Фродо некоторое время сидел задумавшись.
— Я решил, — сказал он наконец. — Мы выступим утром, как только рассветет. Но по дороге я не пойду, иначе было бы безопаснее дожидаться здесь. Если я пройду через Северные ворота, всем в Бакленде станет известно, что я ушел. А нужно, чтобы несколько дней про нас вообще ничего не знали. К тому же Всадники могут наблюдать за Мостом и Восточным трактом у границ, даже если они и не окажутся в Бакленде. Мы даже не знаем, сколько их, но по крайней мере двое — уж точно, а может быть, и больше. Единственный выход — уйти туда, где никому и в голову не придет нас искать.
— Но это значит — в Старый лес! — ужаснулся Фредегар. — Это немыслимо! Лес так же опасен, как и Черные всадники.
— Не совсем, — возразил Мерри. — Шаг, конечно, отчаянный, но, похоже, Фродо прав. Это единственный способ избежать погони. И если повезет, это будет удачное начало.
— В Старом лесу не повезет, — возразил Фредегар. — Там еще никому не везло. Вы просто заблудитесь. Туда никто не ходит.
— Ходят, — заявил Мерри. — Брендибэки ходят. Изредка, правда, когда блажь в голову стукнет. У нас даже есть свой собственный вход. Фродо однажды воспользовался им. Я сам несколько раз побывал там, правда, днем, когда деревья спят и все вроде бы спокойно.
— Что ж, как хотите, — сказал Фредегар. — Я Старого леса боюсь больше всего, о нем такие ужасы рассказывают. Но мой голос не в счет, я с вами не еду. И не жалею, ведь надо кому-то дождаться здесь Гэндальфа и рассказать ему, куда вы подались.
Пончик Болджер очень любил Фродо, но Удел покидать ему совсем не хотелось. И его не интересовало, что там лежит, за его пределами. Семья его приехала сюда из Восточного Удела, из Баджфорда, но сам он дальше Брендивинского моста никогда не бывал. Как решили заговорщики, он должен остаться дома и отвечать на все вопросы, как можно дольше создавая видимость, что господин Бэггинс живет в Крикхоллоу. Пончик даже принес сюда старую одежду Фродо, чтобы лучше войти в роль. Но друзья не подумали, насколько опасным это может оказаться.
— Замечательно! — сказал Фродо, когда понял этот план. — Иначе как бы мы оставили весточку Гэндальфу? Не знаю, умеют ли эти Всадники читать, но я не осмелился бы оставить письмо: вдруг они обыщут дом. Но если Пончик хочет держать оборону, я уверен, что Гэндальф узнает, каким путем мы пошли. Теперь спокойно можно отправляться утром в Старый лес.
— Ну что ж, — согласился Пиппин. — Только я предпочитаю пуститься в путешествие, чем оказаться на месте Пончика и дожидаться здесь Черных всадников.
— Посмотрим, что ты скажешь, когда окажешься в Лесу, — заметил Фредегар. — Ты еще пожалеешь, что ушел отсюда.
— Да хватит вам спорить! — прервал их Мерри. — Нам еще нужно упаковать кое-что, прежде чем ляжем спать. Я разбужу вас на рассвете.
Добравшись до постели, Фродо не смог уснуть сразу. Ноги его болели, и он радовался, что утром поедет верхом. Постепенно его охватила дремота. Ему казалось, что он смотрит из окна высокой башни на темное море спутавшихся ветвями деревьев. Внизу, у корней, подкрадывались и сопели какие-то твари. И Фродо знал, что рано или поздно они его учуют.
Потом он услышал какой-то отдаленный шум. Вначале он подумал, что это ветер шумит в листве. Потом понял, что это шум далекого моря: шум, которого он никогда в своей жизни не слышал, хотя часто мечтал об этом. И вдруг он оказался в какой-то вересковой пустоши. Деревьев здесь вообще не было. В воздухе чувствовался странный соленый запах. Взглянув вверх, он заметил высокую Белую башню, одиноко стоящую на гребне холма, и им овладело желание подняться на нее и увидеть Море. Он с большим трудом стал взбираться на холм, но внезапная вспышка света прорезала небо и раздался удар грома.
