Оборотни молчали.
- Вы понимаете, что мы не можем считать испытание выполненным, раз не были соблюдены его условия? Кто знает, может быть, кроме ножа у волчиц были и другие вещи, которые и помогли им так легко найти направление, выбраться из шкур, поймать оленя?
Волки молчали.
Альфа обвёл всех тяжёлым взглядом.
- Такого позора у нас в стае ещё не было! Обманывать в принципе нехорошо, обманывать своих – преступление. Грош цена достижениям, если они получены при помощи обмана. И как можно верить сородичу, если он лжёт, хитрит, пренебрегает обычаями? Положим, новые самки могли не знать о правиле, но о нём, несомненно, знал тот, кто дал моей… паре… нож и спички. Волки, я разочарован! И не знаю, как наказывать провинившихся, пока их вина не подтверждена. Тундра не усеяна спичками и ножами, но вероятность, что всё это волчицы на самом деле нашли – есть. Хоть и микроскопическая. Поэтому, сейчас самок отведут в разные дома и запрут, а завтра по их следам отправятся наши лучшие следопыты. Я решил.
С последними словами Максим вышел из зала, даже не посмотрев на Ольгу.
Женщина чувствовала себя ужасно. Так вот оно что! Оказывается, их нельзя было предупреждать, именно поэтому сам Максим ей и полслова не сказал, никак не намекнул! Но Илья Алине всё выложил – почему? Настолько был не уверен в волчице или… так сильно за неё переживал? Алина ему настолько дорога? Ей же, Ольге, он даже не попытался донести информацию, а ради Алины пошёл на нарушение, не побоялся гнева альфы…
Осознавать это было больно. Оля дернулась, уже рот открыла, чтобы спросить сестру, пока их не успели развести, и осеклась – если она признается, что это Илья рассказал жене про испытание, наверное, альфа выяснит, что и нож со спичками у Алины появились благодаря мужу.
Она успела убедиться – слова Максима не расходятся с делом, а это значит, что Илья будет примерно наказан. Кто знает, какие у северных наказания? Уж не выговор, это точно!
Да, ей обидно, почему молодой волк предупредил жену, позаботился о ней, а про Олю забыл или не подумал. Но она и рта не раскроет, потому что не хочет, чтобы он пострадал. Не хочет ему навредить. И что же ей остаётся? Взять вину на себя, ибо волки по следам в тундре могут выяснить, у кого на самом деле был нож, и тогда Илье мало не будет. Не убьёт же Максим временную жену, если она сочинит, допустим, что обнаружила ножик неподалёку от того места, где её оставили? Сказать, что всё нашла в кухлянке, ей совесть не позволит, ведь тогда кара альфы падёт на волчиц, которые её увозили. А они ни сном, ни духом, но Максим в гневе может не особенно и разбираться. Решено, она спасёт Илью, защитит! А муж… Что ж, пусть думает, что ей помогли, что сама бы она не прошла испытание. Она это переживёт.
- Я хочу поговорить с альфой, - громко озвучила своё желание Оля.
Сопровождающие переглянулись, замедлившись.
- Я передам Максиму Даниловичу, - отреагировала Ирина.
- Я должна ему сказать, что нож и спички мои, просто испугалась, поэтому сразу не призналась. Я их и правда нашла в тундре, недалеко от того места, где поймала оленя. Наверное, какой-нибудь оленевод или геолог обронил. Но мне никто ничего не говорил про испытание, я и понятия не имела, что ничего нельзя подбирать!
Алина даже споткнулась, услышав это, и в изумлении повернулась к сестре – ух, ты! С чего бы это рыба берёт всё на себя? Но так даже лучше – Алина, получается, ни при чём!
- Я же говорила, а мне не верили! – подала она голос с видом несправедливо обиженной. – Когда мы с сестрой встретились, она как раз снимала шкуру с оленя. Ножом! Ваши следопыты легко найдут это место и увидят – шкура так и осталась валяться рядом с костями.
- Я передам Максиму Даниловичу, - повторила Ирина.
И процессия продолжила движение.
Ольгу отвели в их с Максимом дом и оставили одну.
В волнении она ходила по комнатам, не находя себе места, ожидая мужа, но тот всё не шёл.
Ей принесли поесть, но, несмотря на голод, кусок в горло не лез. Поковыряв в тарелке, Оля выпила горячего чаю и встала из-за стола.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Стукнула дверь, Ольга, думая, что это кто-то из волчиц, даже не повернулась.
