Предатель рассеянно смотрел перед собой, с привычной легкостью играя свою роль. Он наслаждался своим положением. Вера сочеталась с театральной постановкой; к небесам взлетал зов, которому суждено было остаться без ответа. Где-то вдали раздавался приглушенный рокот турецких орудий, установленных на горе Скиберрас и мысе Тинье, нарастающий грохот гибнущего Сент-Эльмо. Пусть братья-рыцари и глупая чернь молятся. Придет и их черед. Спустя несколько дней, когда небольшой пятиконечный форт будет лишь воспоминанием, когда на далеком полуострове останется одна почерневшая яма, вся мощь вражеского войска обрушится сюда. Изменник вошел в церковь позади гроссмейстера и благоговейно склонился перед крестом. Как жаль, что придется нарушить эту безмятежность!..
Раздались вопли и возгласы, протесты разгневанных людей, требовавших правосудия и жаждавших наказать виновных. Жуткие крики. Затем показалась группа рыцарей с искаженными злостью лицами. Они тащили пленника, едва удерживаясь от самосуда. Во главе рыцарей были де Понтье и приор Гарза, а у ног — чернокожий мавр.
Перед толпой возникла одинокая недвижная фигура великого магистра.
— Сегодня праздник возрождения веры, а не жестокости и мести.
— Мы нашли предателя.
— Вы нашли моего друга, пострадавшего от ваших страхов и немощи. Снимите кандалы.
— Ваша светлость, это подлый язычник.
— И опасный, — поспешил добавить приор Гарза.
Ла Валетт был непреклонен.
— Я тоже могу быть опасен. Поднимите его и освободите.
— Сир, это вопрос нашей безопасности. Настал час расплаты.
— Настал час безумия. Если вы решили арестовать его, то должны и меня заковать в цепи. Выполняйте приказ. Снимите кандалы.
Приказ исполнили, и мавр поднялся на ноги, этот ненавистный изгой, угодивший в безвыходное положение среди враждебного люда. Он был слишком благороден, чтобы умолять, слишком горд, чтобы выказывать страх перед смертью. Его мучители, былые соратники, были неугомонны.
В роли оратора выступил де Понтье:
— Мы скорбим и действуем по зову долга, ваша светлость.
— Вы действуете поспешно.
— Мавр осужден за свои деяния.
— Я таковых не усматриваю.
— Ибо они весьма скрытны, сир. Он умен и изворотлив, как гадюка.
— Однако вам удалось его схватить, брат шевалье.
— Вследствие усердия и волей случая. Это демон в человеческом облике, который разжег огонь на пороховом складе, здесь, в Сент-Анджело, — огонь, повлекший за собой взрыв и смерть восьми славных воинов.
— Где доказательства?
— Доказательством является имущество обвиняемого, обнаруженное в его покоях, а также тот факт, что он хранил у себя порох и был замечен непосредственно перед пожаром.
— Это лишь гипотеза, брат шевалье.
— Доказательство, ваша светлость, — сказал де Понтье сдержанно, и его слова возгласами и призывами поддержали стоявшие позади солдаты.
— Этот человек создавал взрывчатку для наших братьев в Сент-Эльмо, греческий огонь, метательные снаряды и огненные трубы.
— Лишь чтобы обмануть нас, скрыть свои истинные намерения.
— Чтобы убивать врагов и защищать нашу землю.
— Он магометанин, сир.
— Союзник нашего ордена и не пособник турок.
— Вы желаете, чтобы мы доверяли его слову, ваша светлость?
— А вы хотите, чтобы я заключил под стражу невинного?
Де Понтье смиренно улыбнулся:
— Мы просим вас казнить его, сир.
— И не подумаю!
— Было бы неразумно позволить ему свободно разгуливать вне стен темницы и без петли на шее, сир.
— Мудро ли оставаться в темнице стойких предубеждений, брат шевалье? — Ла Валетт нахмурился, а его лоб поверх задумчивых глаз пересекли морщины. — На галерной скамье мавр был мне братом.
— В Сент-Анджело мы ваши братья.
— Вам никогда не доводилось заживо гнить за веслом, вам неведомо, насколько это испытание раскрывает душу. Мы делили на двоих удары кнута, каждый вдох и последние крохи, вместе шли бесконечной тропой мучений. Повторяю, он не способен нас предать.
— Вас объединяет общее прошлое галерных рабов, сир? Это бесподобный способ подослать шпиона сарацин, чтобы враг, подобно червю, проник в глубь нашего ордена.
— Братья, такое поведение противоречит справедливости.
— Война не предполагает справедливости, сир. Война требует лишь нашего выживания.
— Я вижу лишь гниение, — холодным тоном медленно произнес Ла Валетт.
Приор Гарза приблизился к де Понтье.
— Мы нашли истину, ваша светлость.
— Вы нашли козла отпущения.
— Язычники попирают наших братьев в Сент-Эльмо, а мавр — язычник.
— Вы очерняете его имя так же, как черна его кожа.
— Мы защищаем веру и наших людей.
— Какой ценой, брат приор? — Ла Валетт повернулся, обращаясь к толпе: — Отступите. Я буду говорить с мавром наедине.
— Он убийца, ваша светлость. Возможно, он носит стилет или шелковую нить.
— Бунт и непослушание гораздо опаснее.
Воины отошли назад, временно подчинившись власти своего предводителя. Вдвоем Ла Валетт и мавр взошли по лестничному пролету на мощенную камнем террасу. Здесь за ними можно было наблюдать на расстоянии, и здесь они могли поговорить.
— Не печалься, Жан Паризо, — сказал мавр, смахивая пыль со своих одежд.
— Я не позволю причинить тебе вред.
— Я во власти одного лишь Всевышнего.
— Эти люди заклинают Господа удовлетворить их намерения, войной оправдывают свое бесчестье. Как гроссмейстер ордена, я не могу допустить, чтобы правила толпа.
— Как гроссмейстер, ты должен согласиться со всеобщим мнением. Приор Гарза и шевалье де Понтье отнюдь не простолюдины.
— В этом и вся беда. Они влиятельны и склоняют на свою сторону других.
— Они могут склонить на свою сторону и победу, Жан Паризо.
— Я пресеку подобные шаги, прикажу разобрать все виселицы.
— Разве в твоей власти отвратить ночное убийство, удар мечом в спину, поджог спящего на ложе? — Мавр испытующе смотрел на своего друга. — Кто бы ни подложил эти злосчастные предметы в мои покои, кто бы ни распространял злые слухи о моем предательстве, добра он мне не желает.
— Слушание дела перед Священным собранием изгонит саму мысль о твоей измене.
— Оно лишь подтвердит ваши разногласия, усилит разлад.
— Я готов противостоять такой опасности.
— Которая приведет к другим опасностям.
— Ты хочешь, чтобы я, уподобившись Пилату, умыл руки и бросил тебя на милость этих жестокосердных?
— Я хочу, чтобы ты покорился воле судьбы, Жан Паризо. Я хочу, чтобы ты объединил орден.