— В принципе, Кошак прав, сёстры. Мне действительно любопытно. Я подобного… формата не припомню, хотя и не удивлена, что этот кот уже в первую неделю в стае перевернул с ног на голову все устоявшиеся отношения на базе. Всё же неспроста многие сёстры из дальней разведки признают в нём кондиции Высшего… — девочка в задумчивости ткнулась попкой мне в низ живота и откинулась на грудь, как на спинку кресла.
— Так в чём вопрос, Высшая? — поинтересовалась худая высокая ариала с выразительными умными глазами. До того она смотрела на меня несколько свысока, а на Тину — иронично-насмешливо. — Или я чего-то не понимаю?..
На недоумённый взгляд кошки в моих руках та продолжила.
— Ты позволяешь мальчику обнимать себя на публике. Подчёркиваешь тем самым, что он — твой. Зная тебя, уверена, будь всё иначе, он был бы уже давно подран и стоял бы сейчас на коленях, вымаливая прощение. Ещё и дифирамбы ему поёшь… Значит — что? Первый вопрос, который возникает: почему до сих пор не забрала его к себе? В поместье?
Умозаключение Старшей породило среди прочих валькирий взрыв фыркающих звуков. Смеяться они не спешили, но зато сполна оценили иронию ситуации. Метиллия на это даже бровью не повела, лишь безразлично пожала плечами:
— Он ценен для Экспансии сам по себе.
— Любой кот ценен для Экспансии, — не сдавалась дотошная ариала. — Без них наша жизнь была бы куда как более серой. Только чем это могло помешать лично тебе? Напомнить, как его бывшая, любимая всеми нами Тёмная Мать, поступала с приглянувшимися котами?..
Новая порция фырканий была ей ответом. Старшие вокруг нас смотрели с живейшим интересом, им было любопытно, чем завершится эта полушутливая пикировка.
— Я думаю, ты просто плохо знаешь Кошака, потому и не признаёшь его ценность в качестве бойца. Стая той же Милены тут проявила завидную прозорливость, и даже Мира из-за этого отправилась в другую стаю.
— Знаешь… я догадываюсь, на что смотрела стая Ми в первую очередь… До того у них был свой котик; его забрала к себе Тёмная Мать; вот девочки и соскучились по ласке. С этой точки зрения выбор между Мирой и Кошаком очевиден.
В этот раз никто не фыркал, все вдруг напряглись и стали предельно серьёзными.
— Не заговаривайся, кошка! — неожиданно рыкнула Милена, вся подаваясь вперёд. Её глаза метали молнии, а из пальцев на глазах выползали боевые импланты.
— Хочешь сказать, я где-то не права? — собеседница заметно сбавила обороты, даже тембр её голоса упал едва ли не до полушёпота.
— Нет! Я тебе в Сфере сейчас объясню, где! Я тебя…
Договорить Старшей не дала Тина. Лениво, без тени эмоций, но как-то по-особому тяжеловесно Смерть припечатала:
— Так, успокоились, кошки. Лида, ты заговариваешься. Извинись немедленно.
— Приношу свои извинения, сестра, — спустя несколько секунд напряжённых раздумий всё же покаялась девочка. — Я не хотела задеть семью.
— Но задела… — протянула Милена. Она тоже подошла ближе и ткнулась бедром мне в бок.
— Ми, ты же видишь, что это не первый и не последний выпад. Не стоит оно крови. Позволь я на него отвечу, — принял шар, молчаливо врученный мне Старшей.
— Хорошо. Извинения принимаются. А ты, котик, ответь, будь лапочкой, — вкрадчиво проговорила бестия у меня под боком.
— Ты же умная девочка, отлично рассуждаешь. Давай порассуждаем вместе. Тебе ведь известно, что иногда звёздные не сходятся?
— Да, известно, — не стала спорить Лида.
— Что происходит, если их конфликт неразрешим?
— Изгнание из стаи. Но…
— Подожди, сестра! Давай сначала одну мысль разовьём… Кого при этом изгоняют из стаи?
— Ту, что была неправа или упёрлась, не желая идти на компромисс.
— Так почему столкновение звёздных в стае Милены должно было завершиться как-то иначе?.. — риторически вопрошал я.
— Мог бы и не доводить рассуждение до конца, я и так поняла, к чему ты клонишь, — пробурчала Лида. — Вы там что, Ми, только и делаете, что философские диспуты с ним ведёте?