- Оля…
Резкий поворот головы и её глаза встретились с глазами мужа. Максим выглядел, будто это он два дня по тундре в одной шкуре мотался – посеревший, донельзя расстроенный, взгляд полон боли и сожаления.
- Максим, я же не знала, что нельзя! – затараторила женщина. – Никто не предупреждал! Увидела коробок, ножик – подумала, что обронил кто-то. Находить же можно? Если не веришь – пусть дойдут до убитого оленя, там шкура, вся порезанная.
- Завтра посмотрим , - глухо бросил альфа. – Почему-то мне казалось, что ты умеешь свежевать, ведь в тайге жила.
- Я устала, торопилась, вот и, - Ольга виновато развела руками. – Жила в тайге, верно, но не в самом лесу, а в благоустроенном посёлке. Там не было необходимости самой убивать и разделывать.
- Тем не менее, оленя вы добыли.
- Случайно получилось. Очень есть хотела, выпустила зверя, он всё сам сделал. А откуда ты узнал, что мы добыли правильного оленя?
.- Троих пригнали, одного не хватает, самого слабого.
- Может быть, его другие хищники задрали, в тундре не только оборотни живут, - возразила Ольга.
- За вами и оленями наблюдали.
- В бинокль?
- Нет. В ваши кухлянках были вшиты маячки, как и в колокольчик оленя-самца, мы контролировали ваши передвижения. Вы встретились с добычей, это очевидно.
- А если бы что-то случилось? Мы же и погибнуть могли…
- Риск был сведён к минимуму, - мужчина тяжело опёрся о спинку стула, развернул его к себе и сел.
Ольга продолжала стоять.
- Я понимаю, что ты не знала, но проблема ещё и в том, что сначала ты принялась отпираться и лгать. Да, не зная правил, ты могла подобрать этот чёртов ножик и притащить его в стойбище, но зачем стала отпираться? Почему сразу не рассказала правду?
Что тут ответить? Что поначалу она опешила, растерялась, удивилась наглости Алины? И только потом поняла, чем грозит правда Илье, поэтому и взяла всё на себя?
- Ты так зарычал и смотрел, как на врага, я испугалась, - пролепетала женщина. – Не понимала, что такого ужасного в ножике, но видела, что ты в бешенстве. Получается, я не прошла испытание?
- Да Луна с ним, с испытанием, Оля! Ты солгала мне! Солгала на глазах у всех! Это недопустимо ни для кого, но врать своей паре, обманывать альфу – за гранью. Я могу понять, что ты была уставшая и напуганная, понимаю, что испытание для вас оказалось чрезмерным, что ты не знала о правилах. Всё могу понять и принять, кроме лжи. Ложь – один из самых серьёзных проступков, хуже неё только предательство, а закон у нас един для всех. Мне придётся наказать тебя, Оля.
Максим сказал это и отвернулся, будто ему больно на неё смотреть.
Или неприятно.
- Какое наказание? – выдавила из себя Оля. – Сладкого лишишь? В угол поставишь?
- Я не шучу, - покачал он головой и вышел из комнаты, осторожно прикрыв дверь.
Ольга почувствовала, что ему хочется садануть створкой со всего размаха, но он сдержался. Настроение мужчины выдают только перекатывающиеся желваки на скулах, да стиснутые кулаки.
Провинилась, да. Правда, обвинение во лжи оказалось не тем, за что она готовилась понести наказание. Думала, аннулируют результат испытания, заставят проходить его ещё раз. Это не страшно, она уже поняла, что не боится тундры и не пропадёт в ней. Умка чуяла леммингов, один раз она наткнулась на свежие следы песца, попадались отпечатки, оставленные ещё какими-то небольшими зверьками. Без еды она не останется – если не встретит оленей, лемминги тоже сойдут!
Но альфа так злится, что она начинает переживать.
Вообще-то, Ольга на самом деле его обманывает, поэтому Максим озвучил её проступок верно. Но самку, тем более, жену, волк в любом случае пощадит, а оступившегося самца может так отделать, что тому восстанавливаться полгода придётся. Илья и без этого кругом виноват, нельзя ещё больше нагнетать. Каждый новый косяк сына может стать для Максима той самой каплей, переполнившей чашу.