себе Онхельма, усаживаясь в кресло, - Пожалуй, мой старый муж, прости, Мелисандра, наш старый муж, оказался прав. Даже обои менять не стану.
Она отвесила женщине на портрете шутовской поклон и рассмеялась.
- У тебя тут столько книг, надо бы почитать... У меня и сотой доли нет... Ммммм...
Она полезла в книжный шкаф, проводя пальцем по корешкам, выбрала фолиант в тисненом кожаном переплете, инкрустированном черненым серебром и какими-то странными камнями, похожими на застывший металл, сняла его с полки и вернулась за стол. Но открыть книгу никак не удавалось. Замочки-то с секретом... Онхельма повертела фолиант, внимательно присматриваясь, потом заметила в углублении на корешке неприметный шип-крючочек.
- Ну-ну, понятно, замочек на крови... Неплохое заклинание.
Она уколола палец, капелька крови впиталась в металл, зашипела, и только после этого серебряные застежки щелкнули и открылись. Царица погрузилась в чтение.
- А Мелисандра-то тоже злым колдовством баловалась... Умммм, как интересно.
Спать ей совершенно не хотелось, выспалась за прошедшие сутки.
Глава 26.
Нириель приходил с утра навещать Евтихию. Говорил обо всем, о рыбах, о птицах, о погоде, о пиратах, о чем угодно. Обо всем, только бы она не стала спрашивать, как быть дальше. Потому что он этого не знал.
Но Евтихия не стала его об этом спрашивать. Она спросила о другом.
- Нириель, я очень волнуюсь за маму и за брата, за ребят, за всех наших. Как они?
Да уж... Спросила, так спросила...
- Ты...
- Что? - ей и так было тревожно, а теперь и вовсе.
- Ты знаешь... Слушай, а твои видения, они как, по желанию приходят?
- Нет. Просто приходят и все.
Нириель пытался увильнуть от ответа, но, увы, придется рассказывать все самому.
- В общем так... Царь очень плох, без сознания. Теперь царица Онхельма заправляет всем. Ну, про то, что Алексиора с ее подачи приговорили к смертной казни, ты знаешь. Должны были повесить на дворцовой площади через три дня.
Голубка кивнула головой. Это она и видела.
- Ребята ходили к Нильде, просить договориться с контрабандистами, чтобы те помогли вызволить наследника.
И это Евтихии было известно.
- В ту ночь, когда они устроили побег твоему Алексиору, их повязала стража. Царица сама заявилась в застенок, пытала и приказала казнить.
- А Нильда...? - прошептала Евтихия.
- Нильда с Алекиором ушли, ребята прикрыли их. Дед Нильды той же ночью тайно вывез Алексиора в Рахсаранарт.
Нириель замолчал.
- Говори, не молчи.
- Вот... А ребят казнили, повесили на дворцовой площади.
- Всех? - голубка опустила голову низко-низко, голос ее был едва слышен.
- Нет. Нильда взяла одного из них в мужья. Голена.
- Слава Богу, спасла хоть одного...
- Он был очень плох... - Нириель вздохнул, - Чуть не умер. Ноги переломаны, началось заражение.
- Он жив?
- Жив. Помог Сафор. Выпросил, чтобы позволили Семнорфу, Эфроту и брату твоему передать Голену свои дары.
- Дары?
- Да. У них ведь у каждого был дар, и у Маврила, и у Семнорфа и у Голена с Эфротом. Ну, в зачаточном состоянии, но после смерти... Эххх... Не знаю, как уж там это произошло, но... В общем, теперь они передали силу свою Голену.
- Получается, что и Голен умер?
- В какой-то момент, да. Но он выжил, вернулся.
- Хорошо. Прошу, узнай, как там мама... и остальные...
Нириель только кивнул. Оба замолчали надолго. Через некоторое время водный, видя, что голубка погружена в свои мысли, попрощался и ушел.
***
Морфос наблюдал за обоими почти с самого начала. Хотелось утешить девочку. И как ее утешишь? Если бы билась, рыдала, все было б проще. Но голубка тихо посеменила к выходу из пещеры, на полдороги прислонилась головкой к стене и затихла, прикрыв глаза. Да уж, удар держать она умеет, подумалось древнему духу земли.
- Кхмммм... - подал он голос.
- Добрый день, уважаемый Морфос, - ответила, но голосок безжизненный.
Морфос обратил внимание на то, что сегодня птица практически в разговоре не участвовала. Но сейчас, видя, что девушка не в состоянии вести беседу, она взяла инициативу на себя.
- Рады видеть Вас дедушка. А к нам тут Нириель приходил.
- Да? - Морфос сделал вид, что удивлен, - Ягод хотите?
- Хотим! - тут же выпалила птица, девушка же прошептала, - Спасибо Вам, что заботитесь...
Дух земли посмотрел на нее внимательно, пошевелил бровями и проговорил:
- Евтихия, не надо, не вини себя. Все происходит так, как должно. А о парнях не плачь. Им добрая доля досталась, Создатель взял их к себе.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});