— Ты чего задумала, кошка? — теперь уже я занервничал. Упоминание полигона не сулило ничего хорошего — девочки там действовали предельно жёстко, стремясь натаскать меня в максимально сжатые сроки.
— Да так… пришла одна мысль… А вообще, кот, ты знаешь… я только сейчас поняла, что до тебя вообще не задумывалась, а что чувствует мужчина, когда его трахает республиканка? Мне как-то было безразлично на его душевные терзания. Я думала, раз трахаю, работаю, то ему обязательно будет хорошо — если он сделает хорошо мне. А сейчас я не уверена. Впервые за столько лет!
К назначенному времени валькирии встречали меня у границы силового купола над одним из закрытых участков полигона. Здесь тренировки проводились с боевым оружием и даже с использованием реальных полей мечника. Кошки были в броне, и стояли классическим своим построением, вогнутым полукругом. Я шёл к ним навстречу. Под ногами пружинила трава, лёгкий ветерок холодил лицо, утреннее солнце немного припекало, но все эти ощущения воспринимались где-то на грани сознания. Куда важнее было ощущение предвкушения предстоящей тренировки с полями. По телу сами собой метались искры — в такие моменты я инстинктивно обращался к своей второй природе, и это происходило совершенно независимо от сознания. А ещё остроты добавляли образы моих боевых сестёр, отчётливо видимые через боевой коммуникатор. При таком ракурсе броня казалась прозрачной, ненастоящей, виртуальной, а вот чёрные комбинезоны, выгодно подчёркивающие физиологию прелестниц — единственно настоящей одеждой. Как в капсуле полного погружения.
Но сильней всего на меня действовали лица кошек. Они даже не считали нужным скрывать собственных эмоций — здесь же, на стайном канале связи, все свои. Вот Сайна. Она чем-то жутко довольна, даже улыбается немного отстранённой, предвкушающей улыбкой. Вот Триша. Эта задумчива и смотрит на меня как-то оценивающе, словно что-то взвешивает в своей милой головке. Викера выглядит решительной, но нет-нет, а сквозь собранность наставницы, да пробивается лукавая, немного хищная улыбка предвкушения. Милена просто улыбается, посверкивая на меня полными задора глазами. Мисель тоже здесь — успела «принарядиться», пока я ставил гравикар на прикол. Она флегматично спокойна, но смотрит внимательно, изучающе. Эйди… эта смотрит алчно, жадно, словно раздевает взглядом. Только Рита погружена в какие-то свои расчёты. Она не любит отвлекаться во время перерыва между тренировками. Предпочитает полностью отдаваться делу, которым озабочена в данный момент… и даже постель — не исключение. Не ждёшь от неё того, что она порой вытворяет… Отстранённостью или холодностью там и не пахнет…
Я ожидал, что с таким настроем валькирии начнут заигрывать, предпримут какую-то пикировку, но нет. Только Милена загадочно бросила как бы между прочим:
— До обеда работаем, потом будет весело.
Что именно задумали боевые сёстры, я узнал, лишь когда мы вернулись в зал обслуживания боевых платформ, где на полигоне хранилась броня. Валькирии почти синхронно зашли в полусферы с магнитными захватами, пристроились здесь спинами к основному магнитному столбу. Мгновение — и скорлупа на моих девочках начала открываться.
Я стоял чуть в стороне, с интересом наблюдая за привычным действом. Мне нравилось наблюдать, как кошки покидают броню. Они двигались выверенно, изящно, даже грациозно. Мягкие, пластичные движения рук, потом ног, и вот уже девочка свободна от внутренних захватов, поддерживающих тело как бы на весу, оставляя между мощной бронёй и хрупким телом пустое пространство, наполненное специальной пористой структурой — чтобы даже самый сильный внешний удар не мог навредить «всаднице».
Первой из высокотехнологичных недр выскочила Сайна. В отличие от остальных, она явно спешила. Нетерпеливо взмахнула руками, повела ногами и быстрым гибким прыжком покинула оболочку. Однако, словно по инерции, продолжила стремительное движение в мою сторону. Только когда рыжая ушла в новый прыжок, в каких-то нескольких метрах от меня, я наконец осознал, что именно последует дальше. Слишком долго тупил, инерция привычки оказалась даже выше моей хвалёной интуиции.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Пришлось ловить эту бесстыдницу в воздухе, она же повисла у меня на шее и впилась в губы глубоким страстным поцелуем. Повинуясь мимолётному порыву, я, одновременно гася инерцию прыжка, подхватил девочку за талию и закружил в воздухе. Сайна озорно засмеялась — этому не мог помешать даже жадный поцелуй, которого и не думала прерывать.
