— Смотри, ты такого больше нигде не увидишь!
И стала расстёгивать рубашку.
Я вдохнула поглубже и потёрла глаза. В центре комнаты всё ещё стояла моя подруга Влада, с загадочным и озверительно довольным видом снимающая рубашку.
Рубашка полетела на кровать, Влада стала расстёгивать юбку, попыталась снять её через низ, застряла, рассмеялась и стала снимать через верх. Юбка полетела туда же, Влада стала расшнуровывать туфли. Сбросила правый куда-то под мою кровать, левый забуцнула под стол, одним движением сорвала и отбросила лифчик, туда же отправила трусы, посмотрела на меня и развела руками, как будто представляя мне своё рыжее-бесстыжее голое тело.
Я, раз уж предлагают, осмотрела экспонат — ну красиво, чё. Рыжая, везде. Конопатая, тоже везде, на плечах сильнее всего. Красивая, русалка всё-таки, добрых молодцев топить — надо быть такой, выдающейся со всех сторон. И что дальше?
А дальше Влада выдала частушечное «ух!» и грохнулась на пол.
Подпрыгнула вся мебель, наверное, на всём этаже, а с пола поднялась здоровенная палевая волчица, желтоглазая, лохматая, язык свесила, хвостом виляет.
Я как открыла рот на этапе рубашки, так до сих пор и не закрыла. Влада улыбалась во всю пасть и скакала на всех четырёх как козлёнок, боком-боком, потом задом, по всей комнате, на кровать, с кровати, на мой стол, на шкаф, со шкафа грохнулась, опять подскочила, глаза безумные, язык на бок, лапы грохочут по полу, за стеной смеётся Марк, похоже, понимающий суть процесса лучше меня.
Этот фейерверк из рыжести и лохматости разнёс комнату, посрывал покрывала, посбрасывал всё, что могло падать, снёс дверь и пометелил в коридор. Тяжёлый когтистый галоп удалился в сторону лестницы, что она там будет делать без трусов, я понятия не имела.
С усилием вернув челюсть на место, я вышла в коридор и постучала к соседу. Марк открыл, увидел мою физиономию и рассмеялся ещё громче, покачал головой:
— Пойду догонять, а то она парк разнесёт.
— Это… вообще нормально? — с трудом произнесла я, он кивнул, снимая рубашку:
— Нормально, я тоже в первые дни носился как угорелый и всё ломал. Это пройдёт. Но в первое время надо… это, контролировать себя. А самому себя как-то не очень получается, — он достал из шкафа другую рубашку, драненькую и штопаную, набросил, улыбнулся мне: — Дай её халат, что ли, или плащ какой-нибудь.
Я кивнула и пошла за халатом. Марк ушёл ловить безумную рыжую-мохнатую, я пошла прибирать последствия её безумия. За окном долго топали, рычали, потом с ржавым скрипом и металлическим грохотом снесли ворота, вызвав вопль негодования тем голосом, который не так давно требовал от нас с Владой не скрываться с места вандализма над старой вишней. Какое-то время раздавался скрип ворот и досадливый мат, потом всё стихло и над парком опять воцарились сверчки и поливалки. Я закончила расставлять Владкину косметику, магией собрала из воздуха парящую шерсть, вернулась за стол. И всё продолжилось с того момента, на котором остановилось — в моей груди пыхтел вулкан, нагнетая напряжение, но никак не находя пути, чтобы выбросить лаву наружу.
Я перебрала книги, взяла ту спорную, самую тонкую, о крайних акцентах. Боги и демоны — родственники, это надо такое придумать.
Перевернула книгу, посмотрела год издания — 217 от Слияния, почти новая. Издательство «Джи-Пресс», тираж — 500 экземпляров, м-да, не бестселлер. А кто автор?
Имя автора значилось мелким шрифтом под именем редактора, корректора и иллюстратора — Терри де'Ист, ага, уже, кому вы врёте.
Я перевернула книгу и попыталась начать её читать, по серьёзному, с предисловия, как будто я действительно допускаю возможность, что наша Сфера на самом деле Ватрушка.
***
Влада вернулась тогда, когда я уж час как изо всех сил пыталась спать. Как обычно по воскресеньям, занятие это было бессмысленное — организм хотел лечь как вчера, не задумываясь о том, что встать как сегодня у него завтра не выйдет.
