– А если мне придётся перебраться в Лонтферд? – попыталась обескуражить его Таюли.
– Напугала, – буркнул Лис и обернулся к притихшей, но внимательно слушавшей их женщине: – Видишь, Багшият, ухожу я от вас. Думаю, уже и не вернусь никогда.
– Не вернёшься, – вновь подтвердила Трёхликая. – Я не для того тебя ловила в свои сети, чтобы выпустить на волю.
– Ловила! – передразнил польщённый Лис и снова обратился к женщине: – Тебе оставлю дом и всё, что там есть. Денег, понятно, и…
– Возьми меня с собой, – робко попросила Багшият, поглаживая головку заснувшей на коленях дочки. – Нас возьми. Мы не будем тебе мешать. Я буду служить за еду, а жалования можешь не платить.
– Так я же не один…
– Возьми, – насмешливо посоветовала Таюли. – Выгодное предложение: за еду без жалования. На меня можешь не рассчитывать: я выросла среди слуг, и выдавать меня собирались тоже не за крестьянина. То, что я умею готовить, ты не умеешь есть. Так что не прогадай. К тому же, без тебя твою наследницу сожрут в два счёта. И о грянувшем свыше наказании забудут раньше, чем ты достигнешь материка. Новую же Лиату здесь до конца света не дождутся. Они в океан ни ногой.
– Ну-у, – начал прикидывать, что и как, дотошный Лис. – Взять-то не вопрос. Только девчонке будет трудновато, пока там устроимся.
– А здесь у неё сплошной праздник, – съехидничала Таюли и подошла к алтарю: – Короче так, Багшият. Если и вправду хочешь, мы тебя забираем. Ты мне подходишь.
– Для чего? – съеживаясь, одними губами прошептала женщина.
– Потом узнаешь. И не трясись: я же обещала, что демоны тебя никогда не обидят. Ни огненные, ни ледяные. Тебе долго в путь собираться?
Ашбек высмеял её дурацкий вопрос и потащил сосватанную ему служанку в свой дом. А Таюли отправилась пожелать приятного аппетита своему мрачному предназначению.
Однако сытый Дэгран заметно повеселел: от него уже не веяло промозглой угрозой. Они встретились почти у самой пристани, когда тот выходил из гостиного дома для купцов, провожающего Раана мёртвой тишиной. Не оттого, понятно, что он опустошил дом снизу доверху: демон не волк, чтобы резать всех подряд. А по причине исключительной вежливости его обитателей, не привыкших докучать обедающей нечисти.
– Ты перекусил, или всё в порядке? – заботливо осведомилась Трёхликая.
– Это была большая охота, – как бы поблагодарил Раан. – Я восстановил все растраченные силы.
– И теперь тебе пора домой, – напомнила Таюли, демонстративно не показывая, что чувствует его неудовольствие всей прозревшей с недавних пор кожей.
– Ты остаёшься, – внутренне насупился Дэгран. – И когда ты придёшь?
– Если у меня получится, то никогда.
– Хорошо, – внезапно отлегло у него в оставшемся от души приведении, и Раан потопал к причалам.
Пристань вымерла. В тени меж низких купеческих складов кое-где дотаивал снег. Оттаивали и замороженные среди лета в южном океане корабли – ледяного демона вредно злить. Таюли не пошла за ним. Лишь проводила взглядом вонзившееся в тёмную воду белое тело, отмахиваясь от мотылявшегося перед лицом куска ДЭГ. И поплелась к Лису по затаившемуся городу.
Почтенного Ашбека дома не было.
– Он решил, кому оставит дом и своё дело, – пояснила хлопотавшая в кухне Багшият. – Пошёл договариваться. Сказал: раз блистательной госпоже нужно уйти завтра, значит, он должен поторопиться.
– Так и сказал: блистательной госпоже? – хмыкнула Таюли.
Багшият смутилась и ничего не ответила, уткнувшись взглядом в чан, где закипало.
– А ну-ка, иди ко мне, – позвала Таюли, присаживаясь к кухонному столу.
Знакомая мордашка осторожно показалась из-под него лишь наполовину – огромные чёрные глазищи старались не моргать.
– Халаят, подойди к госпоже, – заволновалась, было, мать.
– Иди ко мне, – повторила Таюли, знаком запретив той вмешиваться.
