— Но я правда не знала, Старшая! Никогда даже не задумывалась… Вот значит как это работает… А ведь Сайна постоянно что-то такое выделывает для него. Лучше бы в бою так собой владеть училась, чем всякие глупости оттачивать…
— Да не бурчи ты, сестра, словно старая дева. Лучше подумай, что и у тебя теперь есть новое направление, в котором можно совершенствоваться. В кои-то веки можешь у Сай урок-другой взять… — новый взрыв смеха не получил поддержки у наставницы, так что теперь Ми поуспокоилась куда быстрей. — Ладно. Ты наше с Вик время сегодня потратил на Сай. Как будешь отрабатывать?..
— Ми, скажи, почему стать добычей на ночной охоте — нормально? Я ведь не гражданский.
— А это не имеет значения. Ты иди, иди сюда. Не заставляй женщин ждать… — только когда я подсел к своим кошкам и сграбастал их в объятия, ариала продолжила. — Так вот, милый, охота на кота — вообще святое. Мы, то есть стая кота, не должны расслабляться. Должны прикладывать массу усилий, чтобы тебя не попользовали. Такая игра, понимаешь?
— И про войсковую операцию — ты это серьёзно? — какая-то забавная мысль мелькнула на грани сознания, но тут же пропала под спудом исходящего от моих кошек неприкрытого желания.
— Да, вполне. Иногда такие комбинации проворачивают… По всем лекалам тактики стай. А уж в выходной, когда действуют «правила выходного дня»…
— Это как тогда, в развлекательном центре?..
— Кошак, что-то ты дюже разговорчивый стал… Неужели не видишь, что женщины отнюдь не разговоров жаждут?..
Видел и чувствовал, а слова ариалы и вовсе окончательно выбили вредные сейчас мысли. Сёстры сноровисто повалили меня на кровать, оседлали, и забрезжившее было озарение потонуло в омуте кошачьей страсти…
Новый день встретил меня привычно пустынным в этот час расположением. Все валькирии, кроме меня, уже давно встали и сейчас вовсю бегали по полигону, отрабатывая боевую слаженность в броне. Я же, как однажды выдала Рита, своё отработал ночью — такую слаженность показал, что просто ух! Так что у меня было полчаса на утренний моцион и дорогу до полигона.
Однако у судьбы на меня были другие планы. Когда после короткой разминки принимал душ, меня прямо в душевой перехватила Мисель. Дальняя стена помывочной чуть светилась, и обычно, когда переводишь с неё взгляд на блёклую светло-серую входную мембрану, глазу просто не за что зацепиться — слишком уж неприметна эта дверь с раззявленным на неё «ртом» одёжного принтера. Но не в этот раз. Сейчас взгляд, стоило повернуться к двери, провалился в чёрное пятно форменного комбинезона, подёрнутое серебряной дымкой волос. Миска смотрела пристально и серьёзно, в её взгляде читалась решимость. В руках валькирия держала аккуратный свёрток только что рождённого принтером комплекта одежды, и сейчас протягивала его мне.
Дёргаться я не стал — принял беззвучное приглашение к разговору. Признаюсь, после ночных приключений обида на эту безбашенную кошку поутихла, до того яркие эмоции потускнели и притаились на задворках сознания ощущением лёгкого недовольства. А ещё под впечатлением от кошачьей охоты меня вчера посетила забавная мысль. На Земле я бы набил морду хахалю, с которым мне изменила подруга, и был бы со всех сторон прав, но здесь, в Республике… Мне вдруг стало его по-человечески жаль, эдакая мужская солидарность пробудилась. Судите сами. Сначала мужика на охоте загоняет кошка. Хорошенько его использует по прямому назначению — вопреки его воле. Парень просыпается с утра, крестится, что очнулся не в регенераторе. Ещё не веря своему счастью, спешит домой… а тут его встречает кот и начинает качать права. Хопа! Парень уже в регенераторе. То, что не сделала кошка, сделал кот. Вряд ли таким образом получится пронять гулящую кошку… Если только через республиканку, мальчика которой дважды за ночь обидели… Но мужик-то причём? Почему он должен становиться крайним в кошачьих разборках? Нет, решать нужно с боевыми сёстрами, не вовлекая в наши разборки гражданских. Вот только как? Возможно, сейчас я услышу что-то, что поможет найти ответ.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Пока одевался, метиллия стояла, не только не предпринимая никаких попыток заговорить, но и не пытаясь навязать игру — что в другой ситуации не преминула бы сделать. Закончив одеваться, прошёлся ладонями по эластичной ткани, окончательно разглаживая её по фигуре, и шагнул на выход. Здесь валькирия привычно подхватила меня под локоток и только теперь начала свою речь.