— Ну, это как пойдёт… — развеселилась кошка. От былой её душевной хмари не осталось и следа. Остальные девочки не отставали, и ответили слаженным фырканьем. — Кошак тот ещё мастер вести философский диспут… особенно когда осёдлываешь его после спарринга… такое красноречие вмиг пробуждается!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Ладно, кошки, пойду я, пожалуй, — откровенные взгляды валькирий не сулили мне ничего хорошего. В смысле, сулили много хорошего, но отнюдь не участие в турнире. Как бы они не устроили очередную проверку на «красноречие»… — Или вам прямо тут свои навыки продемонстрировать?
— Иди уже, Кошак! — рыкнула Смерть, наподдав меня по ягодице когтистой ладонью, так что я был вынужден резко прыгнуть с места вперёд, к заветной черте, за которой находилась импровизированная полоса препятствий.
Старшие за моей спиной принялись рассаживаться. Они усаживались прямо на землю, и тут же разворачивали перед собой гроздья голографических экранов. Будут наблюдать, одёргивать злостных нарушительниц из собственных стай и… пить травяной взвар. В центре тесного кошачьего кружка на траве возникли объёмные термокружки, над которыми горными исполинами возвышались цилиндры загодя подготовленных термосов. Тина также уселась в этот пышущий домашним уютом кружок. Её голограммы встроились в общий ряд. Каждый сегодня будет развлекаться по-своему в свой единственный выходной…
Валькириям же предстояло работать без своих командиров, самостоятельно распределяя цели. Более того, они даже электроникой могли пользоваться очень ограниченно — чтобы имитировать полное отсутствие связи. Впрочем, девочки были без брони, в одних комбинезонах с персональными генераторами защитных полей, так что электроника им реально была без надобности.
Путь по лесу мне предстоял неблизкий. Около тридцати километров, и всё это расстояние по планам валькирий надлежало преодолеть бегом — это они так заботились о моей физической форме, в изначальном плане ничего подобного не было. Я же себе не враг! Да и девчонки вряд ли будут заниматься стандартными пробежками. В принципе, так и получилось. Пока я бежал, они вовсю развлекались. На свой манер, конечно.
Поначалу ничто не предвещало грядущего боестолкновения, могучий лес вокруг хранил торжественное молчание. Под ноги ложилась утоптанная лента лесной дорожки, грунт на которой основательно спрессовался под действием гравитационных струй тяжёлой техники. И только время от времени из непроглядной лесной чащи по бокам раздавались едва уловимые шелестящие звуки, да угадывались смазанные движения лесных охотниц.
И вот бегу я по этой спрессованной дороге, бегу, и вдруг стёжку впереди, прямо по движению, накрывает едва заметная тень. В следующее мгновение подлесок по левую руку взрывается взблесками импульсных выстрелов. Едва коснувшись земли, тень вспыхивает вихрем одномоментных попаданий, которые очень быстро достигают критической отметки, и только-только вышедшая из переката ариала вспыхивает красным. Этот сигнал, согласно настройкам генератора защитного поля, означает его условную перегрузку, а следовательно — условную смерть претендентки на мою «руку».
Девчонка тоже заметила условный сигнал. Её разочарованию не было предела. Недовольно прикусив губу, кошка прошествовала мимо меня с гордым независимым видом. Хоть и ариала, и должна быть непрошибаемой, а глазки так и косят в мою сторону — молодая ещё, обидно дурёхе, что так бестолково подставилась.
— Что, поспешила? Иди сюда, кошка, дай я тебя хоть обниму напоследок! Будет тебе утешительный приз.
В ответ валькирия только неодобрительно фыркнула, но остановилась и уже не таясь посмотрела в мою сторону.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Нет, Кошак, тогда меня по-настоящему прибьют. Проиграла — значит, не мой день. Пойду в город, напряжение охотой снимать.
Из кустов её покаянную фразу встречали одобрительные фырканья. Однако! Если бы и не убили, то приблизиться точно не позволили бы. Ну, кошки! Оказывается, ревность им не чужда… Или это обострённое чувство справедливости?.. Кто их разберёт — этих республиканок! Но одно я знал наверняка. Окажись на месте этой молоденькой ариалы снежка — та бы не побоялась, подошла. Ведь один раз живём!