Читать интересную книгу Хроника «Персифаля»: Пришествие - Дмитрий Подымаев

Зейн где-то глубоко в своих мыслях улыбнулся, так как метафорическое прозвище «ангел» как нельзя лучше шло таинственной незнакомке.

— Так вот после этого я сам стал заглядывать в камеру к этой девушке. К моему удивлению, она даже не испугалась меня, даже наоборот, улыбнулась мне такой приятной улыбкой, что я тут же почувствовал себя лучше, увидел, что надежда вырваться отсюда в моей душе еще не мертва. Я решил помогать ей. Вечерами тайком приходил к ней, кормил, разговаривал, одним словом, я сильно к ней привязался, она стала моим другом на этой проклятой луне. Временами мне казалось, что когда я приходил к ней, она будто расцветала подобно цветку.

Зейн совсем не ожидал, что такой грубый и на вид необразованный ящер способен на такие простые и добрые слова и метафоры. Должно быть, незнакомка действительно стала ему дорога как родная дочь.

— Потом же я узнал, для чего Хром приходил к ней. Он пытался узнать у нее, что она тут делала, и, когда она молчала, вкалывал ей какой-то токсин и уходил. Я рассказал ей о том, что знаю об этом и предложил носить ей антидот, но она отказалась. Эх, маленькая глупая альтруистка, сама себе могилу копала, слава Гатакану, не выкопала. — Гарм поднял взгляд на Зейна. — Послушай, терран, когда ты нес ее, когда ты видел ее лицо, что ты хотел сделать ради нее?

Зейн вспомнил улыбку незнакомки, такую светлую, нежную, согревающую, как солнце. Он помнил, как эта улыбка исказилась ужасом и отчаянием, когда за спиной капитана появилась фигура Рагота. Тогда ему хотелось пристрелить этого ублюдка на месте, но в магазине попался электропатрон, и он смог только оглушить и легко травмировать предводителя работорговцев.

— Я был готов убить.

— Оно и понятно, — сказал Гарм так, будто ждал именно этого ответа. — Я тоже был готов убить за малышку… и я убил.

— Кого?

— Когда ты и твои дружки начали атаку на их базу, я понял, что время бежать пришло. Я побежал к ней, и по дороге увидел Хрома со шприцом в руке — наверно, собирался прикончить ее, чтобы не сболтнула лишнего тебе или еще кому-нибудь. Я поймал его, оторвал ему руку с этим гребанным шприцом, а потом просто наступил ему на спину. Его слабенький панцирь не выдержал моего веса, и моя нога ушла внутрь него, как в грязь. Тут-то он и подох.

— А не слишком ли это жестоко? — скривился Зейн, мысленно представляя себе, какую боль испытал бы он, будь он Хромом.

— Поверь, терран, для этого выродка это была слишком простая смерть, — абсолютно спокойно отозвался Гарм и продолжил. — Потом я случайно попал в зал с рабами, в котором я увидел этого двинутого сайлокианца. Правда, тогда я принял его за Маску. Черт, до сих пор не могу поверить в то, что меня победил щуплый сайлокианец. Ладно, другой дейнос, но сайлокианец…

— Кто такой Маска? — перебил его Винсент. — Он тоже помогал работорговцам?

— Нет, он был их как бы клиентом и еще одним выродком, по которому могила плачет, — с ненавистью в голосе произнес дейнос, и Зейн услышал сдавленный рык, вырывающийся из его глотки. Гарм заговорил часто и сбивчиво. — Я только раз видел его в своей жизни, но навеки возненавидел. От него так и перло дерьмом. А еще я слышал, что у него есть своя личная армия, после встречи с которой выживших не оставалось, а еще он приказал кершанитам не убивать нотиму до тех пор, пока она не расскажет, что она узнала. Без надобности на связь не выходит, все делает сам. Хочешь, я тебе опишу его? — Зейн кивнул. — Он сайлокианец, носит маску, скрывающую только верхнюю часть его лица…

В памяти капитана запрыгали знакомые очертания того, о ком говорил Гарм: маска на половину лица, патлы серебряных волос из-под нее, мерзкое ощущение скрытой угрозы при взгляде на него. Именно такого сайлокианца он видел на площади станции «Олимп» перед самой атакой на нее. Прямо один в один.

«Скоро тут разверзнется настоящий ад, и эта станция станет пустым воспоминанием, таким же, что скрыто в твоей голове», — эхом отозвалась немая угроза сайлокианца в голове Винсента. Немой Предвестник Беды — родилось прозвище в его мозгу для Маски, такое же, как Клинок Ночного Ветра для Сириуса. Немой Предвестник Беды. Беды…

— Ты меня вообще слышишь, терран? — рявкнул Гарм, и Винсент вернулся в реальность.

— Простите, я задумался.

— Над чем?

— Просто воспоминания нахлынули.