Хлопнула дверь соседа, там раздавались голоса, шипение чайника, тихий смех, топот, скрип кроватной сетки, опять шипение чайника. Потом Влада тихонько вошла к нам, бросила халат на стул и пошла в ванную, не включая света. Быстро вышла, тихо забралась под одеяло и шёпотом позвала:
— Никси, спишь?
— Нет. Поздравляю с обращением.
— Спасибо. Я бы тебе столько хотела рассказать, но я так устала, что отключаюсь. Не буди меня завтра, я никуда не пойду. Спокойной ночи.
— Спокойной.
Она зашелестела одеялом, с хрустом потянулась всем телом, ещё немного повозилась и засопела. И спустя пару минут, ей начали сниться сны.
Я их ощущала буквально кожей, почти на вкус, эти горячие сны о беге, жажде и жаре, о темноте, о чужом сильном теле рядом, близко, почти внутри… и внутри. Влада застонала сквозь сон, а я резко села, обливаясь потом и задыхаясь от незнакомого ощущения, которое никак меня не оставляло. В груди вскочила разбуженная змея, встала на хвост, лихорадочно дыша и пытаясь понять, что её разбудило, её быстрый язык щупал воздух, искал причину… и нашёл. Она чётко развернулась на Владу, как стрелка компаса, поднялась ещё выше, раскрыла капюшон. И двинулась к ней, сползая с моей кровати, экономными зигзагами по полу… не дотянулась.
Змея раздражённо дёрнула хвостом, побуждая меня подойти к Владе, такой вкусной, ароматной, такой свежей, взять немного её ощущений, будет хорошо, будет отлично!
Я выпрямила руку и протянула в её сторону.
Змея приблизилась к Владе ещё немного, опёрлась на край кровати и ткнулась носом в её плечо, провела шеей по её руке, медленно, как будто выбирая место, потом отодвинулась и резко впилась клыками.
Я ахнула от хлынувших в меня ощущений, этот жар был чужим, но он разливался в моём теле, было легко представить, что это я бегу быстрее ветра, наперегонки с кем-то очень сильным, таким желанным, моим…
Влада задышала медленнее, поток её эмоций ослабился, я открыла глаза и постепенно осознала, чем занимаюсь — я её вампирила, как самый настоящий демон, осознанно и с удовольствием. Я чудовище.
Резко вскочив с кровати, я бросилась прочь, быстрее, не обуваясь, куда-нибудь, лишь бы подальше. Ступеньки вывели в сад, дорожка вильнула в сторону парка, тропинка Нового сменилась дебрями Старого, я бежала, сама не понимая, пытаюсь ли убраться подальше от Влады, или повторить то, что она делала. Толстые стволы притворялись камнями, камни выдавали себя за зверей, испуганная птица запуталась в гибких ветках ежевики и била крыльями изо всех сил, вырвалась, улетела. Я остановилась. Я понятия не имела, где нахожусь.
Поначалу казалось, что я не далеко ушла от аллеи, вдоль неё были фонари, я ориентировалась на свет. Но сейчас фонарей видно не было, то, что я принимала за их свет, оказалось светом луны, идущей на спад, но всё ещё круглой и яркой. Вокруг стелился такой густой туман, что я не видела своих ног, он начинался на уровне пояса и превращался в густое молоко где-то за ближайшими деревьями, закручивался вихрями в нависающих кронах… за мной кто-то шёл.
Сердце заколотилось так часто, как будто в груди трясла хвостом гремучая змея, я лихорадочно думала, искала глазами место, или хотя бы направление… На юг, наша общага с южной стороны от парка, я должна вернуться туда, откуда пришла. Откуда я пришла?
Шаги в тумане обходили меня по кругу, я могла с уверенностью сказать, где мой преследователь, но всё же была нелогично рада тому, что я его не вижу. В памяти возникли холодные наглые руки кадета у Зелёного озера, леденящее чувство бессилия, беспомощности, горькое осознание собственной глупости, запоздалое, как всегда. Поможет мне моя змея, если на меня нападут?
Она в ответ туго свернулась в груди, царапнув чешуёй сердце — она была обижена за то, что я не дала ей доесть Владкин сон. Ненасытное чудовище.
Шаги в тумане опять двинулись по кругу, я подняла руку и попыталась вспомнить формулу сигнала помощи… кто-то зажал мне рот.
Я рванулась, но силы были явно неравны, мои руки прижали к телу, я бестолково замолотила ногами по воздуху, понимая, что не достаю до земли, меня подняли и куда-то несут, и я ничего не могу сделать, я доигралась.