После того как торт был съеден, а ноги танцующих утратили чувствительность, гости ретировались в бар на первом этаже. Откинувшись в кресле-мешке, я расслабилась было, когда ко мне подошла наша родственница – ревностная католичка. Я невольно причислила ее к тем, кого могло обидеть выступление Лидии.
– Знаете, что мне больше всего запомнилось на сегодняшней свадьбе? – спросила она, потягивая ярко-зеленый коктейль. – Благословение Лидии. Атмосфера в зале мгновенно изменилась. Вы заметили?
В тот вечер еще несколько человек выразили точно такое же отношение к поступку дочери. Я была рада, что гости отнеслись к Лидии с пониманием и восприняли ее пение так, как нужно. А вот мне стоило больше ей доверять.
Короткая стрелка на часах завершила круг, как раз когда мы без сил рухнули в кровать. Мы с Филиппом согласились, что это была замечательная свадьба – наверное, лучшая из всех, на которых нам доводилось присутствовать. После нашей собственной, конечно.
В тот день я шла по средневековому храму в Швейцарии навстречу будущему мужу, ждущему у алтаря, и едва могла поверить собственному счастью. Слова клятвы легко слетели с языка – мы и подумать не могли о том, чтобы расстаться раньше, чем «смерть разлучит нас». Но когда я услышала страшный диагноз, нам пришлось всерьез рассмотреть сценарий будущего, в котором Филипп будет засыпать в пустой кровати, а я – плавать где-то среди звезд. Такое напоминание о хрупкости счастья заставило нас еще больше ценить друг друга и меньше сдерживать себя в выражении ласки и привязанности. Трудно поверить, но моя болезнь только укрепила наши отношения.
Роб и Шантель отложили медовый месяц, чтобы поехать во Вьетнам. На следующее утро мы организовали для гостей, которые не торопились уезжать, поздний завтрак в кафе при монастыре. Таких оказалось на удивление много. Забавно было наблюдать, как люди, не до конца пришедшие в себя после праздника, пытаются укрыться в тени с кофе и круассанами. Солнце старательно прожигало дыру в небе, а гости делились впечатлениями о свадьбе.
Один за другим они целовали нас в щеки и уходили по посыпанной гравием дорожке. Когда они поворачивались, чтобы помахать рукой на прощание, я чувствовала, как в сердце проникает светлая грусть… Но лишь потому, что закончились самые счастливые сутки в моей жизни.
24
Заложник
Сердитый взгляд порой сильнее когтистой лапы
Мы подъехали к Ширли ближе к вечеру. Если честно, мы слегка тревожились за Джону и Ферди, которым пришлось провести целые выходные наедине друг с другом. Роб и Шантель, соскучившиеся по своему которебенку, отстали от нас всего на десять минут, и у нас было не так много времени, чтобы представить им идеальную кошачью парочку.
Едва мы ступили на тропинку, ведущую к дому, до нас донеслось настойчивое мяуканье. «Слава богу! – подумала я. – Хотя бы один кот жив!» Филипп повернул ключ в замочной скважине и осторожно приоткрыл дверь. Джона протиснул голову в щель и укоризненно посмотрел на нас. «Ну и где вы были?» – читалось в его глазах.
Атмосфера в доме царила тихая, но напряженная, как будто здесь произошла невыразимая драма. Лидия подхватила Джону на руки и осмотрела на предмет повреждений. Глаза, уши, нос и лапы – все в порядке. Неплохо, если учесть, что он провел выходные с котом, который в два раза крупнее его. Мы позвали Ферди. Ответа не было.
Наверное, Вивьен разделила мальчиков и посадила Ферди в вольер, решила я. Мы вышли на улицу и заглянули в туннель и башни: серебристых ушек нигде не было видно. В доме на полу валялись незнакомые кошачьи игрушки и какие-то изобретения, включая шесть перетянутых целлофаном картонок от туалетной бумаги, которые были собраны в пирамидку.
На кухонном столе Лидия обнаружила придавленную ключом записку:
Всем привет! Надеюсь, свадьба прошла хорошо. Мальчики замечательно поладили, хотя Ферди постоянно лез в миску Джоны после того, как опустошал свою. Джона по-прежнему считает себя главным. Он хотел, чтобы я проводила все время только с ним. Стоило мне приласкать Ферди, как Джона устраивал сцены ревности. Приходилось обнимать Ферди, когда Джоны не было рядом. Я одолжила им несколько игрушек и парочку сделала сама. Надеюсь, вы не против.
Вивьен
P. S. Джоне нравится, когда игрушки прячут в картонках от туалетной бумаги.
Ферди явно был дома, когда Вивьен уходила. Но где он теперь? Девочки искали его на втором этаже, а я бегала по первому, выкрикивая его имя. Джона сидел на своем «троне» и вылизывался, равнодушный к царящей вокруг суете.