Но вот подошли остальные кошки. Они двигались без суеты, нарочито спокойно, хотя глаза у многих смеялись. Только когда сзади ко мне прижалась Эйди, рыжая прервала затянувшийся поцелуй. Шумно вдохнула воздух. Блеснула на меня задорным взглядом.
— Ты чудо, Кошак! Я знала, что ты мой, но не думала, что ты настолько трепетно отнесёшься к моему душевному здоровью. Обычно котам всё равно с кем спать…
— Ты про вчерашний вечер? Признаюсь, первой мыслью, когда тебя усыпили, было попытаться отбиться и утащить тебя на базу. Но эти бестии не оставили мне и шанса. Ещё и эти ваши дурацкие правила…
— Они не дурацкие, милый, — приятным, чуть грудным голосом проговорила Викера откуда-то справа. А в следующее мгновение рыжую с меня содрали, и кошки принялись тискать меня уже всей стаей, по очереди. Викера, кстати, оказалась последней, кому досталась моя тушка. Вдоволь налапавшись, натискавшись, она прижалась ко мне и, внимательно вглядываясь в глаза, продолжила начатый чуть ранее монолог. — Но ты правда молодец. Я теперь уверена, у нас получится отличная семья. Редко, но такое случается… Сёстры подобного не видели, но мне как-то довелось. Да и Милена видела. Поэтому у нас у всех сегодня радость. Мы хотим это отпраздновать — все вместе, — поэтому вместо развлекательного центра обедать будем в городе. Нас ждёт первая совместная охота, Кошак!
Меня подобная перспектива, мягко говоря, не порадовала, и это не укрылось от цепкого взгляда опытной хищницы.
— Ты не рад за нас?..
— Рад. Но смотреть на вашу охоту не хочу.
— Вот как? С чего бы…
— Он будет ревновать, — подсказала наставнице Милена, ставшая в этот момент особенно задумчивой.
— Сай, надеюсь, ты не пойдёшь при мне трахаться на сторону? Проведёшь это время со мной? — повернулся я в сторону застывшей по левую руку рыжей.
— Мне интересен только ты, — упрямо тряхнула головой девочка. Её взгляд обжигал. — Особенно сегодня.
— Милена?..
— Знаешь, милый, глупо спрашивать такое у девочки, которая тебе кое-что обещала. Да и неудобно мне будет в таком положении ходить на сторону. Неприятно это. Гадко, — ариала с намёком провела ладошкой по собственному животу.
— Мне интересен ты. На остальных мужиков мне плевать, — предвосхитила вопрос Эйди и озорно и свежо блеснула глазками.
— Триша?..
— Ты многого хочешь, кот, — задумчиво изрекла метиллия. — Но, с другой стороны, ты и много даёшь… Мне понравилось, как ты не дал нашей рыжей залить горе вибраторами. Возможно, я и не видела того, о чём говорит наставница, но душевные и доверительные отношения с тобой для меня важны. Сегодня я готова быть только с тобой, но впредь не рассчитывай, что я стану себя ограничивать. Сначала тебе придётся доказать, что лучшего любовника мне не найти. А я девочка требовательная, так что это процесс неблизкий. Я внимательно слежу за твоим прогрессом как рукопашника, смотрю, как ты держишь себя в стае и с другими валькириями. Окончательно всё для себя решу на нашей первой совместной боевой операции.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Со временем ты поймёшь, что с другими неинтересно, кошка. Я не намерен уступать и сдаваться.
— Похвально. Другого бы одёрнула, но от тебя что-то такое и ждала, — усмехнулась Тиш, но без всякого веселья во взгляде.
— Викера, — обратился я теперь к самой неудобной персоне в стае. А она ещё и до сих пор висела у меня на шее, не спеша разрывать физический контакт. — Ты — моя наставница. Для меня это очень серьёзно. Меня с самого детства, ещё первый учитель, приучил, что слово наставника — закон. Что ученик должен воспринимать учителя как небожителя, и принимать любые его решения и действия. И хотя постель — немного другое… но наша связь накладывает отпечаток и здесь. Я… не вправе просить или требовать. Просто спрошу. Ты будешь сегодня только со мной?