правильно: если бы у меня, допустим, весь организм зудел, — я бы тоже
вряд ли кого стал атаковать. Вот ежели одни только кулаки чесались —
тогда другой разговор! Но нынче не до драки. Тут одно ясно: дело
пахнет керосином. А лучше бы, конечно, попахивало порохом, который
ждет своего часа в патронах, засунутых в ленту, торчащую из пулеметной
турели. Но пока на Поляне изобретут все эти аксессуары лишения
вражеской жизни, можно запросто попрощаться со своей, поэтому неплохо
было бы смыться из Прилесья при первой же возможности. Черт с ним, что
здесь шансов вернуться домой больше. Перспектива торжественно
отправиться на родину в цинковом ящике совсем не придает оптимизма.
Решено! Завтра, не мешкая, любезно, правда, без спросу одалживаем у
Игмата коня, вербуем дочку — и сваливаем с выражением тихой грусти на
лицах.
И все же не зря этих мрачных лесных товарищей наградили обидным
прозвищем «пачвары». Однозначно, по делу! Ведь вроде нечистые ничего
экстраординарного сегодня не сделали. Так, потерлись возле ворот,
пошептались, вякнули зычно пару раз да и убрались восвояси, — а
настроение испорчено напрочь! Мы с охотницей пребывали в довольно
хмуром расположении духа, будто угодили под ливень в разгар пикника.
Предавшись каждый своим размышлениям, лишь изредка мы перебрасывались
короткими фразами. Кидаться друг другу в объятия не тянуло, учитывая,
что это могло проходить прямо у пачвар на глазах, или чем они там на
окружающую среду смотрят.
Вспомнился отчего-то бравый охранник с соседней вышки. Его
беспечный храп служил неизменным аккомпанементом всех происходящих
событий и не прекращался даже во время визита нечисти. Только, может,
совсем чуточку притих — интуитивно. На пару децибелов. Спустя
несколько минут после того как лучи раннего солнца опустились на крыши
домов, наш бдительный спящий соратник прервал свою трель, хрюкнул и
разразился заливистым кашлем, оповещая деревню вместо первых петухов о
том, что наступило утро. Деревянные хаты, поскрипывая дверьми, стали
выпускать на просторы бодрых после крепкого сна местных жителей.
Крестьяне, щурясь на утреннем солнце, предприимчиво зыркали по
сторонам, потирали руки, находили нужные инструменты и организованно
шли работать. С высоты нашего поста Прилесье все больше и больше стало
напоминать большой муравейник. Из-за бортика соседней вышки высунулось
слегка опухшее лицо и смачно зевнуло. Мы с охотницей не сдержались и
одновременно повторили этот заразительный рефлекс.
— Домой? — спросил я.
— Домой, — кивнула сонная Арлета.
Я спустился первым и подал ей руку. Наш ночной стражник уже ожидал
внизу, держа копье наизготовку.
— Теперь чего? — с готовностью осведомился он.
— Все нормально? Ничего необычного не заметил? — на всякий случай
поинтересовался я.
— Нет! Все спокойно! — бодрячком отрапортовал крестьянин.
— Молодец! Свободен. — Я вяло махнул рукой, и он, довольный,
вприпрыжку побежал прочь менять пику на топор или грабли.
А что ему? Выспался — можно и поработать. Мы же с Арлетой устало
побрели к трактиру. Хотелось просто приземлиться на подушку и
воспроизводить на всю округу те же звуки, что всю ночь издавал наш
сотоварищ. И дело даже не в том, что я вымотался физически. Нет,
подобные нагрузки, учитывая профессию и образ жизни, полностью могли
нивелироваться двумя чашками кофе. Просто на эмоциональном уровне
красная надпись «перегруз» методично мерцала перед глазами. Слишком
насыщенными выдались прошедшие сутки, и больно уж резкими оказались
переходы от радости к страху и наоборот.
— С тобой все в порядке? — Голос Арлеты вывел меня из прострации.
Скорее всего, походка зомби выглядела бы намного более
скоординированной, нежели моя. Дойти бы до трактира, пока молодой
организм не взял свое. Я встряхнул головой, разгоняя сон, однако
избавиться от него таким образом было столь же эффективно, как и от
назойливых комаров, которые уже через секунду возвращаются обратно.
— Да. Все нормально, отдохнуть просто надо.
— Тебе бы поесть, помыться... — Девушка сочувственно выгнула
бровки.
Я посмотрел на охотницу и даже умудрился удивиться. Когда она
успела ополоснуться и поменять одежду? Наверное, вчера у
подруги-живодерки. Мой-то наряд примерно до колен вообще пребывал в
плачевном состоянии. Руки, лицо и волосы тоже были далеки от мечты
Мойдодыра. И этими грязными граблями я сегодня лапал такую красоту!
Кладник, лентяй, мог бы и прибраться перед прибытием гостей.
— Ну… я бы умылся, если вода есть.
— Холодная. Могу баню натопить.
— Не надо, и так нормально.
«Волот» встретил нас угрюмым лицом трактирщика. Игмат укоризненно
смотрел то на меня, то на дочь, но затем его черты смягчились:
— Ну что там, спокойно?
Вроде папаша сознавал, что своими запасами довел охрану до
дезертирства, а расхлебывать проблемы, с этим связанные, среди ночи
пришлось родной дочери.
— Нет, папа, неспокойно. Семь пачвар стояли прямо перед воротами
Прилесья и обсуждали какие-то свои планы. Еще одна попойка — и они
точно воспользуются нашей беззащитностью, — строго заявила Арлета.
Трактирщик как-то весь осунулся и грустно спросил:
— Может, нужно чего?
— Пока нет, спасибо, — ответил я за спутницу. — Может быть, позже.
Арлета провела меня в подсобные помещения, где стояла большая
деревянная бочка с водой. Наскоро смыв грязь с лица и конечностей, я
пожелал девушке спокойной ночи, чмокнул куда-то в область головы и
поплелся в свои апартаменты. Сон жадно набросился на меня, как моряк
дальнего плавания на портовую мадам легкого поведения, — едва я
добрался до кровати.
Глава восьмая, шпионская
В тот момент, когда я проснулся, меня ожидали две новости. По
старой доброй традиции одна из них оказалась хорошей, а другая плохой.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});