У неё вдруг родилась дикая, вздорная, но отличная идея. Как не крути, её смехотворный побег от демонов провалился. И не потому, что Дэгран нашёл её в два счёта – замучили тревоги за недотёпу Челию да придурочную Ютелию.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
По дороге на остров бабушка Таилия объяснила Трёхликой, что ритуал Челии был скорей продуктом сильного испуга, чем осознанным шагом. Он, конечно, свершился, но сикось-накось и бесполезно для самой демонюшки. Её порыв не отменял результаты ритуала Рааньяра и даже не ослаблял: нянька её покинет. Таилия не скрывала, что Дэгран, сам того не желая, здорово навредил малышке. Но Лиатаяны не могут это считать нарушением договора: к моменту встречи с ним Таюли была свободна от ритуала Двуликой.
Всё гораздо хуже: именно глупышка Челия нарушила договор, свершив ритуал с той, что уж предназначена. Да ещё не кому-то, а Раану. Но, ни Багран, ни сам Дэгран не потребовали для неё наказания – знали, что Таюли никогда им не простит, если с любимицей что-то случится. Мало того, оба дали слово, что и король Лонтферда – Рааньяр Эгуаран – не потребует для новообращённой Лиаты наказания. А если всё-таки упрётся и потребует, то Дэгран примет наказание на себя.
Собственно, именно это прощальное признание старейшей Лиатаяны и перевернуло всё с ног на голову в душе Таюли. Ради неё Дэгран готов был защищать своего природного извечного врага – любовь там или не любовь, но такое не может не зацепить сердце женщины. Влюбиться в демона… Это, конечно, полная нелепость, но…
Она его ждала с первой минуты на этом острове. Ждала уверенно без всякой примеси надежды, потому, что он не мог не прийти. А когда пришёл, Таюли даже не пожелала торговаться со своей зловредной девичьей гордостью – придушила падлюку, как только та попыталась что-то вякнуть. И судьба, которая поначалу за что-то взъелась на неё, подарила несчастной дурочке несколько восхитительных дней рядом… Со своим роком, заставившим её таки переживать о том, что он ел, и как набедокурил.
– Как тебя зовут? – спросила она у девчонки, что бочком, робко, но отнюдь не испуганно дотелепалась до страшного демона.
– Халаят, госпожа, – брызнули из детских глазёнок водопады любопытства.
– Красивое имя, – похвалила её Таюли.
– Мама придумала, – похвалилась любящая дочь.
– А ты знаешь, кто я?
– Знаю: Лиата, – захлопала ресничками Халаят, перед которой ожила самая сказочная сказка.
– Нет, милая, я не Лиатаяна.
– А кто? – вырвалось у её матери, напряжённо застывшей перед сиротливо кипящим чаном.
– Я Трёхликая, – не посчитала нужным таиться сказочная гостья.
– А кто это? – с придыханием исторгла из себя Халаят, шагнув ближе.
– Та, что стоит между огненными демонами, ледяными и людьми, – дотянувшись, погладила её по головке Таюли.
– Самая главная?
– Нет, – грустно улыбнулась Трёхликая. – Самая неподвластная и людям, и демонам. И самая подневольная.
Халаят растерянно обернулась, ища у матери объяснения такой несуразицы – Багшият вздохнула и признала:
– Нелёгкая доля. Не позавидуешь.
– Тебе хуже, чем даже нам? – пожалела неведомую Трёхликую добрая девочка Халаят.
– Чем всем людям, – пригорюнилась, было, Таюли, но опомнилась: – Ты очень умная девочка. И отважная. Знаешь, у меня есть… воспитанница. Тоже умная и отважная девочка, но очень одинокая. Я вскоре уйду. Очень далеко и очень надолго. Возможно, навсегда. А она останется одна одинёшенька.
– У неё нет мамы? – заблестели глазёнки Халаят, уже прижимавшейся к доброй Трёхликой.
– У неё есть мама, но они теперь не могут быть вместе. Не могут жить под одной крышей, как мама и дочка. Только иногда видятся. Так уж получилось, и в этом никто не виноват.
– А как её зовут? Ну, ту девочку без мамы?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
– Челия, – ответила Таюли, не сводя испытующего взгляда с Багшият.
Ожидала чего угодно, но только не напряжённых размышлений, отразившихся в прищуренных глазах. Что-то она там соображала, сводила концы с концами, а потом не побоялась спросить напрямую:
– Это та новая Лиатаяна, о которой столько шумели пару лет назад? Ведь тогда выбирали детей для ритуала – я помню. Мой покойный муж как раз вернулся с материка и рассказывал, как матери прятали своих дочерей. Как по городам и деревням ездил возок жеребьёвщика. И как бедных женщин тащили к нему чуть ли не силком. А от него те неслись, будто на крыльях. А потом по всему Суабалару объявили, что в мир явилась новая Лиатаяна.