— Я вижу, что моя исповедь тебя тронула, но не заставила полностью поверить мне, — хрипло произнес он после нескольких секунд тишины. Заметив вопрос во взгляде Зейна, Гарм решил продолжить. — Мне уже сто семьдесят лет, терран, для вас это огромный возраст, до которого нереально дожить, но для нас, дейносов, это как тридцать пять лет для вас. И пускай это не слишком солидный возраст для моей расы, но за эти годы я научился понимать, когда меня слушают. Иди, все равно ты ничего от меня не сможешь узнать.

— Спасибо за помощь, — напоследок произнес Зейн и неторопливо направился к выходу. — И спасибо за то, что защитили эту девушку.

— Это не составило для меня трудностей. Эй, капитан, ты только свет оставь, — крикнул ему в догонку Гарм, и, сев поудобнее, опять стал похож на статую.

Как только Зейн показался в коридоре, Кимбольт и Хитоми, что до сих пор ждали его, тут же обступили его.

— Ну, как все прошло, прокурор Зейн? — тут же набросился на него с расспросами Аншель, не забыв при этом подколоть капитана.

— Что можешь сказать по выражению моего лица? — ответил вопросом на вопрос капитан.

— Облом?

— Нет, все получилось.

— Да ладно! — пораженно воскликнула Хитоми. — Ты правда его разговорил?

— Более-менее. Заодно узнал кое-что и о нашей гостье.

— Вот классно. Теперь неделю буду всем ставить тебя в пример вместо Сириуса, посмотрю, лопнет он от зависти или нет.

— А где он, кстати? — поинтересовался Зейн, обнаружив отсутствие Братана.

— Пошел к Тайфусу за таблетками, сказал, что у него в последнее время мигрень страшная. — Аншель усмехнулся. — Да врет он все. Наверно, чувствовал, что ты справишься, и поспешил смыться раньше, чтобы позор упал ему на голову чуть позже.

— А если и вправду мигрень? Вдруг ему плохо? — Хитоми бросила сочувствующий взгляд в сторону лестницы, ведущей наверх, к жилой палубе.

— Хитоми, ты еще более странная, чем Сириус, — фыркнул Аншель. — То ты его отшиваешь, то беспокоишься. Ты уж определись.

— Я волнуюсь за каждого, кому плохо, Ким. Кому, как не тебе, об этом знать?

— Ладно, проехали, — Аншель с любопытным взглядом повернулся к Винсенту. — Кэп, может, поделишься с друзьями разведданными?

Образ Маски снова всплыл перед мысленным взором Зейна, и чувство тревоги опять накрыло его душу. Пусть они пока ничего не будут знать, — решил он для себя.

— Ребята, простите, но эти данные я должен передать Джарвису и Сириусу…

— Только не включай Сириуса, Зейн. Мы же все равно все узнаем, будь то рано или поздно. — все никак не унимался Аншель.

— Ким, если он не хочет, то не нужно его принуждать.

— Спасибо, Хита, — поблагодарил ее Винсент.

— Блин, умеешь ты малину ломать, Сагара. Ведешь себя временами прямо как Сириус!

— Ничего не могу с собой поделать. — пожала плечиками Хитоми, когда они втроем пошли из трюма. — Просто пример нашего достопочтенного конкорда чересчур заразителен.

* * *

В тот вечер Сириус не солгал. У него и вправду началась нешуточная мигрень, в результате чего почти весь запас таблеток от головной боли исчез за одну ночь.

Переживая за здоровье Братана, да и не только за него, а за состояние всего экипажа на случай внезапной стычки в космосе с каперами или кем похуже (в прошлом, когда «Персифаль» еще принадлежал Хоэнхайму, и не такое случалось), Зейн решил с раннего утра попросить Николая привезти фрегат к какой-нибудь планетарной станции, где есть медицинский рынок. Первый пилот в свою очередь пожаловался капитану на то, что вчера Сириус в наглую стащил у него из-под носа недельный запас стимуляторов для нервной системы, и, никак это не объяснив, быстро сбежал с мостика. Прикинув в уме стоимость этих стимуляторов, Зейн определил, что эта покупка обойдется в копеечку, но деваться некуда — стимуляторы служили солдатам своего рода допингом в экстремальных ситуациях на поле боя, увеличивали выносливость и скорость реакции, и потому были незаменимы. Тяжело вздохнув, Зейн пообещал, что захватит и стимуляторы тоже.

Ближе к полудню фрегат прилетел к станции «Догал», расположенной рядом с планетой Майтор в созвездии Ворона, где все было куплено и доставлено на борт корабля.

К вечеру этого же дня Зейн не спеша прогуливался по палубе корабля и смотрел, все ли в порядке. Поводов для волнения или поучительных бесед не было — экипаж, как и всегда, работал подобно новеньким швейцарским часам.

Внезапно Зейн вспомнил о Гарме, который до сих пор находился в трюме и был полностью обездвижен. Поводом вспомнить о существовании пленного дейноса стали его рассказы о Маске. Зейну хотелось знать о нем больше.