Читать интересную книгу Гнев Цезаря - Богдан Сушинский

– Ну-ну, надо бы оценивать мои подвиги скромнее.

– Кстати, как она, наша ночная диверсантка, показалась вам в постели?

– Да в общем-то никак. Сексуальный утренний бред, который уже мало что способен был добавить ко всему тому бреду, коим мы занимались весь вечер и всю ночь.

«Все-таки мои данные и мои способности оцениваются князем выше, – самолюбиво определила для себя Лукания. – Это вдохновляет».

– Не отчаивайтесь, князь, – решила заодно утешить и мужчину, – за то время, которое вы вместе проведете в «Витторио», ночная постельная диверсантка еще проявит себя. Главное, не будьте с ней строги, как со мной. И чрезмерно требовательны, как по отношению ко мне.

Последняя фраза озадачила князя настолько, что на какое-то время он забыл о руле и дороге, чтобы удивленно, выжидающе уставиться на сидящую рядом с ним женщину. «А ведь, несмотря на бурную ночь, выглядит она достаточно свежо, – с удивлением отметил про себя старый моряк. – Не то что ты. Отмытая, подкрашенная, благоухающая свежестью, приятно настоянной на каких-то утонченных духах. Правда, она схитрила, подставив тебе „ночную постельную террористку“. Хотел бы я видеть, как бы она выглядела, если бы ей тоже пришлось…»

Договорить эту фразу он так и не решился, даже мысленно. Подумать о том, что в прошлую ночь эта аристократка могла оказаться в постели еще с каким-то мужчиной… О нет, только не это. Никаких ночных диверсантов подсылать ей в постель он не решился бы.

– Эту ночь нашей «половой жизни», – проговорил Валерио вслух и по-русски, – я буду вспоминать всю оставшуюся жизнь – вот что я все утро порывался сказать вам, княгиня, но никак не решался.

– Тогда уж и я выскажусь: честно говоря, думала, что уже не дождусь этого вашего признания.

Они мило улыбнулись друг другу, и Боргезе подумалось: «Господи, как же мне легко с этой женщиной!»

Хотя машины в это ранее время появлялись на шоссе крайне редко, тем не менее фрегат-капитан выводил свой «опель» очень осторожно, резко посматривая по сторонам. Он и раньше не считал себя классным водителем, а теперь, после четырех тюремных лет, вдруг почувствовал, что основательно утратил навыки вождения. Но как только они выбрались на шоссе и проехали первые километры, Валерио почувствовал себя за рулем увереннее и теперь даже решался время от времени бросать взгляды в сторону Лукании.

В эти минуты князь сожалел, что утро встретил в постели с Маргрет; это мешало ему теперь выказать все то восхищение, которое вызывали в нем упругое тело, нежность, сама манера поведения, а главное, неутомимость Розанды.

39

1949 год. Италия.

Лигурийское побережье.

База штурмовых плавсредств Сан-Джорджио

Как Боргезе и предполагал, встреча с контр-адмиралом Солано получилась натянуто сдержанной и предельно краткой. Для князя не было тайной, что командующий базой опасается его возвращения, поскольку в главном штабе флота не нашлось бы офицера, которому бы не захотелось услужить национальному герою самым простым и доступным способом: назначив его командующим военно-морской базой в Специи вместо засидевшегося в ней «берегового флотоводца». Но именно поэтому в первые же минуты пребывания на базе Черный Князь с предельной ясностью изложил свои житейские планы на ближайшее время, в которые никоим образом не входило намерение взять на себя командование базой. Это сразу же сняло некий налет напряженности в их отношениях.

Зато в ангаре боевые пловцы встречали фрегат-капитана построением в пространстве между субмариной «Горгона» и тележками, на которых все еще ждали своего часа управляемые торпеды. Создавалось впечатление, что коммандос только для того и построились, чтобы выслушать боевой приказ своего храброго командира и занять места в «штурмовых плавсредствах Десятой флотилии МАС». Даже рапорт Сантароне, в нарушение устава, отдал фрегат-капитану, а не старшему по чину, контр-адмиралу.

Боргезе, конечно, сделал ему замечание, однако сам Солано воспринял рвение корвет-капитана с пониманием и списал ошибку командира группы на его волнение и торжественность момента.

– Лейтенант Антонии Капраре, унтер-офицер Джино Корвини, старший лейтенант Элио фон Штаубе, – представлялись коммандос, по мере того как Боргезе обходил их небольшой строй. И фрегат-капитан сразу же отметил, что одна из традиций коммандос – игнорировать во время построения и выполнения заданий чины друг друга – по-прежнему сохранялась. Он знал всех этих пловцов, поэтому после отдачи чести каждого из них тут же по-дружески обнимал.