— Кошак, не подумай ничего такого. Ты мне нравишься. Сильно. С тобой интересно — и трахаться интересно, и драться, и даже летать. До сих пор иногда прокручиваю в памяти наш первый совместный полёт, когда ты за рулём был… Особенно то, что произошло в самом конце… Я всё ещё твоя кошка, а ты — мой кот. А охота… Привыкла я к ней, — я попытался что-то сказать, но девочка чуть возвысила голос, отсекая. — Подожди, не дёргайся! Дай доскажу!.. Там ведь даже не в мужике дело. Я ведь точно знаю, что никого лучше тебя на охоте не встречу. Но сами ощущения от загона «дичи», шутки, совместная с сестрой игра… Это особый драйв, ни с чем не сравнимый. Я, наверное, просто ещё не готова отказаться от этого насовсем… Ты почему так вчера взъярился? Расскажи, я хочу знать, что ты чувствовал, чем руководствовался.
Мы вышли на лужайку перед зданием, и тут же на траву опустился гравикар. Кошка без приглашения уселась на заднее сиденье. Развалилась в нём, откинулась на возникшую за её спиной спинку. Приглашающим взглядом показала на переднее сиденье. И опять я не стал дёргаться, равно как не спешил отвечать. Уселся, почувствовал, как девочка аккуратно обнимает меня за талию. В этот раз не было никакого навязчивого внимания, она не пыталась и здесь воспользоваться ситуацией, что лишний раз подтверждало всю серьёзность её настроя. Даже обнимала валькирия, казалось, лишь чтобы очутиться как можно ближе — подчёркивая тем самым максимальную доверительность нашего общения.
— Тут всё просто, кошка. Если моя женщина гуляет налево, значит, я не могу её удовлетворить. Недорабатываю.
— Вот как?.. — хмыкнула Мисель, веселясь. — И это всё?
— Разве этого мало? Послушай, Миска, — купол вокруг нас сомкнулся, гул двигателей перешёл на новый уровень, а внутреннее пространство аппарата резко «протаяло» сонмом обзорных голограмм повышенного объёма. Опять это ощущение ухнувшего во внешний мир сознания… — Я пашу по восемь-девять часов каждую ночь, лишь бы моим кошкам было хорошо. Тебе было хорошо. Это сложнее, чем на полигоне! И вот теперь ты своим поведением заявляешь: мало пашешь. Мне удавиться хочется от такого… или кого-нибудь на лоскуты порвать.
— Я с такой стороны не смотрела… — сдавленно протянула метиллия, мгновенно преображаясь; кошка очень хорошо прочувствовала мой настрой.
— Это ещё не всё. Мне неприятно, что тебя кто-то другой ласкает. Мою кошку. Варварский собственнический инстинкт, если хочешь, — теперь пришёл мой черёд хмыкать.
— Не мальчик трахает девочку, а девочка мальчика, — вяло огрызнулась метиллия.
— Тем более! Значит, ты тоже ласкаешь другого. Хотя признаю, это у республиканок проходит иначе, чем у внешников. Ты не столько даёшь себя, своё тело, свои чувства, сколько берёшь всё это у мужчины, порой даже насильно — как на охоте. Да, мозгами понимаю, но чувства… К тому же у меня перед глазами слишком много примеров женщин, кто со мной не нуждается во всех этих заменителях. Диана, Валери, Тина, Милена — им нет нужды в дополнительных остротах, они всё получают от меня или… моих эмообразов, когда меня не оказывается рядом.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Опять ты про неудовлетворённость…
— Скажи, кошка, а если и со мной ты сможешь испытывать этот охотничий драйв?.. — мысль, подспудно преследовавшая всё время после ночного происшествия, вдруг окончательно оформилась. Осталось только довести её до ума и предложить на суд стаи.
— Ну, на полигоне тебе ещё рановато изображать дичь… — протянула валькирия с ноткой отнюдь не напускной задумчивости. — Ещё месяц-два точно не потянешь, а вот потом…