– Что ты сделал с Ферди? – спросила я.
Джона хлестнул хвостом и прищурил глаза. Не твое дело, женщина!
– Может, он выскользнул через парадную дверь, когда мы ее открывали? – предположила Лидия.
Исключено. Хоть кто-нибудь да заметил бы. К тому же Джона и его эго мгновенно заполнили собой все пространство.
– Скоро приедут Роб с Шантель… – протянула Катарина. – Что мы им скажем? Что Ферди нашел шапку-невидимку?
Пропажа любимого кота, несомненно, худший подарок на свадьбу. Я до самой смерти буду чувствовать ответственность за случившееся. Хотя нет, хуже: я буду себя винить.
– Слышала? – спросил Филипп, у которого уши работали получше моих.
– Нет. А что?
– Мяуканье. Откуда-то… Оттуда! – воскликнул он, указывая на камин.
– То есть этот сдавленный…
– Да вот же он! – закричал Филипп, заглядывая в дымоход. – Прячется здесь!
Я слышала, что каминной трубой пользуется Санта, иногда туда залетали птицы. Но кот – в первый раз! Мы с девочками, затаив дыхание, наблюдали, как Филипп, отдуваясь, лезет в дымоход. Посопротивлявшись для порядка, покрытый сажей Ферди вылез наружу. Его гордости был нанесен серьезный удар. В остальном кот был цел и невредим.
Джона всегда сражался в легком весе, да и боец из него был никакой. Что же он сделал такого, что Ферди спрятался от него в дымоход?
Слегка «подкопченный» кот был вне себя от восторга, когда за ним приехали хозяева. Мы не собирались ничего им рассказывать, но Шантель заметила пятна сажи на шерстке. Пришлось Филиппу поведать о спасении Ферди из камина. Гость выглядел так, будто больше всего на свете хочет оказаться подальше от нашего психологического тирана. Никогда не видела, чтобы кот с таким облегчением забирался в переноску.
Молодожены сели в машину с драгоценным грузом. Мы с девочками стояли на веранде и махали им вслед.
– Замечательные выходные! – довольно вздохнула я, а Филипп обнял меня за плечи.
– За исключением финальной части, – добавил он, и мы вошли в дом.
25
Герои в инвалидных креслах
Коты не умеют себя жалеть
Я надеялась, что свадьба Роба станет для Лидии поворотным моментом. Как любая красивая девушка, она наслаждалась восхищенными взглядами и радовалась комплиментам, полученным в тот вечер. Но, к моему великому сожалению, дома она вернулась к белым штанам, светлому верху и закрывающей плечи шали.
Через три дня после свадьбы я поняла, что больше не могу выносить неизвестность, и прямо спросила, собирается ли дочь снова на Шри-Ланку.
К счастью, она решила задержаться в Австралии – и сменить университетский курс на психологию!
Ухватившись за шанс привести в порядок ее внешний вид, я потащила Лидию по магазинам. Но все мои попытки заинтересовать дочь новыми прическами и нарядами ни к чему не привели. Каждый раз, стоило мне предложить ей платье по фигуре, как Лидия внимательно изучала себя в зеркале и наклоняла голову. Да, это очень мило, но она не хочет, чтобы я тратила на нее деньги.
Когда мы выходили из очередного магазина с пустыми руками, продавцы сокрушенно качали головами. Они еще никогда не видели, чтобы мать уговаривала дочь позволить ей что-нибудь подарить. Обычно все наоборот!
Лидия часто посещала классы медитации и вечерние встречи буддийского сообщества, то есть не те мероприятия, на которые нужно делать макияж или надевать каблуки. Отсутствие мужчин – подходящих или не очень – в окружении дочери поначалу нас смущало, но потом мы привыкли. Когда я спросила, что случилось с Нэдом, Лидия ответила, что он влюбился в актрису. Я внимательно следила за выражением ее лица, пытаясь уловить признак какого-либо чувства, но ничего не заметила.
Иногда я тихонько заглядывала в комнату дочери и наблюдала, как она медитирует перед «алтарем», на котором самопровозглашенным божеством сидит Джона и, прищурившись, следит за действиями хозяйки.
Отчаявшись понять, что творится в голове у старшей дочери, я попыталась выведать это у младшей. Но ответ Катарины меня не удовлетворил. Она призналась, что Лидия пока не отказалась от мысли стать монахиней. Но это не мешает ей подумывать о том, чтобы написать книгу или открыть дом престарелых. Конечно, я всегда радовалась, что мои дети умеют мечтать, но не ожидала, что мечты Лидии расплывчатостью будут походить на картины Шагала.