– Когда я наконец получу ваш ритуальный «пинок под зад на удачу», командир? – спросил унтер-офицер Ливио Конченцо вместо представления.

– Вот именно, когда? – поддержал его Николо д’Аннуцио.

– Сам вижу, что застоялись вы тут без меня, как рысаки на коновязи, – улыбнулся фрегат-капитан.

– Ржавеем вместе с управляемыми торпедами, – последним, уже как начальник школы боевых пловцов, представился капитан-лейтенант Уго Ленарт.

– Ничего, как только возобновим тренировки, сразу же начнете освобождаться от ржавчины, и вы, и ваши «свиноматки».

– Кстати, господин контр-адмирал, – обратился Уго к командующему военно-морской базой, – спасибо за доверие, но я готов уступить свой пост начальника школы фрегат-капитану Боргезе как старшему по чину и опыту.

– Как и я – свой пост коменданта базы боевых плавсредств, – объявил Сантароне.

Адмирал Солано вопросительно взглянул на князя.

– Нахожу, что посты коменданта базы и начальника школы занимают достойнейшие из моих коммандос, – мгновенно отреагировал тот.

В мини-субмарину Валерио спускался с таким трепетом, словно возвращался в молодость. В последний раз такое волнение он ощущал в тот день, когда ему, тогда еще молодому офицеру, приказали командовать субмариной «Аметист».

С собой он взял только механика Абруццо, иначе в этой малютке было бы не протолкаться. Как два профессионала, они довольно быстро определили не только общее состояние субмарины, но и составили перечень узлов и деталей, которые подлежат капитальному или поточному ремонту. И хотя подготовленный механиком список оказался внушительным, тем не менее осмотром фрегат-капитан остался доволен.

– Главное, что корпус цел, остальное ремонтники наладят, – заключил он, усаживаясь в кресле в миниатюрной, как и все на этой подлодке, командирской рубке.

– При внешнем осмотре – да, – мрачновато согласился механик, что-то дописывая карандашом в своем блокнотике, – корпус «Горгоны» кажется целым и прочным. Но какова его прочность на самом деле, – это мы узнаем только при ходовых испытаниях.

– На какую максимальную глубину способна погружаться эта «валькирия морей»?

– Как я понимаю, вам никогда не приходилось управлять подобной субмариной? – оторвался от своих записей Абруццо.

– Подобной – нет. А вот осматривать одну из тех двадцати двух мини-субмарин, которые были приняты нашим флотом на вооружение, посчастливилось. Однако та, кажется, была поменьше. К сожалению, все они базировались не здесь, команды для них тоже готовили не здесь, а на базе Таранто.

– У нас было двадцать две такие малютки?! Целая флотилия! Этого я не знал.

– Правда, некоторые, из первых, вскоре вышли из строя. Многие погибли в сражениях. Шесть субмарин, сведенных в отряд особого назначения, были погружены на платформы и доставлены в румынский порт Констанца, где участвовали в патрулировании и в диверсионных атаках на советские суда. Если верить румынским сводкам, они вроде бы потопили две советские дизельные лодки «С-32» и «Щ-203». Еще как минимум три подлодки такого типа действовали в районе Крыма. Но лучше всего они проявили себя при патрулировании устьев рек – Дуная и Днестра. Но я увлекся. Кажется, вы, Абруццо, хотели ознакомить меня с техническими характеристиками этой конкретной субмарины?

– Как раз это я и намерен сделать, – полистал он свою записную книжку. – Длина корпуса – двадцать четыре метра. Максимальная глубина погружения – сто метров, однако рисковать испытанием такой глубиной судостроители не советуют. Подводное водоизмещение – сорок пять тонн. Автономное плавание – в пределах тысячи четырехсот миль.

– Это немало, Абруццо, – оживился Боргезе. – Очень даже немало. Понятно, что идти на ней до Крыма никто не рискнет, однако такой запас живучести позволит по нескольку суток сидеть в засаде, преследовать цель и уходить от вражеских кораблей в дружественные порты или хотя бы в нейтральные воды.

– Что само собой подразумевается.

– Вооружение у малютки, конечно, скромное?

– Всего два 450-мм торпедных аппарата. Есть также внешние блоки, позволяющие прикреплять в их углублениях два контейнера, каждый из которых, как указано в этой фотокопии, содержит по две тонны бризантных взрывчатых веществ.