А потом мысли потекли в другом направлении, совершенно четко определяя, что супруга Вильмора мало того, что редкостная сука, она еще и смертельно опасна. И брат остался в ее руках. Алексиор даже присел на своем ложе.
Сегодняшняя опасность, грозившая ему физическим насилием и позором, а может и смертью, каким-то образом помогла расставить все по своим местам. Он наконец смог разобраться в том, что произошло тогда в спальне Онхельмы. Она просто чудовище в прекрасном обличье. Просто чудовище. И теперь его страна беззащитна перед ней. Брат его, друзья, их семьи, все они беззащитны. Евтихия...
Алексиор погрузился себя, тяжело задумавшись. Что же делать ему теперь? Что? Пытаться выжить здесь и забыть прошлое? Никогда он ничего не забудет. Прошлое будет являться ему, обвиняя в бездействии, в том, что мог и не боролся, не отомстил. Не остановил это чудовище в образе женщины.
Вернуться?
Вернуться. Обязательно. Но чтобы отомстить, нужны силы, которых у него сейчас нет. Нужны сторонники. Нужно будет время. Пожалуй, время - это единственное, что у него теперь есть. Для начала надо просто выжить, а потом действовать.
Он прикрыл глаза. Выжить. Набрать силу. Вернуться.
Глава 24.
Морфос был в хорошем настроении. Даже не так, ему было весело. Весело!
И кто бы мог подумать, что голубка может быть такой забавной. Сначала, когда Нириель только привел ее, чтобы скрыть здесь в пещерах, она была испугана и дичилась, потом потихоньку стала высовывать носик наружу, блестя глазками-бусинками. Чистила перышки, купалась в пыли, чихала. Совсем как человек.
Очень смешно было наблюдать, как она ловит муху. В его доисторическом возрасте он уже и не помнил, когда получал такое удовольствие от общения с кем-то. Впрочем, эта необычная птичка пока не знала, что он за ней наблюдает. Пока.
Забавная-я-я-я...
Евтихия в жизни никогда не ловила мух. Это ее подруга - голубка была мастерицей добывать себе летающую и ползающую еду, но сейчас, когда они делили одну жизнь на двоих, пернатой было ужасно любопытно и смешно, как бывшая человечка справится. Справилась, но только потому, что мухе надоело, и она поддалась сама. Так девчонка ее отпустила! Еще и извинилась! Голубке оставалось только мысленно подкатывать глаза и пытаться объяснить своему теперь уже второму 'Я', что играть с едой неправильно, более того, пытаться подружиться с едой тоже не правильно. Ах... Что ей объяснять, видимо, придется становиться вегетарианкой.
Если спросить птицу, как получилось, что они теперь вдвоем, она могла бы ответить, что ей сразу понравилась эта странная девочка, которая может видеть невидящими глазами, но не может никому причинить зло. У нее было красивое имя, у слепой. Евтихия. Значит счастливая.
Голубка решила взять это имя себе. Теперь подружек звали одинаково. А за то время, что они проводили вместе, птица и девушка научились доверять друг другу. Особенно, после того как слепая спасла ее из лап одноглазого кухаркиного кота. Долг жизни. Когда принимаешь его на себя, вернуть его можно, только оказав равноценную услугу. Вообще-то дело было даже не в долге, голубке Евтихии просто было интересно с девушкой Евтихией, она и не заметила, как отдала ей свое сердце. Так что, когда настал момент выбирать, она без раздумий и сожалений поделилась с подругой своей жизнью.
Так и вышло, что жили две Евтихии в одном теле.
Однако пернатая девчонка муху отпустила, а есть-то ей хочется. Морфос незаметно вырастил несколько кустиков черники в пазухах скал, что повыше над водой. Полюбовался, а потом решил таки обозначить свое присутствие:
- Кхммм...
- Что? Кто здесь...? - запаниковала птичка и заметалась по пещере.
- Тише, тише, милая. Это всего лишь я старый Морфос, - он даже показал ей свое лицо из стены, чтобы не боялась.
Обе Евтихии обомлели, голубка на всякий случай, а вот девушка знала, кто им явился. Ей Нириель рассказывал. Она сразу же пригнула головку и зачирикала:
- Ой, простите, уважаемый Морфос, я, наверное, Вас разбудила, простите... я сейчас уйду.
- Успокойся девочка. Вернее, обе вы успокойтесь. Мне приятно, что вы здесь.
И тут в маленькой голубкиной головке произошел оживленный разговор. Птица Евтихия расправила перышки и шикнула на девчонку:
- Видишь, какой симпатичный дедушка, и совсем на нас не сердится.
- Ты хоть знаешь, кто это? - зашептала девушка Евтихия,
- Нет, но он мне нравится.
Морфос просто расхохотался так, что стены заходили ходуном:
- Вы обе мне нравитесь! Даже не знаю, которая больше!
Потом покачал головой и спросил:
- Не желаете ли спелых ягод?
- Ягод...? - обе спросили в один голос.
- Посмотрите, там снаружи вроде растет что-то.
Дважды повторять не пришлось. Голубка тут же метнулась наружу. В такие моменты они удивительным образом объединялись, становясь одной личностью. Ягоды любили обе, и никого не смутило, что сезон ягод прошел давным давно. Морфос смотрел, как она лакомится. Смешная, вся вывозилась соком, как дитя. Евтихия наелась так, что даже округлилась, все-таки у птички проскакивали вполне птичьи привычки.
- Ну что? Вкусно?
- Вкусно, спасибо.
- А чего притихла?
- А...
- Ну, говори уже.
- Я... думаю... как там Алексиор... Я вот наелась, а как он?
- Как он? Сейчас попробуем... - пробормотал древний дух земли.
Морфос потянулся к тому, другому берегу, куда уходили по дну скальные пласты. Давненько он туда не заглядывал...
Через несколько минут дух земли вернулся и проговорил:
- Нормально твой парень. Жив, здоров. В тюрьме сидит.
- Что?! - заволновалась Евтихия.
- Все с ним хорошо. Твой подарок неплохо справляется.
Голубка облегченно выдохнула:
- Спасибо.
- А знаешь ли ты, что подарила наследнику?
- Нириель сказал, что это чешуйка морского дракона. Древний артефакт. Символ власти Страны морского берега.
- А знаешь ли историю, как это произошло?
- Нет...
Морфос приподнял брови, легко вздохнул и с видимым удовольствием произнес:
- Тогда я тебе расскажу. Завтра.
Простодушная птица уже хотела было чирикнуть: 'Почему не сегодня?'
Но девица Евтихия была воспитана при дворе, она вовремя среагировала и остановила подружку.
Древнему стало смешно, так, негромко посмеиваясь, он и исчез.
- А почему не сегодня?! - птица все же высказалась.
- Имей терпение, подруга, терпение. Не забывай, что он древнейший дух земли, его нельзя торопить. Уже одно то, что он говорит с нами, великая честь.
- Ну ладно. Но я же умру от любопытства!
- Дорогуша, и как ты жила до меня?
- Ой, не знаю... Наверное, очень скучно?
И обе рассмеялись.
Еще смех не замер, как Евтихия внезапно ушла в себя, и проговорила, глядя в сторону входа:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});