Глава 6
Старый лес
Фродо внезапно проснулся. В комнате все еще было темно. Рядом с ним стоял Мерри со свечой в одной руке, другой рукой он стучал в дверь.
— Что стряслось? — спросил Фродо, еще окончательно не проснувшись.
— Что стряслось? — воскликнул Мерри. — Да время вставать. Уже полпятого, на дворе туман. Просыпайся! Сэм приготовил завтрак. Даже Пиппин уже встал. Я иду седлать пони и снаряжать одного вьючного. Разбуди этого лентяя Пончика! Он что, не собирается попрощаться с нами?
К шести часам пятеро хоббитов были готовы выступить. Пончик Болджер все еще зевал. Они украдкой выскользнули из дому. Мерри шел впереди, ведя на поводу пони с поклажей. Листва на деревьях блестела от росы, капли которой скатывались с веток. Все было спокойно, лишь издалека доносились ясные и отчетливые звуки: кудахтали во дворах куры, где-то хлопала дверь.
Пони ждали их в конюшне; крепкие маленькие лошадки, которых хоббиты очень любили. Скоростью они не отличались, но были выносливы и привычны к долгой ежедневной работе. Друзья взобрались на них и вскоре уже ехали сквозь туман, который, казалось, неохотно расступался и тут же смыкался за ними. Проехав неторопливо около часа в полном молчании, они увидели перед собой в тумане изгородь — Высокий заслон.
— И как вы переберетесь через него? — спросил Фредегар.
— Следуй за мной, — сказал Мерри, — сейчас увидишь.
Он повернул налево и двинулся вдоль изгороди. Вскоре они оказались у лощины, которую огибала изгородь. По дну лощины проходил ров, кирпичные стены которого полого поднимались к основанию изгороди, образуя туннель, выходящий с противоположной стороны Заслона.
Здесь Пончик Болджер остановился.
— До свидания, Фродо, — сказал он. — Лучше бы ты все же не ехал через Лес. Надеюсь, тебя не придется вызволять оттуда прежде, чем наступит вечер. Но желаю всем удачи — сегодня и всегда!
— Если нас впереди не ждет ничего хуже Старого леса, я буду счастлив, — ответил Фродо. — Попроси Гэндальфа поторопиться… Пусть догоняет нас по Восточной дороге: мы вскоре выйдем на нее и поспешим изо всех сил.
— До свидания! — крикнули они на прощание, въезжая в туннель. Вскоре они скрылись из виду.
В туннеле было темно и сыро. В дальнем конце путь преграждали решетчатые ворота из толстых металлических прутьев.
Мерри спешился и отворил их ключом, а когда все проехали, толкнул створки обратно. Ворота захлопнулись с лязгом. Звук этот был зловещим.
— Ну вот! — сказал Мерри. — Вы уже не в Уделе. Вы у самого края Старого леса.
— Правда ли то, что о нем рассказывают? — спросил Пиппин.
— Не знаю, какие рассказы ты имеешь в виду, — ответил Мерри. — Если сказки о привидениях, гоблинах, волках и тому подобных страшилищах, которые рассказывали Пончику его няньки, то это неправда. Во всяком случае, я не верю в них. Но все же в этом Лесу нечисто. Здесь все гораздо более живое… как бы более понимающее, если можно так сказать, чем в Уделе. А деревья здесь не любят чужаков. Они следят за ними. Обычно они просто наблюдают и ничего особенного не делают, пока стоит день. Изредка лишь самые злобные могут царапнуть веткой, сунуть под ноги корень или запутать лианой. Но мне говорили, что ночью они гораздо опаснее. Я лишь один или два раза бывал здесь после наступления темноты, и всегда только у опушки. Мне показалось, что деревья шепчутся друг с другом, переговариваются на своем языке, только он непонятен для нас. Ветки качались, тянулись друг к другу, будто щупали друг друга, а ветра-то и не было!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});